Но как предотвратить поражение? Пороху наделать? Много не наделаю. И не уверен, что получится. Как там? Сера, селитра и уголь? В соотношении примерно, шестьдесят процентов селитры, десять серы и двадцать угля. А технология процесса? Метод народного тыка не подойдет. Продукт не тот. Опасный продукт. Даже если сделаю порох. То, что дальше? Как обучить народ им пользоваться. До пушек они не доросли. Гранаты? Так на каждый грохот от взрыва, крестится по привычке будут. Пугаться и паниковать. А в бою это конец всему. Мины? Возможно, но надо знать, где закладывать. И как взрывать? П р о б л е м а!
— Владимир Иванович, а где ты напиток этот взял?
Дед Матвей, наконец, решился задать мне вопрос. Понятно, почему он на меня так поглядывал. И как он меня назвал. Горин всё Володимиром называет, а он Владимиром. Что это значить? И, чёрт возьми, я почти уверен, что коньяк дед раньше пил. По нему было видно. Не показалось же. Горин вон видно, что в первый раз, а дед…
— Матвей, э-э-э…
— Матвей Власович Кубин, честь имею.
Ё-маё. Сюрприз! Ведь так только после семнадцатого века говорили! Кто он? Тоже сюда, так как я попал? Или не так? Леший говорил что люди, случайно вышедшие к святому древу, пропадали. Может, попадали в прошлое, кто куда попадёт? Деду, на вид, лет семьдесят, хотя выглядит он крепко. Когда и откуда, то бишь из какого времени он сюда попал? А Горин знает? Нет, не знает. Вон как удивлённо на деда посмотрел. Значит, будем говорить с ним наедине. А про коньяк что сказать? Опять на китайцев валить? Или на индусов? Блин, ведь рассказывать придется, как путешествовал. Мы, русские ведь страшно любопытный народ. Особенно эти, предки, едущие рядом. Ещё похождения мои не дай бог запишут. Буду известен как первый русский путешественник. А была, не была.
— В Индии сей напиток я купил.
Вот так. Дед Матвей усмехнулся, глядя на меня, но промолчал. А Горин удивился:
— Индия, где такая земля есть?
— Далеко, Илья Демьянович, далеко. За Касп… Абескунским морем и высокими горами. Долго ехать туда.
В принципе, я его не обманывал. В Индии я не был, но был в Таиланде. Почти рядом. Вот отец, в Индии бывал, военным советником. М-да, где он только не был. Помотало нашу семью по стране. И в Германии были, и в Польше, где я и родился. В Монголии отец послужил, оттого и язык знаю немного. Потом уж без нас по заграницам колесил.
— Много ты чудных земель повидал. А край земли видел?
— Не видел. До моря большого только дошел.
Про то, что земля круглая, говорить не стоит. Хоть на Руси инквизиции не было, но твёрдое убеждение о плоской земле было. Меня занимал больше вопрос о деде Матвее. Как переговорить с ним без Горина?
Мы выехали в мелколесье, до Полесок осталось совсем чуть-чуть. Горин, пришпорив коня, выехал в голову колонны. Отлично! Тут же сблизился с лошадью Деда Матвея и спросил.
— Матвей Власович, кто вы такой?
— Сорок четвёртого драгунского Нижегородского Его Величества полка, поручик Матвей Власович Кубин.
Обалдеть!
— Из какого времени вы попали сюда, и сколько вы тут?
Дед Матвей посмотрел на меня и, отвернувшись, произнёс:
— Из тысяча девятьсот четырнадцатого года. Мы тут уж тридцать лет.
Мы? Он что, здесь не один?
— Что значит мы?
Дед Матвей вздохнул.
— Четверо нас было. Как сюда попали, не знаем. С гостей ехали, заплутали, на ночь в лесу остановились. Утром выехали, а навстречу семь конных, странно все одеты. Хотели убить нас, только хлопотно это. Отбились, но брат мой рану в живот получил. Через день умер.
Безответным рабом
Я в могилу сойду,
Под сосновым крестом
Свою долю найду".
Эту песню певал
Мой страдалец-отец,
И по смерть завещал
Допевать мне конец.
