И этого Славка не стал добивать. Просто связал, как и его напарника. Затем высунулся над бортом и четырежды ухнул по-совиному.
Антиф покинул укрытие и вышел на открытое место.
Славка перемахнул через кнорров борт и приземлился на рыхлый песок.
Неправильное решение.
Прилетевшая из леса стрела взбила фонтанчик как раз между ним и Антифом.
Еще две воткнулись слева и справа.
– Оружие наземь! – рявкнул повелительный голос.
Попались. На фоне светлого неба Славка и Антиф – как на ладони, а опушка леса – сплошная темень. Можно, конечно, и на звук стрелять, но противников не меньше трех (тетивы щелкнули почти одновременно), а против трех хороших стрелков с одним луком (Славкин остался на палубе) будет трудновато.
Вот только стрелков было не трое. Тьма шевельнулась, и на светлый песок выступила целая стена воев. Никак не меньше тридцати.
Славка вздохнул, расстегнул и уронил на песок боевой пояс. Были бы нурманы – дрался бы. Этим живьем лучше не попадаться. А тут вроде свои. Глядишь, обойдется…
– Так-то лучше, – одобрил повелительный голос. – Вяжите их, братцы.
Бежать в темноте по незнакомой тропе, да еще когда тебя подталкивают древком в спину, – невелика радость. Особенно если у тебя на шее – затяжная петля.
Хорошо хоть дорога была недалека.
Как раз до дома, который этим вечером облюбовала Рогнеда.
Только вместо Рогнеды на широкой лавке восседал здоровенный кривич, по глаза заросший желтой лохматой бородой.
Славку и Антифа втолкнули внутрь, сняли с шей петли. Но в драку лезть все равно не стоило. Руки умело скручены за спиной, вокруг – крепкие, привычные к оружию мужи.
– Где княжна? – напрямик спросил бородач.
– Княгиня Рогнеда? – на всякий случай уточнил Славка.
– Княжна Рогнеда! – рыкнул бородач. – Где она, варяг?
– Где мои люди? – задал встречный вопрос Славка.
Бородач поднялся. Здоровый, как тур. Даже повыше Славки. Подошел неспешно, глянул в глаза… И вдруг, внезапно, врезал Славке в скулу.
То есть это бородачу показалось, что внезапно. Пока желтобородый замахивался, Славка успел бы ему с обеих рук залепить. Если б были не связаны. А так всего лишь пригнулся, уклоняясь, и на возврате треснул бородача лбом. В нос. Не достал. Здоровяк тоже был не лыком шит: успел увернуться.
Тут же Славку подхватили под локти… Зря. С опоры бить еще и удобнее.
Бородача отнесло обратно на лавку, а те, кто держал Славку, вместе с ним отлетели на другую и повалились на пол. Славку они, к сожалению, не отпустили. Так и барахтались втроем на полу, пока не подоспели остальные.
Славку пнули пару раз по ребрам (в броне – не страшно) и поставили на ноги.
Бородач тоже особо не пострадал. Его брюхо прикрывал пластинчатый доспех, а под доспехом, надо полагать, неслабые мышцы…
– Варяг, – полуодобрительно-полусердито проворчал желтобородый. – А вот я сейчас тебе бока каленым железом попробую!
– Попробуй! – Славка глядел на бородача в упор, не мигая.
Если решат пытать, все равно будут. Зачем унижаться?
– Целы твои люди, – сказал бородач более миролюбиво. – Даже нурманов еще резать не начали. А вот где они – тебе знать необязательно. А знать ты должен то, что, если будешь правильно себя вести, мы вас отпустим. Всех.
– В Ирий? – поинтересовался Славка.
– В Киев. Так что говори добром, где княжна, потому что пытать тебя мне не хочется.
– Это откуда такая жалость? – поинтересовался Славка.
– Так ведь и ты моих людей пожалел, – объяснил желтобородый. – Однако, если будешь молчать, придется мне тебя поспрашивать строго. И дружка твоего чернявого.
Тут за спиной Славки раздался шум, и в избу вошел еще один человек.
Оружный и бронный, крепко пахнущий лошадиным потом.
– Вот эти, что ли, полоняники? – бросил он еще с порога, из-за Славкиной спины.
Желтобородый уважительно встал. Славка обернулся:
– Кулиба!
– Ха! – воскликнул бывший полоцкий гридень, когда-то сваливший Славку молодецким ударом кулака. – Ну, Станята, ты и знатную добычу взял! Это же Богуслав, боярина киевского Серегея младший сынок! Ну, здорово, добрый молодец! – Кулиба остановился напротив Славки, расставил ноги, упер кулаки в бока: – То-то воевода порадуется. Очень хотел он с тобой перевидаться. Ай, молодец, Станята! Пожалует тебя наш воевода! Ну что ты так на меня глядишь, Богуслав Серегеич? Ужель не рад?
– Руки мне развяжи, – ледяным тоном произнес Славка. – Тогда, может, и обрадуюсь.
– Развяжи его, Станята, – сказал Кулиба.
– А драться он не будет? – не без опаски поинтересовался бородач.
– Чего? Он же без оружия!
– Так он и без оружия четверых моих караульщиков положил.
– О как! Что ж ты неумех в караул поставил? Сказано же было…
– Почему неумех? – обиделся Станята. – Бывалые вои. Только он их все равно повязал. Причем по-тихому. Хорошо у меня еще два дозора в леске сидели…
– Развяжи! – скомандовал Кулиба. – Управимся как-нибудь. – И подмигнул Славке. – А второй – кто? – Кивок в сторону помалкивающего Антифа.
– Побратим мой. – Славка принялся растирать онемевшие кисти. – Его тоже развяжите. И поесть нам что-нибудь. С полудня ни крошки во рту.
– Гляди, уже распоряжается! – удивился Леший. – Сразу видать – целый сотник! А накормим, скажешь, где княжна?
– Княгиня! – сердито поправил Славка. – Хорошо, что напомнил. Снедать потом будем. Кулиба, чую, ты – конный?
– Конный, – признал бывший полоцкий гридень. – Спешил на тебя глянуть, – и, сообразив: – Ты только скажи, где, – мигом слетаю!
– Вместе поедем, – сказал Славка. – Тебе она не покажется. Пусть и мне оседлают. Станята, распорядись!
– Э нет! Так не пойдет! – Станята вскочил с лавки. – Сам-на-сам ты, Кулиба, с ним поедешь! Нет уж! Я, Кули-ба, тебя уважаю, но, случись что, – воевода с меня голову снимет!
– Делай, что говорят, – проворчал Кулиба. – Будет с меня указчиков.
Станята всё еще колебался. Потом придумал:
– Пусть поклянется варяг Перуном своим, что худого не задумал и Роговолтовну честно к нам привезет!
– Да ты… – начал Кулиба грозно.
– Я поклянусь, – перебил Славка. – Но не Перуном, а Господом Иисусом Христом. Клянусь, что не задумал худого и вернусь сюда с княгиней Рогнедой! – Славка вытянул из-за пазухи крест и поцеловал его. – Годится?
– Угу. Выходит, ты в ромейского бога веруешь? – Леший хмыкнул. – А я-то думал: почему ты моих воев не убил… Вам же убивать не велено.
– Если к нашему возвращению стол не будет накрыт – собственными руками задушу, – пообещал Славка.
