Ознакомительная версия.
Довбуш провел Словена в гостиную, они сели в кресла, оживленно переговариваясь. Суетились слуги, накрывая на стол. Когда все было готово, вошла княгиня Гудни. «Даже не захотела выйти из дворца для встречи, как это положено, — с досадой подумал Словен, поднимаясь ей навстречу и натягивая на губы приветливую улыбку. — Какая злопамятная, зараза!»
Гудни была второй женой Довбуша. С первой он не прожил и пару лет, как ее подкосила какая-то болезнь. Гудни была сосватана у одного из герцогов германского племени саксов. Сосватал ее Велемудр, руководствуясь своими государственными соображениями. Впрочем, Довбуж, судя по всему, браком был доволен и даже счастлив; жену свою любил и не скрывал этого; жили они дружно. То, что он полюбил Гудни, было неудивительно. Это была рослая, чуть повыше Довбуша, красивая женщина. Красота ее была даже роскошной. Куда бы она ни входила, мужчины невольно замолкали и начинали поедать ее взглядами. Густые рыжие волосы волнами лежали у нее на спине, большие темно-серые глаза смотрели смело и независимо, выдавая волевой характер. Она быстро подчинила себе слабохарактерного Довбуша и не стеснялась командовать им даже в присутствии посторонних людей; он же подчинялся ей не только покорно, но и охотно, что вызывало у Словена досаду на друга. «Ей бы мужчиной родиться и княжить вместо Довбуша», — невольно думал он порой.
Отношения у них не сложились сразу. Она, видно, почувствовала, что Словену не нравилось, как верховодит она в семье, подозревала, что он пытается воздействовать на князя, может, даже настраивает против нее, и невзлюбила его, причем даже не пыталась этого скрывать, а, наоборот, при случае старалась подчеркнуть это, как было сегодня.
С Довбушем Словен никогда разговора о ней не затевал и молча сносил отчужденность и враждебность княгини. И сейчас он, старательно подбирая слова, проговорил:
— Три года мы не виделись, княгиня, и мне хочется отметить, что ты за это время расцвела еще больше.
— Ты, князь, как всегда любезен, — ледяным тоном ответила Гудни. — Но твои слова больше подходят незамужним девушкам, а я уже столько лет семейный человек…
— Некоторые женщины в замужестве расцветают, ты относишься к их числу.
Довбуш, видя, что Гудни вот-вот скажет что-то колкое, вмешался в их разговор:
— Словен привык говорить девушкам похвальные слова, потому что не женат…
— Как? Разве ты, князь, до сих пор не связал себя узами семейной жизни? — нарочито удивленно произнесла Гудни. — Это в твои-то годы?
— Какие мои годы? — пожал плечами Словен. — Моя жизнь только начинается.
— Наверно, не можешь найти вторую половинку? А хочешь, я тебе сыщу подходящую пару? — уязвила она его.
— Спасибо, — сухо ответил Словен. — Я уж как-нибудь сам устрою свою судьбу.
— Кстати, — не унималась Гудни, — к нам скоро в гости приедет племянница Велемудра. Чудесная девушка, совсем молоденькая. Вы будете прекрасной парой!
— Приезжает Бажена? Так она еще подросток, чтобы предлагать в жены.
— Была подростком три года назад. Теперь это обаятельная девушка, от которой сходят с ума многие из парней.
— Подожди, — вмешался Довбуш, — но Бажена сосватана за боярина Изяслава.
— И правда. Только я забыла совсем…
— Ладно об этом, — проговорил Довбуш. — Как в столице, что нового? Не намудрил чего-нибудь еще Велемудр?
Словен знал, что это больной вопрос для Довбуша, поэтому был предельно осторожен:
— В Рерике я давно не был, поэтому ничего не могу сказать.
— А разве ты не домой возвращаешься?
— Нет, наоборот. С дружиной направляюсь в стольный град.
— И что случилось? Снова война?
— Похоже. Какой-то саксонский герцог захватил Священную рощу. Великий князь собирает дружины, чтобы вернуть ее.
— Я знаю, кто этот герцог! — Гудни невольно подалась вперед. — Это Одвольф, сосед моих родителей. Мы с ним росли вместе. Он еще не раз признавался мне в любви и даже дважды засылал сватов. Человек крайне невоздержанный и опрометчивый. От него можно всего ждать. Так что я нисколько не удивлена, что его войска напали на Руссинию.
— Это полнейший бред, — произнес Довбуш. — Я не люблю своего дядю, но все равно скажу, что этого Одвольфа он расколошматит в два счета!
— Кто сомневается? Но вот такой вот мой бывший соседушка. Кидается из одного рискованного предприятия в другое. Что с ним поделаешь!
Они еще поговорили на этот счет, а потом Гудни ушла в свои покои.
— Как ты жил эти годы? — спросил Довбуш. — Какие перемены в племени?
— Да ничего особенного, жизнь текла ровно, пока великий князь не позвал в поход.
Довбуша при словах «великий князь» передернуло, словно плеснули на него кипятком.
— Сколько будет этот старикашка занимать мой престол? — с ненавистью проговорил он. — Когда мне исполнилось пятнадцать лет, князья и бояре говорили мне, что мой дядя передаст мне правление государством, что я буду великим князем, властителем огромного и мощного государства. А вместо этого он засунул меня в эту дыру. И никуда не пускает. За каждым моим шагом следят сотня зорких глаз из числа моих дружинников. Он ни в один поход не пригласил, я ни в одной битве не участвовал. А как овладевать полководческим мастерством? Сидя за столом или мечтая о победах в своей кровати? Как управлять государством, не зная, что происходит в стране и не имея возможности узнать что-то? Я не совсем глуп, все-таки что-то соображаю.
— Тебе надо поехать в столицу и поговорить с Велемудром.
— Пытался, но меня у ворот останавливали дружинники и возвращали назад. Говорили, что таков приказ великого князя.
Довбуш помолчал, вперясь неподвижным взглядом куда-то в стену, продолжал:
— Я подозреваю, что он замыслил мое убийство. В любой час может подослать убийцу. Или кинжалом поразят, или яду подсыплют. Да мало ли способов убить человека! Каждую ночь, засыпая, я молю богов, чтобы утром проснуться живым и здоровым.
— Но какой смысл ему устранять тебя? Ведь не вечно же он будет жить. Ему уже шестьдесят пять!
— У него трое сыновей да еще куча родственников. Все они жадно глядят на трон. Только мигни, кинутся наперегонки. Свято место пусто не бывает.
— Ничего, потерпи немного. Если до сих пор не случилось ничего, то и в будущем будет нормально. Пройдет какое-то время, и ты станешь править в Руссинии.
— Я перестаю верить в это. У меня уже в голове черт-те что, я начинаю бояться самого себя. Тут мы как-то гуляли у сотского, у него сын родился. Вечер поздний, звезды зажглись. И вот подхожу ко дворцу, а из-за угла навстречу мне вывертывается… Знаешь кто?
Ознакомительная версия.
