был бы слышен за сотню ярдов и на него обратил бы внимание каждый охранник.
Холодный, тошнотворно липкий и маслянистый ил толстым слоем покрыл ему грудь, живот и ноги, смрад ударил в ноздри с такой силой, что Себастьян поперхнулся. Наконец он оказался в воде. Теплое, как парное молоко, течение понесло его вниз, и ноги его скоро потеряли дно. Себастьян плыл на боку, стараясь держать руки и ноги под водой и не делать шума. Над водой торчала лишь голова, как у плывущей выдры, ил постепенно смывался с его тела.
Не упуская из виду мерцающих проблесков палубных огней «Блюхера», Себастьян поплыл к противоположному берегу. Плыл медленно, сберегал силы, понимая, что они еще очень ему пригодятся.
В голове его теснились мысли, одна сменялась другой. В глубине сознания таился страх перед темной водой, болтающиеся ноги были легкой добычей для чешуйчатых хищников, которыми кишела река Руфиджи. Течением вполне могло принести к ним его душок. Скоро они наверняка появятся, чтобы полакомиться человечинкой. Поэтому Себастьян старался не очень шуметь руками и ногами. Риск был огромный, и шансов у него мало – может быть, всего лишь один, и он решил им воспользоваться. Но Себастьян старался об этом не думать, главное сейчас – решить практические проблемы. Как подняться на борт, когда он доберется до крейсера? Борта у крейсера пятьдесят футов над водой, и взобраться наверх можно только по трапам. Оба трапа тщательно охраняются. Пока этой проблеме решения нет, но все равно думать об этом надо.
Еще он думал о Флинне, и это были печальные мысли.
Но на переднем плане, конечно, были мысли о Розе.
– Роза… Роза… Роза… – Себастьян с удивлением понял, что повторяет имя жены вслух. – Роза! – произносил он с каждым рывком вперед. – Роза! – повторял он после каждого вдоха, с каждым движением ног, приближающим его к «Блюхеру».
Себастьян не знал, что станет делать, когда доплывет до крейсера. В голове мелькали не до конца оформившиеся образы, как он с Розой бежит по палубе корабля, как они вдвоем с боем пробивают себе дорогу с «Блюхера». Как спасает ее до того, как судно гибнет, охваченное испепеляющим огнем. Он не знал точно, как все это будет, но продолжал потихоньку плыть вперед.
Но вот наконец Себастьян подплыл к борту крейсера. Возвышающаяся над ним стальная масса закрыла усеянное звездами ночное небо. Глядя вверх, он завис на поверхности теплой воды.
До слуха доносились негромкие звуки. Гудение механизмов в чреве корабля, легкие удары металла о металл, тихое бормотанье гортанных голосов где-то в проходе, удар винтовочного приклада о деревянную палубу, мягкий плеск воды вокруг корпуса – и вдруг, уже ближе и отчетливей, размеренные звуки: скрип и легкий удар, скрип и легкий удар.
Себастьян поплыл вдоль корпуса, пытаясь найти источник этих звуков. Это где-то рядом с носовой частью: скрип и легкий удар. Скрип веревки и удар дерева о стальной корпус. И вот он увидел, что́ это, – прямо над головой. И чуть было не вскрикнул от радости.
Подвесная люлька! Небольшой помост, он все еще висел над водой, и не один, а несколько, на которых днем работали сварщики и маляры.
Себастьян вытянул руку вверх, ухватившись за край доски, подтянулся и забрался на помост. Несколько секунд отдыхал, потом, перехватывая руками, помогая себе ногами, полез по веревке вверх.
Голова его поравнялась с палубой, он завис и стал внимательно осматриваться. Ярдах в пятидесяти у трапа увидел двух матросов. В его сторону они не смотрели.
Палубу освещали равномерно развешенные светильники под колпаками, оставляя на ней желтые световые пятна, но позади них сохранялась довольно густая тень. Вокруг орудийных башен тоже было темно, там же валялись оставленные инструменты и материалы: сварочное оборудование, канатные бухты, брезент и прочее, за чем можно прятаться, передвигаясь по палубе.
Он еще раз посмотрел на матросов-охранников у трапа: они стояли к нему спиной.
Себастьян сделал глубокий вдох и собрался с силами. Одним плавным движением подтянулся и перевалился через борт. Легко приземлился на палубу и, так же легко ступая по ней, бросился через освещенное место к тени. Спрятался за кучей брезента, канатов и сетей и затаился, чтобы отдышаться. Ноги его сильно дрожали, поэтому он сел на палубу и прижался спиной к куче брезента. С бритой головы все еще стекали струйки речной воды, попадая в глаза, и приходилось их то и дело вытирать.
– Ну, что теперь? – прошептал Себастьян.
Он на борту «Блюхера», но что делать дальше?
Где они держат Розу? Есть ли здесь что-нибудь типа гауптвахты? Или ее поместили в какую-нибудь офицерскую каюту? Или отправили в лазарет?
Где находится лазарет, он приблизительно знал. Когда работал на складе боеприпасов, слышал, как один из их охранников сказал про Кайлера: «Спустился по трапу и в лазарет потопал».
Значит, лазарет должен быть где-то под складом для носового орудия… О господи! Если она там, то это ведь почти эпицентр взрыва.
Себастьян встал на колени и осторожно выглянул из-за брезентовой кучи. Стало уже светлее. Сквозь маскировочную сетку видно было, как на востоке побледнело ночное небо. Скоро станет светать. Ночь прошла быстро, близится утро, осталось каких-нибудь несколько часов до того, как стрелки дорожного будильника завершат оборот, замкнут электрическую цепь и решат роковую судьбу крейсера «Блюхер», а также всех, кто находится на его борту.
Надо что-то делать. Себастьян медленно поднялся и застыл на месте. В круг света вошла высокая фигура в белом мундире, и часовые возле трапа вытянулись по стойке смирно, с винтовками в положении на ремне.
Себастьян сразу узнал этого офицера. В последний раз он его видел в помещении переднего склада. Его звали Кайлер, да-да, лейтенант Кайлер.
Кайлер отсалютовал часовым и стал о чем-то говорить с ними. Негромко, слов не было слышно. Снова отдал честь, повернулся и пошел прочь, к носовой части корабля. Шагал быстро, лица в тени козырька не было видно.
Себастьян снова присел, над брезентом поднимались только глаза. Он проводил взглядом офицера. Ему стало страшно.
На полпути Кайлер вдруг остановился. Слегка наклонился, глядя себе под ноги, потом выпрямился, и правая рука его потянулась к кобуре с пистолетом.
– Часовой! – закричал он. – Быстро сюда! Бегом!
В свете фонаря на белом настиле из полистоуна блестели оставленные Себастьяном влажные следы. Кайлер посмотрел в ту сторону, куда они вели, и зашагал прямо к убежищу Себастьяна.
По палубе загрохотали ботинки часовых. Снимая на бегу винтовки с плеча, они бежали вслед за Кайлером.
– Здесь кто-то поднялся на борт! –
