Очередные соревнования начались традиционно. Желающие потискать друг друга выстроились впереди. И занялись поочередным швырянием друг друга наземь.
Поначалу — те, кто послабее. Потом — середнячки. И наконец — местная борцовая крутизна: двухметровые гиганты шириной с полуторный диванчик.
То есть всё шло как обычно, пока толпа вдруг не раздвинулась, пропуская еще одного борца.
Точнее, даже не раздвинулась — подалась в стороны, образуя коридор, по которому в круг вступил новый соискатель.
Я узнал его сразу и тотчас понял, почему этого человека безбашенные викинги даже задеть опасались. Ивар Бескостный.
Никто из сыновей Рагнара Лотброка не внушал большего уважения, чем Бескостный. О жестокости Ивара ходили легенды. Он мог убить человека лишь потому, что тот неуважительно на него посмотрел. Причем не просто убить, а выпустить кишки и с интересом наблюдать, как умирающий корчится у его ног от нестерпимой боли. И не было случая, чтобы Ивар заплатил виру за такое убийство. Он не боялся ни мести родичей, ни суда тинга.
При этом он беспрекословно повиновался отцу и ни разу никто не слышал о том, чтобы Ивар поссорился с кем-то из братьев. О нем говорили, что он хитер, как Локи, и способен обмануть даже самого Одина. Собственные хирдманы преклонялись перед ним как перед богом и готовы были по его приказу броситься хоть в жерло вулкана. Причем в полной уверенности, что выберутся оттуда живыми, потому что Ивар Рагнарсон был невероятно, потрясающе удачлив. Он никогда и никому не проигрывал. Из любого похода он возвращался с добычей, от тяжести которой корабли едва не черпали бортами, а его викинги гибли не чаще, чем мирные бонды.
— Пожалуй, и я попробую, — лениво процедил Бескостный и принялся неспешно разоблачаться. Сначала — украшения, потом — обереги, за ними панцирь, рубаха и, наконец, пояс с оружием.
Кожа у Рагнарсона была молочно-белая и гладкая, как у женщины. Ни одного серьезного шрама. Большая редкость для того, кто прошел через сотни схваток. Сложен Бескостный был просто замечательно. Как и подобает природному викингу в двадцать с небольшим. Но я сразу усомнился, что ему светит чемпионство в этом виде состязаний. Тут, блин, такие тяжеловесы сходились, рядом с которыми даже мой закадычный приятель Стюрмир, самый тяжелый из хирдманов Хрёрека-ярла, выглядел не очень-то крупным.
Ивар вышел в центр круга и приглашающе развел руки: ну, кто готов со мной побороться?
Как ни странно, никто из присутствующих не проявил энтузиазма. А ведь еще пару минут назад не меньше двух десятков борцов оспаривали друг у друга право на следующий поединок.
Я покосился на наших. Стюрмир глядел в землю. Оспак Парус, прозванный так за необъятную ширину груди, — аналогично. Остальные тоже не горели энтузиазмом. И наши, и не наши.
Наконец какой-то громила из халогаландских[2] норегов выдвинулся вперед. Весил он, наверное, раза в полтора больше, чем Ивар. И хитрить не стал: бросился вперед и сграбастал Рагнарсона так же простодушно, как распаленный викинг хватает убегающую девку.
Только Ивар не убегал.
Он совершенно спокойно дал себя сцапать, а потом невероятно гибким движением вывернулся из могучих грабок.
Получилось это так легко, будто Ивар был не человек, а смазанная жиром нерпа. Раз — и халогаландец самозабвенно душит пустоту, а Рагнарсон тем временем преспокойно цепляет ногой ногу норега и толчком в спину бросает халогаландца мордой в пыль.
Ивар пнул распростертого у ног норега по заднице — и засмеялся. Даже мне этот смех показался неприятным. А уж халогаландцу.
Норег вскочил быстрей, чем лошадка роняет яблоко. И с разворота нанес Рагнарсону мощнейший удар, который Ивар в лучших традициях еще не созданного хапкидо перехватил, дернул — тоже с разворотом, от души, будто намеревался раскрутить противника каруселью. Норег проскочил мимо Ивара и опять, попавшись на подножку, полетел мордой в землю. Но на этот раз Ивар не отпустил его ручищу, а переломил ее о подставленное колено. Будто жердину. Халогаландец взвыл. Рагнарсон разжал пальцы, и бедный громила, перевернувшись, грохнулся оземь. Как раз сломанной рукой. И выпал из реальности.
Друзья тут же подхватили норега и унесли. Ивар продемонстрировал публике безупречный прикус. Типа, улыбнулся.
— Кто еще готов порадовать Одина? — поинтересовался он.
К моему удивлению, противник отыскался сразу. Рыжий веснушчатый молодец, плечистый и жилистый. Лидер ватаги ирландских пиратов. Бороться с ним мне не приходилось, но я видел, как он управлялся с другими. Неплохо управлялся.
— Давай-ка со мной, Бескостный! — Рыжий скинул рубаху, поплевал на ладони и встал напротив Рагнарсона.
— Ха! Красный Лис! — Оскал Ивара стал почти дружелюбным. — Как думаешь: сколько времени мне понадобится, чтобы подмести твоим хвостом эту площадь?
— Думаю, много, — хладнокровно ответил рыжий, встряхивая собранной кожаным ремешком гривой. — Площадь-то немаленькая.
По тому, как они сошлись, я сразу понял: эти двое — давние знакомцы. Никаких «предварительных ласк». Секунда — и два здоровяка давят друг друга в объятиях. Да так, что у обоих ребра хрустят. Впрочем, это было не тупое состязание в силе. Ноги борцов активно взбивали пыль: каждый старался «поймать» противника и вывести из равновесия. Рыжий был хорош, но я почему-то не удивился, когда Ивар оказался ловчее. Упали-то они оба, но Ивар оказался сверху, и локоть его очень удобно упирался рыжему в горло.
Однако калечить его Бескостный не стал.
Рыжий просипел: «Твоя взяла…» — и Рагнарсон упругим прыжком встал на ноги.
Третьего противника ему пришлось ждать долго. Так долго, что он его не дождался. А не дождавшись, выбрал сам. Меня.
Устремил на меня взгляд убийцы и, в очередной раз продемонстрировав завидный набор зубов, поинтересовался:
— Не хочешь показать свою ловкость, хускарл? Обещаю, что не стану тебя убивать.
Не то чтобы я верил его обещаниям… Ивар славился вероломством. Однако ни одного подходящего довода, чтобы уклониться от поединка, в мою голову не пришло. Так что выбор был невелик: или драться, или потерять лицо.
И я вышел.
Ивар раскинул в стороны руки — признанный чемпион, желающий услышать аплодисменты своих фанатов.
Аплодисменты здесь не в ходу, но заорали датчане знатно. А Рагнарсон так и двинулся на меня: с распростертыми объятиями. Даже глядел куда-то в сторону.
Я не очень-то силен в рукопашке, но такой наглостью было грех не воспользоваться. Я ничтоже сумняшеся ухватил Ивара за руку да и швырнул.
