– Почему вы обратились именно ко мне? – спросил он и сузившимися глазами быстро оглядел цепочку полицейских.
Эти странные, желтого цвета глаза даже теперь, после восьми месяцев знакомства, все еще смущали Лавджоя. Ом откашлялся, маскируя смущение:
– Обнаружен еще один убитый юноша, милорд. У этого молодого человека освежевана часть тела. Так же как и в случае с Барклеем Кармайклом.
Виконт нахмурился, его брови сошлись у переносицы.
– Позвольте взглянуть.
– Боюсь, зрелище весьма неприятное, милорд.
Не обращая внимания на его слова, Девлин нагнулся над трупом и откинул мешковину.
Дрожь отвращения пробежала по его лицу, черты вдруг исказились, но лишь на мгновение. Искоса наблюдая за виконтом, Лавджой сказал себе, что этот человек, должно быть, видал немало подобных – а может, и много хуже – картин за годы, проведенные на войне.
Девлин окинул взглядом набрякшее влагой пальто, посмотрел ниже, туда, где виднелись обрезанные панталоны. То, что осталось от ног юноши, скорее походило на окорок, выставленный в лавке мясника, – белеющие сквозь месиво кости, искромсанная, висящая клочьями плоть.
– Тело Кармайкла было искалечено подобным образом?
Лавджой достал из кармана платок и промокнул лицо, прежде чем ответить.
– Да. Только у него убийца изувечил руки. Нижние конечности той жертвы не пострадали.
Теперь Девлин внимательно смотрел на гладкое лицо молодого Стентона, обрамленное волнистыми светлыми волосами.
– Имя этого юноши?
– Молодого человека звали Доминик Стентон. Старший сын Альфреда, лорда Стентона. Всего восемнадцать лет.
– Тем не менее, – кивнул Девлин, – не совсем понятно, почему меня сюда пригласили.
Лавджой поднял плечи, защищаясь от набежавшего с реки промозглого холода. Он не ожидал, что виконт так легко перейдет к этому вопросу.
– Я решил, что вы, возможно, согласитесь помочь нам разобраться в происшедшем.
– Почему все-таки я? – спросил Девлин, продолжая пристально смотреть на Лавджоя.
– Эти молодые люди принадлежали к кругу ваших знакомых, сэр.
– И вы решили, что их убийца тоже может принадлежать к кругу моих знакомых?
– Мы этого не знаем, милорд. Похоже, несчастный юноша был убит в другом месте, после чего его тело перевезли сюда.
– А где срезанная с его ног плоть?
– Пока не обнаружена, милорд.
Девлин глядел через Двор Старого дворца туда, где смутно вырисовывалась из тумана апсида Вестминстерского аббатства, за нею едва различимые контуры огромного древнего Вестминстер-холла.
– Почему тело оставили здесь, как вы полагаете?
– Здесь бывает много народу, – высказал предположение Лавджой. – Очевидно, убийца хотел, чтоб жертву поскорее нашли. Нашли и опознали.
– Может быть. Но не исключено и другое: возможно, он хотел оставить некое послание.
Лавджой почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.
– Послание? Кому?
Со стороны скрытой туманом реки, лежавшей всего в сотне ярдов от площади, снова долетел звук сигнального рожка, затем послышался взрыв смеха. Должно быть, по реке шла баржа с людьми на борту.
Девлин резко поднялся на ноги:
– Лорд Стентон сообщил вам, где был его сын накануне вечером?
– Мы еще не доложили о происшедшем его милости.
Девлин кивнул, не отводя взгляда от лица убитого.
Внезапно на лбу виконта собрались морщины, он недоуменно спросил:
– Что торчит у него между зубами?
Лавджой отвернулся и принужден был несколько раз сглотнуть, прежде чем сумел справиться с собой и ответить на вопрос:
– Мы не вполне уверены, но, похоже, это козье копыто.
ГЛАВА 3
Покинув Двор Старого дворца, Себастьян направился туда, где ряд ступеней спускался к Темзе. Чтоб срезать путь, он прошел позади массивных каменных стен палаты лордов. Туман под лучами пробуждающегося солнца начал рассеиваться, в ясном утреннем свете река казалось плоским серебряным зеркалом.
