её предал!
Все слушали её молча.
– Ну, хорошо, – воскликнул Талут, когда она замолчала, чтобы набрать полную грудь воздуха для второго потока громких и горьких слов, – значит, я свободен! И счастлив. Порадуйтесь за меня!
– Нет, ты не свободен! – не очень твёрдым, но чрезвычайно уверенным голоском пропищала пылкая Епифания, – не свободен! Ты теперь мой!
И она вскочила. Пытаясь перешагнуть через лавку, грохнулась во весь рост. Хоть рост был немаленький, осчастливленная красавица встала на ноги моментально, и, подбежав к Талуту, рухнула на него. От этого они вместе свалились на пол, и этим подняли настроение почти всем. Общему веселью не поддались только две особы – Агния и Настася. Первая оскорблённо выбежала из залы. Вторая, встав с искажённым, красным лицом, начала кричать:
– Немедленно прекратите! Остановите их! Что вы смотрите? Это гадко, подло и отвратительно! Перестаньте! У меня кружится голова! Я сейчас уйду!
– Настасенька, да они ничего дурного не делают, – с трогательной невнятностью возразила золотокудрая Эльсинора, – просто лежат на полу! Они очень пьяные.
Но Настася, тоже не вполне трезвая, продолжала плакать, стонать и топать ногами, заломив руки. Никто над ней не смеялся. Её скандальность и истеричность были общеизвестны. Тем временем, Епифания и Талут на полу уснули, не сумев даже поцеловаться. Капельку успокоившись, истеричка упала в руки Рагдая, уткнулась сопливым носом ему в плечо.
– Защити меня, – тихо прозвучал сквозь гул голосов её совсем слабый, дрожащий голос, – пожалуйста, защити!
– Настасенька, ты бы лучше пела, а не пила, – промолвил Рагдай, дав знак амазонке с китайской амфорой подойти к его чаше, – иначе скоро придётся мне защищать от тебя других!
Она внезапно уснула, обняв его руками за шею. И он, уже собиравшийся унести её, передумал. Очень уж не хотелось её будить. Так и просидел Рагдай за столом до самой зари, слушая золотоволосую Эльсинору, которая начала рассказывать воинам, что такое гимнофилия и в чём её привлекательность. Про второе князь и дружинники знали больше самой танцовщицы, но, конечно, прикинулись дураками, чтоб получить наглядное разъяснение. Эльсинора, а также Ирма и Софья были готовы на всё в своей благородной борьбе с невежеством. Не вмешайся опять Кристина, этот военный совет всем бы очень сильно запомнился. Но монахиня приказала трём музыкантшам как можно громче играть и пустилась в пляс. Танцовщицы-гимнофилки жестоко подняли её на смех. Будто не слыша их, фаворитка князя самоуверенно продолжала дело, в котором ещё недавно слыла блистательной мастерицей. Только когда Эльсинора с Ирмой вскочили и начали демонстрировать настоящее мастерство, она зарыдала и опозоренная вернулась за стол. Настася сладко спала на руках Рагдая.
Глава двенадцатая
Наступило лето. То самое лето 971 года, которое столь подробно описано в византийских хрониках и поверхностно – в русских летописях. Цимисхий возобновил попытки переговоров. Он предложил Святославу всю ромейскую часть Хазарских Климатов и ежегодную дань – в обмен на Болгарию. Святослав опять ответил отказом. Ему был нужен Дунай. К тому же, он ждал известий от Калокира. Цимисхий дал ему ещё один месяц на размышления. Он догадывался о том, что пшённая каша русским дружинникам опостылела. Да и та должна была вскоре кончиться. Но была ещё рыба. Талут ловил её замечательно. Всем хватало. Кони паслись по-прежнему возле города и не сильно худели – трава подрастала быстро. Цимисхий им пока не мешал. Он хорошо знал, как надо вести себя с гордецами, если желаешь о чём-то с ними договориться.
Но настал день, когда всё переменилось. Точнее, это произошло в ночь с одиннадцатого на двенадцатое июня. К этому времени истекли даже и не две недели бездействия, о которых князь условился с тысяцкими, а три. Предыдущей ночью снова происходил военный совет. Настася категорически отказалась на нём присутствовать, заявив о своём плохом самочувствии. Но, войдя утром в комнату, где они с ней жили, Рагдай увидел её при свете зари здоровой и радостной, да ещё и громко поющей. Конечно, голос своей возлюбленной он услышал ещё далеко за дверью. Настася пела, стоя в одной рубашке и обратив сияющее лицо к рассвету, который вставал за окнами. Для неё играли два молодых гусляра, Иванко и Василько. При виде Рагдая оба они прервали свою игру и поднялись с лавки, чтобы ему поклониться.
– Милый Рагдай! – вскрикнула Настася, бросившись обнимать дружинника, – ты вернулся! Какое счастье! И ты не слишком-то пьян… Это весьма странно! Чем же вы занимались там, на совете?
– Мы там обсуждали важное дело, – сказал Рагдай и красноречиво взглянул на двух музыкантов. Они поспешили выйти и хорошенько прикрыли за собой дверь. Ответив на поцелуй Настаси, Рагдай стянул сапоги и устало бросился на кровать. Настася легла с ним рядом и нежно к нему прижалась. Но у него слипались глаза.
– Мне очень хотелось сегодня петь, поэтому я не пошла на этот совет, – призналась Настася, развязывая на нём поясок, – если бы я знала, что вы не станете напиваться, то согласилась бы петь для вас. Да, да, обязательно согласилась бы, потому что девочки уже обижаются на меня.
– Девочки? Какие? Агния, Эльсинора и вся их шайка?
– Конечно! Кстати, они там были?
– Да, были. Но очень быстро ушли.
– И даже не заглянули ко мне! Да, они обижены. Я уже много дней не пела для них. Но мне почему-то кажется, что и без меня, под любую музыку, у них всё выходит ничуть не хуже. А ты как думаешь?
– Я не знаю, – зевая, проговорил Рагдай, – но ты бы сегодня петь не смогла. Им не на что обижаться.
– Да, да, ты уже сказал, что вы обсуждали важное дело! И это длилось всю ночь?
– Да, почти всю ночь.
– И что же это за дело такое важное вы решили вдруг обсудить?
– Юхронь.
Настася приподнялась на локте и посмотрела в глаза Рагдаю. Он их закрыл. Ему не понравился её взгляд.
– Юхронь? – спросила она, – так вы всё-таки решили напасть на эту деревню?
– Конечно, уже давно. И ты это знаешь. Нам нужен провиант.
– Я это заметила ещё месяц назад! Ладно, вы добудете провиант. А что будет дальше?
– Не знаю, спроси у князя. Я не в таком положении, чтобы с ним дружески беседовать.
Долго длилось молчание. И Рагдай уже погружался в сонное царство, когда Настася растормошила его. Он открыл глаза.
– Что тебе?
– Я надеюсь, вы дурака не будете с собой брать? – спросила она.
– Дурака? Какого? Их у нас много.
– Рыжего!
– А, Талута? Да, он отправится вместе с нами. Ведь он – в Лидуловой тысяче, как и я.
– И дело это опасное?
– Да, конечно. Опаснее не бывает.
– Вы просто сошли с ума! – вскричала Настася. Вдруг соскочив с кровати, она прижала ладонь ко лбу и начала бегать из угла в угол, взволнованно запрокинув голову. Её пятки топали очень громко.
