Ознакомительная версия.
"Придется подождать, — посоветовала незнакомцу стрелочница. — Кладовщик ночью принимал груз и поранил руку. Его отправили в городскую больницу".
— Вот все, что мы смогли сделать по вашему поручению, — окончил свой рассказ Мигалкин.
— Сделано немало, — одобрил Дим-Димыч. — А где находится склад?
— За станцией, около пути.
Мигалкин повел нас в конец перрона к серому казенному зданию, где помещались склад и камера хранения ручной клади.
Кладовщик, хмурый, бородатый мужчина с перевязанной рукой, выслушал нас и сообщил, что действительно принимал на хранение чемодан и он все еще лежит в ожидании хозяйка.
— Где он? — не скрывая волнения, спросил Дим-Димыч.
Кладовщик включил свет, и на боковой полке мы увидели элегантный желтый чемодан, перехваченный двумя ремнями. Он!.. Не могло быть сомнений! Впрочем, другого чемодана на полках не было; рядом с ним стоял деревенский сундук и бак для варки белья. И, кажется, еще какая-то корзина. Но это нас уже не интересовало. Пульс мой зачастил, что бывало всегда, когда судьба выводила меня на горячий след.
— Вот он, — показал кладовщик и с помощью Мигалкина одной рукой стал снимать чемодан с полки.
— Кто сдал его? — осведомился Дим-Димыч.
— Мужчина и женщина, но записан на мужчину.
— Когда сдали?
— А у меня есть корешок квитанции. — Кладовщик порылся в настольном ящичке среди бумаг, отыскал, что нужно, и подал нам: — Вот, пожалуйста… Двенадцатого февраля… Фамилия Иванов… Оценен в сто рублей… Сдан на трое суток…
— Закройте дверь, — попросил Дим-Димыч. — Нам надо познакомиться с содержимым чемодана.
Чемодан был заперт на два замка, но они довольно легко поддались. Не без волнения я поднял крышку. Внутри оказались: шерстяная серая шаль, три носовых платка, пара теплых женских чулок, кожаный поясок, прочно закупоренная и перевязанная бинтом банка с вареньем, отрез синего шевиота, чистая ученическая тетрадь в клетку и томик Чехова. И все.
Мы прощупали до ниточки каждую вещь, убедились, что закрытая банка, кроме вишневого варенья, ничего не содержит, и, явно расстроенные, уложили все обратно в чемодан.
Я уже готов был захлопнуть крышку, как Мигалкин сказал вдруг:
— А что, если еще раз полистать книгу?
— Полистайте, — унылым голосом разрешил Дим-Димыч.
Мигалкин взял томик Чехова и начал перелистывать каждую страницу, изредка поплевывая на пальцы. Он искал надписи или пометки. Не знаю, как Дим-Димыч, но я не ожидал каких-либо открытий, однако не отводил взгляда от быстро работавших пальцев Мигалкина.
Стоп! Что это? Из томика Чехова выпала на цементный пол какая-то бумажка размером в листок отрывного календаря.
Я быстро поднял ее и подошел поближе к электролампочке.
Счет… да, это счет. Ресторанный счет, какие официанты обычно предъявляют клиентам…
Благодаря этому жалкому листочку бумаги мы предали забвению план, разработанный нами же самими и утвержденный Кочергиным, и, не заглянув даже в районный центр, первым проходящим поездом выехали обратно.
Младшему лейтенанту Каменщикову через Мигалкина мы послали письмо. Просили установить наблюдение за складом, возможно, "Иванов" пожалует за чемоданом. Напомнили и о трупе женщины — пусть по-прежнему хранят его на леднике.
28 февраля 1939 г. (вторник)
— Любопытная подробность, — сдержанно проговорил Кочергин, всматриваясь в лоскуток бумаги. — Очень любопытная. Что же вы думаете по этому поводу?
Я и Дим-Димыч думали всю дорогу. Благо, что удалось сесть в совершенно пустое купе и никто не мешал нам высказывать догадки, предположения, спорить, опровергать нами же выдвинутые планы и тут же вырабатывать новые.
Мы выложили свои соображения. Счет вырван из блокнотной книжечки, какие обычно бывают у официантов. Вырван неровно, линия отрыва нарушена. От названия ресторана сохранились лишь четыре последние буквы — "наль". Это очень существенно. Думать, что это московский "Националь", наивно, ибо в правом нижнем уголке счета ясно виден текст, набранный петитом: "Областная типография… заказ номер… тираж…" Не станет же московский ресторан заказывать себе бланки счетов в областном городе!
Далее. По наименованию блюд, перечисленных в счете, можно предположить, что это был ужин, а не обед и не завтрак, а по количеству блюд — что в нем принимало участие пять персон. Еще деталь: из пяти персон две были дама. Почему? А вот почему: в счете названы бутылка муската, наряду с бутылкой водки, два пирожных "эклер", две плитки шоколада, две порции мороженого. Мужчины редко к этому прибегают. Еще подробность: ужин был обилен и продолжителен. Об этом говорит смена порционных блюд и итоговая сумма. И, наконец, самое главное — дата под счетом. Ужин состоялся десятого февраля. Хотя год и не поставлен, но, не боясь ошибки, можно дописать цифру — 1939.
Коль скоро компания ужинала десятого, а двенадцатого чемодан оказался в самой глубине нашей области, то можно, да и следует, думать, что ресторан с окончанием на "наль" находится где-то в ближайшей округе.
Если мы узнаем местонахождение ресторана, нам нетрудно будет по почерку отыскать официанта, обслуживавшего столик. Возможно, он запомнил своих клиентов.
— Резонно! — одобрил Кочергин. — Но не следует быть твердо уверенным, что жертва или убийца непременно участвовали в ужине. Так?
Я кивнул. Я умел быстро соглашаться с доводами начальства, а Дим-Димыч возразил:
— Ну, если оба не участвовали, то уж во всяком случае она-то в ресторане была. Чемодан, судя по вещам, принадлежит женщине.
— Возможно, и так, — кивнул Кочергин. — Будущее покажет.
Когда наш доклад был исчерпан, Кочергин предложил нам посидеть в его кабинете, а сам пошел к начальнику управления.
Вернувшись, он сказал:
— Осадчий не в особом восторге от вашей поездки, но наметки одобрил. Зайдите к дежурному по управлению и от имени Осадчего передайте приказание: пусть повиснет на телефоне, обзвонит все соседние управления и выяснит, в каком городе имеется ресторан с названием, оканчивающимся на "наль". Все! Вечер в вашем распоряжении. Отдыхайте!..
Дома я принял ванну и в расслабленно-блаженном состоянии в теплом халате лежал на диване, покручивая регулятор радиоприемника.
Чужеземная музыка нравилась Лидии и даже теще, и я, блуждая в эфире, выискивал для них экзотические танго и блюзы.
Вдруг зазвонил телефон. Я вскочил с дивана и схватил трубку:
— Лейтенант Трапезников слушает…
Говорил капитан Кочергин. Дежурный по управлению связался пять минут назад с Орлом, и оттуда сообщили что у них имеются гостиница и ресторан с окончанием на "наль" и называется полностью "Коммуналь".
Ознакомительная версия.
