Ознакомительная версия.
– Дурак! – закричал Котс и ударил солдата ножнами по голове. Тот осел на песок. – Тратил время, спасая еще одного бесполезного ублюдка! Надо было оставить его крокодилу. Дорогу нашел?
Тот встал, слегка покачиваясь и держась за голову.
– Не бойся, эфенди-паша, – сказал он. – Сразу за болотом на юг уходит участок сухой земли. Вдоль него есть тропа, но узкая. В ряд пройдут всего три человека.
– Есть следы врага?
– Никаких, великий паша, но много диких зверей.
– Немедленно веди нас к этой тропе, или я и тебя скормлю крокодилам.
– Если нападем сейчас, одним ударом сметем их в море, откуда они пришли, – свирепо сказал Бешвайо.
– Нет, великий король, наша цель не в этом. Многие из них еще не сошли на берег. Нам нужны они все, – рассудительно ответил Джим. – Зачем убивать нескольких, если можно подождать и убить всех?
Бешвайо улыбнулся и повернул голову, так что зазвенели серьги, подаренные ему Луизой.
– Ты прав, Сомойя. Многие мои молодые воины имеют право жениться, и я не хочу лишать их этой чести.
Джим и Бешвайо лежали на холме над берегом, откуда ничто не мешало видеть море. Они видели, как, разделившись на две части, проплыл флот Заяна. Пять самых крупных кораблей вошли в залив; когда они начали обстреливать форт, поднялся столб дыма. Казалось, это послужило сигналом для второй, большей части флота, потому что корабли немедленно направились к устью реки Умгени. Джим ждал. Они встали на якорь у берега. Он наблюдал, как там спускают шлюпки, усаживают в них солдат и переправляют на берег.
– Вот мясо, которое я пообещал тебе, большой черный лев, – сказал Джим Бешвайо.
– Тогда спустимся на пир, Сомойя, потому что у меня в животе урчит от голода.
Молодые воины спускались на плоскую прибрежную полосу. Неслышно, как семейство пантер, они заняли позиции. Джим и Бешвайо опередили их и заняли наблюдательный пост. Они поднялись высоко на ветви фигового дерева, выбранного несколько дней назад. Изогнутые воздушные корни и ветки этого дерева образовали природную лестницу, а гроздья желтых плодов и густая листва совершенно скрывали наблюдателей. Сверху, с одной из главных ветвей, открывался вид на весь берег южнее речного устья.
Джим поднес к глазу подзорную трубу. И удивленно воскликнул:
– Милосердная мать Мария, да это сам Котс, одетый как мусульманский вельможа! Как бы он ни оделся, я его всюду узнаю!
Он говорил по-английски, и Бешвайо нахмурился.
– Сомойя, я не понимаю твоих речей, – выговорил он Джиму. – Ведь я научил тебя языку неба, зачем же ты болтаешь по-обезьяньи на этом своем странном языке?
– Видишь на берегу вон того человека с яркими лентами на голове, того, кто к нам ближе всех? Он говорит с двумя другими. Вот! Он ударил одного из них.
– Я его вижу, – ответил Бешвайо. – Не очень хороший удар: тот, кого он ударил, снова встал. А кто это?
– Его зовут Котс, – мрачно ответил Джим, – и он мой смертельный враг.
– Тогда я оставлю его тебе, – пообещал Бешвайо.
– Кажется, они наконец перевезли на берег все войска, и Котс решил выступать.
Даже сквозь грохот прибоя, обрушивающегося на песчаные отмели, им были слышны крики арабских офицеров, отдающих приказы. Сидящие солдаты вставали, поднимали оружие и ранцы. Быстро построились колоннами и двинулись в сторону болота и буша. Джим попытался их пересчитать, но не смог.
– Свыше двухсот, – решил он.
Бешвайо свистнул, и к нему на дерево поднялись два индуны. У них были головные уборы высшего ранга, короткие бороды поседели, а на груди и руках виднелись шрамы, полученные в многочисленных битвах. Бешвайо быстро отдал им несколько приказов. Они в один голос ответили:
– Йехбо, Нкози нкулу! Да, великий король!
– Вы меня слышали, – сказал Бешвайо. – Повинуйтесь.
Бешвайо отпустил их, они быстро соскользнули по стволу и исчезли в подлеске. Несколько минут спустя Джим заметил легкое шевеление кустов: отряды воинов Бешвайо двинулись вперед. Они растянулись широко, но даже сверху можно было лишь изредка заметить на мгновение черную намасленную кожу или блеск ассегая: воины вытянулись с обеих сторон вокруг колонны Омана.
Непосредственно под фиговым деревом, на котором сидели Джим и Бешвайо, прошел отряд турок в бронзовых чашеобразных шлемах, но солдаты были так заняты попытками найти проход в густом кустарнике, что никто из них не смотрел вверх. Неожиданно послышалось фырканье, треск веток и плеск. Небольшое стадо буйволов, потревоженное в грязевой яме, вырвалось из болота и понеслось сплошной лавиной черных, вымазанных грязью тел и кривых блестящих рогов, протаптывая дорогу в лесу. Послышался крик, и Джим увидел, как взлетело в воздух тело одного араба: его подбросила рогами старая самка, которая вела стадо. Потом буйволы исчезли.
Несколько солдат собрались вокруг раздавленного тела, но офицеры гневно на них прикрикнули. Они оставили жертву и пошли дальше. К этому времени первый отряд уже исчез из виду, а последние еще только покидали берег, углубляясь в болото.
В буше солдаты способны были видеть только спину идущего впереди и слепо шли за передними. Они уже не раз погружались в ямы с грязью и потеряли всякое представление о направлении, потому что постоянно приходилось огибать густо заросшие участки. От покрытых зеленой тиной ям, над которыми на солнце словно курился пар, тучами поднимались насекомые. Турки потели в своих стальных кольчугах. Бронзовые шлемы пускали зайчики. Офицерам приходилось кричать, чтобы поддерживать связь со своими отрядами, и все попытки передвигаться скрытно были забыты.
С другой стороны, именно в такой местности лучше всего охотились и сражались воины Бешвайо. Они оставались невидимыми для солдат Котса. И шли с ними – по обе стороны. Индуны не отдавали ни одной словесной команды. Сигналом воинам к убийству служило кваканье древесных лягушек, которое звучало так естественно, что трудно было поверить, что его издает горло человека.
Бешвайо внимательно вслушивался в эти звуки. Наклоняя большую бритую голову то в одну, то в другую сторону, он понимал услышанное, словно с ним говорили обычными словами.
– Пора, Сомойя, – сказал он наконец. Он запрокинул голову и набрал в легкие воздуха; грудь его раздулась, потом с силой сократилась: Бешвайо испустил высокий крик коршуна-рыболова. Почти сразу в десятке мест вдали и поблизости в густых джунглях внизу крик повторился. Индуны приняли королевский приказ о нападении.
– Пойдем, Сомойя, – негромко сказал Бешвайо. – Если не поторопимся, пропустим забаву.
Спустившись, Джим увидел у ствола фигового дерева Бакката.
Бушмен встретил Джима сверкающей улыбкой.
Ознакомительная версия.
