минимум первых двух неизвестных этого уравнения, ведь 60 % человеческих патогенов являются возбудителями зоонозных инфекций – болезней, которые передались нам от животных. При этом весьма примечательно, что подавляющее большинство новых инфекционных заболеваний, появившихся за последние семьдесят лет, относятся к числу зоонозов. Есть предостаточно теорий и попыток объяснить, чем это обусловлено. Ненасытный аппетит заставил нас употреблять в пищу домашнюю птицу, лесную дичь и мясо диких животных, в котором таятся такие микробы. Кроме того, носителями возбудителей зоонозных инфекций часто становятся животные, чья естественная среда обитания оказалась разрушена сельским хозяйством и урбанизацией, а в связи с климатическими изменениями расширился спектр трансмиссивных заболеваний, таких как лихорадка Зика и болезнь Лайма. Одним словом, патогены всегда готовы поселиться там, где трава зеленее, и порой мы сами помогаем им в этом, контактируя с летучими мышами или напоминающими диких кошек циветтами [1]. И тогда сами патогенные микроорганизмы мутируют, адаптируются и порой начинают по-настоящему благоденствовать в новой среде обитания, которой становится для них наша кровь или легкие – жилье, куда лучше подходящее для размножения и (совершенно верно) выживания.
Многие главы этой книги посвящены происхождению различных заболеваний, ведь в конечном счете именно такие истории учат нас побеждать новые – а порой и давно знакомые – патогены. Бывают случаи, когда не составляет труда выявить так называемого «нулевого пациента» очередной эпидемии, самым известным из которых, вероятно, следует считать Мэри Маллон, прозванную Тифозной (см. стр. 267) – переехавшую в США ирландскую эмигрантку, от которой заразилось множество нью-йоркских семей, в чьих домах она работала кухаркой. Конечно, нельзя не упомянуть и Гаэтана Дюга (см. стр. 176) – канадского бортпроводника с французскими корнями, чье имя стало почти тождественным понятию «нулевой пациент», когда его ошибочно заклеймили как человека, якобы занесшего ВИЧ в США.
Раскрашенный снимок комара (лат. Anopheles stephensi), полученный с помощью сканирующего электронного микроскопа.
Однако правда в том, что в большинстве случаев нельзя наверняка утверждать, кто первым пострадал от того или иного заболевания: либо оно соседствовало с нами с незапамятных времен, либо возникло и распространилось слишком стремительно, чтобы мы могли установить первопричину эпидемии, либо препятствием послужили другие обстоятельства, такие как политические неурядицы или войны. Когда это возможно, мы определяем, кто должен удостоиться сомнительной чести называться первым переносчиком инфекции, будь то совершенно новая болезнь или очень старая хворь, поразившая новую популяцию. В попытках добраться до первопричин мы отыскиваем ответы на вопросы, которые издавна преследовали исследователей инфекционных заболеваний. Почему заболел именно этот человек? Как он подхватил инфекцию? Каким образом эволюционировал этот конкретный микроб, чтобы стать столь смертоносным? Как нам предотвратить подобное в будущем?
Разговоры о нулевом пациенте, без сомнения, могут обернуться поисками виноватого – того, кто положил начало той или иной пандемии или эпидемии, что свело бы длинную цепочку распространения инфекционного заболевания и процесс экологической эволюции к отдельно взятому человеку. Но задача данной книги заключается совсем в другом. Ее авторы пользуются понятием «нулевой пациент», чтобы разобраться, какую роль играет конкретный человек или группа людей в связывающих носителя инфекции и ее жертву взаимоотношениях, хитросплетения которых – пусть и нечасто – приводят к ужасным последствиям и потере тысяч, а то и миллионов человеческих жизней. Цель, которую ставят перед собой авторы этой книги, заключается вовсе не в том, чтобы вынести кому-то окончательный исторический приговор, а в том, чтобы рассказать о различных болезнях и их происхождении, продемонстрировав на их примере, что эпидемии и вспышки инфекционных заболеваний куда более сложны и непредсказуемы, а порой и необъяснимы, чем мы думаем.
Для того, чтобы полностью понять природу того или иного инфекционного заболевания и предотвратить человеческие страдания, мы можем изучить историю его возникновения и выявить запутанные причинно-следственные связи, а также выяснить, какую роль в его появлении сыграл человек. Развитие международной торговли и туризма, нищета, ограниченный доступ к услугам здравоохранения, неразумные постановления и законы, принимаемые правительствами, расизм, сексизм, нетерпимость, культурные устои, низкий уровень образования, отсутствие базовых санитарных мероприятий – вот лишь немногие из тех факторов, что грозят ужасными последствиями.
♦♦♦
Как бы то ни было, повальные болезни и пандемии – неотъемлемая часть существования нашего биологического вида. Эпидемия – это точка столкновения экосистем, процессов эволюции патогенов и человека. Кто-то, вероятно, станет утверждать, что к болезням неприменимо выражение «нет худа без добра», но если бы не они, мы не совершили бы многих революционных открытий, принесших большую пользу человечеству. Некоторые стали результатом удачных совпадений – как, скажем, открытие пенициллина, совершенное в 1928 году Александром Флемингом (см. стр. 431). А произошедший в 1951 году во Франции случай, когда спорынья (см. стр. 28) – грибок, поражающий ржаное зерно, – спровоцировала повальные галлюцинации, привел к открытию более известного галлюциногена – ЛСД. Некоторые истории о возникновении болезней, приведенные на страницах этой книги, отсылают читателя к Ветхому Завету, предлагая современный взгляд на описание казней египетских (см. стр. 130), включая предположение о том, что многие, а может быть, и все они были вызваны экологическими факторами, а потому и привели к последующим бедствиям. Мифы и легенды также могут иметь отношение к пандемиям – примером служит паника, охватившая людей в XIX веке в связи с «убийствами», которые якобы совершались вампирами, но, вероятнее всего, были результатом планомерной работы туберкулеза (см. стр. 402).
Порой кажется, что болезни – режиссер сериала, а мы с вами – зрители, которые вот уже очень давно смотрят сезон за сезоном (или погружаются в своего рода «думскроллинг» [2]). Много столетий нам известен сифилис (см. стр. 239), жертвами которого стали такие известные личности, как Аль Капоне и Иван Грозный. Александр Гамильтон [3] оказался в центре политической неразберихи, начавшейся на фоне эпидемии желтой лихорадки, вспыхнувшей в 1793 году в Филадельфии, а потом и сам ею заразился. (Это был не первый и не последний случай, когда вспышка заболевания была политизирована, а одним из заболевших в разгар пандемии оказался видный политик.) Временами же реальность кажется даже более невероятной, чем кино – достаточно вспомнить последний на планете случай заражения оспой, произошедший, когда вирус вырвался из лаборатории (см. стр. 405). Или историю о том, как ученые восстановили сохранившийся в условиях вечной мерзлоты вирус «испанки», спровоцировавший пандемию 1918 года, и поместили его в тщательно охраняемую лабораторию с одной лишь целью – выяснить, что сделало его настолько смертоносным (см. стр. 294).
Не