«Я больше не хочу этого», – подумал Себастьян, останавливаясь на верхней ступени и глядя, как ритмично и медленно работает веслами лодочник. Ему совсем не хотелось снова оказаться в гуще тех уродливых эмоций, что ставят целью разрушать человеческие жизни. Он устал от убийств, устал от смертей.
Прошлую ночь он провел в объятиях женщины, которую сделал бы своей женой, если б получил ее согласие. Но она снова отказала ему. Сегодня Себастьян оставил ее постель еще до восхода солнца и, едва успев войти в дверь своего дома на Брук-стрит, встретился с констеблем, посланным к нему Лавджоем. Молодой человек в нерешительности провел ладонью по небритым щекам и пожалел, что не остался у Кэт.
Себастьян услышал шаги полицейского чиновника. Магистрат присоединился к нему и стоял теперь на шаг позади.
Не отводя глаз от реки, виконт попросил:
– Расскажите мне о другом случае. О Барклее Кармайкле.
– Тело последнего также было обнаружено ранним утром, – последовал ответ Генри. – Несчастный висел на дереве в Сент-Джеймсском парке. Но по всем данным мы заключили, что смерть настигла его в другом месте.
– Вы, кажется, говорили, что и эта жертва была изувечена?
– Да. Пострадали руки. – Магистрат тоже устремил взгляд на волны реки, плескавшиеся почти у их ног. – Вечер накануне убийства он также провел с друзьями. Расстался с ними в харчевне «У Уайта», сказал, что отправляется домой. По показаниям очевидцев, он был слегка а навеселе, но отнюдь не пьян.
Себастьян перевел взгляд на магистрата.
– Это произошло почти три месяца назад. Вам удалось обнаружить какие-нибудь следы?
– Очень немногие. Никто не припоминает, что видел его после того, как он оставил друзей в харчевне. – С реки налетел порыв ветра, и Генри Лавджой поднял воротник пальто, защищаясь от холода. – Когда труп был обнаружен, оказалось, что горло мистера Кармайкла перерезано и вся кровь из тела выпущена. Как и в настоящем случае, плоть с конечностей оказалась срезана. Как я сказал уже, с рук.
– Кто проводил осмотр тела?
– Некий доктор Мартин из госпиталя Святого Фомы. Должен сказать, что он не сообщил нам ничего, кроме самого очевидного.
– Вы уже отдали приказ провести аутопсию тела Стентона?
– Разумеется.
– Могу посоветовать поручить выполнение этой процедуры доктору Полу Гибсону на Тауэр-Хилл. Если на теле погибшего есть какие-либо скрытые свидетельства, Пол Гибсон их обнаружит.
Магистрат кивнул.
Себастьян снова смотрел на волны Темзы, тихо набегавшие на покрытые водорослями каменные ступени. Запахи, что несла с собой река, чувствовались тут явственнее, зловоние снулой рыбы смешивалось с тяжким духом, подступавшим от сыромятен, расположенных по берегам.
– Вы сказали, Стентону было всего восемнадцать. А не знаете ли, сколько лет было мистеру Кармайклу? Двадцать шесть?
– Двадцать семь.
– Разница в девять лет. Сомневаюсь, что между этими молодыми людьми было что-либо общее.
– Ничего общего? Вы считаете, милорд? Но… Но они оба принадлежали к богатым и знатным семьям. Жили в Уэст-Энде.
– Думаете, что поводом для убийства послужило их аристократическое происхождение?
– Боюсь, у окружающих может сложиться именно такое мнение.
Себастьян перевел взгляд на противоположный берег реки, туда, где как раз начали проступать из тумана массивные корпуса верфей. Обе семьи были богаты, но и в этом между ними оставалось немало различий. В то время как Доминик принадлежал к одной из самых старых фамилий королевства, отец Барклея, сэр Хамфри Кармайкл, был сыном простого ткача.
Магистрат откашлялся, и, когда снова заговорил, его голос звучал напряженно и неуверенно.
– Итак, я могу рассчитывать на вашу помощь, милорд?
Себастьян взглянул на своего собеседника. Перед ним стоял невысокий человечек с глянцевитым лысым черепом, худым неулыбчивым лицом и едва ли не комически тонким голосом. Обостренное чувство справедливости, щепетильность, доходящая до привередливости, требовательность делали мистера Генри Лавджоя едва ли не самым преданным своему делу человеком, которого Себастьян когда-либо встречал.