Но не стоном отцов
Моя песнь прозвучит,
А раскатом громов
Над землей пролетит.
Не безгласным рабом,
Проклиная житье,
А свободным орлом
Допою я ее.
(Николай Клюев. 1905 г.)
— Умри!
Всадники догоняли меня. Много всадников. Размахивая саблями, они яростно орали мне вслед, понукали своих лошадей. Я жал на газ, разгоняя свою девятку до предела.
— Умри, урус!
Кажется, сейчас они достанут меня своими копьями. Поворот. Увернулся. Газ до упора, скорость сто пятьдесят. Они показались из-за поворота и опять нагоняют. Да что же у них за кони такие? Ещё поворот. За ним стоит патрульная машина. Инспектор машет полосатой дубиной, показывая на обочину. Смотрю в зеркало. Там почему-то никого. Останавливаюсь. Подходит инспектор и я роняю челюсть — тот одет в кольчугу, на голове стальной шлем с личиной, а в руках меч. Клинок направляется мне в грудь.
— Инспектор ДПС, лейтенант Батыев.
О-ё. Закрываю глаза. Меня хватают за плечо и начинают трясти.
— Боярин. Проснись боярин.
Открываю глаза и вижу Демьяна. Где это я? Вокруг сено, я на сеновале? В голове страшно гудит, во рту, казалось, барханы горячего песка. Рядом раздался стон. С трудом, чтобы не отвалилась голова, поворачиваюсь. Рядом ворочается Горин. Из его рта, торчит клок сена. Мать моя, с чего так башка-то гудит? Ведь просто вино пили. Ну, закончилось оно. Все сожалели и высказывали желание добавить. За бутылкой сбегать вызвался я, и под удивлённые взгляды Горина и деда Матвея, я с грехом пополам доковылял до своего скарба. Там долго копался, пытаясь отыскать фляжки с водкой. Потом… а что потом? Похоже, литр водки смешался с вином и стёр мою память начисто.
Морща лоб, попытался вспомнить.
В Полески въезжали уже вечером. На околице, собрались встречать нас все, кто остался в селении. Горин оглядел собравшихся женщин и детей.
— Мы наказали поганых, и правда свершилась.
Потом спрыгнул с коня и в поводу завел его во двор. Я следом за ним завёл и свой караван. Слез с коня и стал думать, как мне разобраться со всем этим добром. А ещё лошадей надо распрячь и накормить. С двумя-то не знал, как управиться, а тут ещё четыре. Из-за угла выглянул Демьян.
— Володимир Иванович, тебе помочь?
Вместе с Демьяном подошел ещё парнишка, Митяй, тот, что самый младший.
Я кивнул и они вдвоём, сноровисто, разгрузили лошадей. Потом завели их в сарай, что был рядом с коновязью. Оттуда донеслись плеск наливаемой воды и шуршание сена. Вот и отлично, а мы посмотрим, какие там мне трофеи в баскакскую долю определили. Развязал один из тюков. Вот чего мне надо, так это монгольские халаты. Халат у меня был, один, махровый, после бани и душа одевал. А эти. Блин, ну и вонь от них. Принюхался. Тухлым чем-то несёт. Вспомнил! По монгольскому поверью, мыться грех, счастье и удачу смоешь. Ха! Эти тридцать степняков, похоже, недавно помылись. И что с этими халатами делать? Сапоги ещё. Ну, с ними просто, обувка всегда в цене была. Что ещё тут? О, кольчуга, наплечники и сабля. Это с пленного сняли, и когда успели? Развернул, оглядел. Похожа на мою. С таким же мелким кольцом. Интересно, как кузнецы кольца сваривали, ведь кропотливая работа? Васька говорил, что заколебался поначалу сваривать кольца, потом, правда, приноровился. А эта, нет ну действительно такая же! Глянул на наплечники. И они как от одного кутюрье. А, может, Васька попадал в прошлое, как я? А сабля? Тоже один в один. Ну, с этим проще, может один оружейник делал. Я сдвинул клинок и обнаружил клеймо мастера. Тоже самое, что и на моей. Интересная куча совпадений. Остальные сабли были попроще. Ещё куча, каких-то мешочков и бухты веревок.
