Ознакомительная версия.
— Иван, смотри, кто это? — Долбня толкнул напарника в бок.
Тот приподнял голову, покрутил ей по сторонам и безразлично махнул рукой:
— Не узнал, что ли? Половцы это, по шапкам видать — вишь, какие островерхие. Баранов на базар гоняют. Ты что, со страху будить меня начал? Храбрец… Может, воевать их будем?
— Пусть базарят, — успокоился Долбня.
— То-то! Сон перебил, — последние слова Иван произнес, засыпая.
Всадники неторопливо удалялись, оставляя за собой пыльный хвост. Долбня перевел взгляд на восток, откуда они появились. Горизонт светлел чистой полосой. Лучи восходящего солнца зажигали на траве росинки — словно кто-то рассыпал по полю бисер. Вой сел на старое место. Поплыли его мысли домой, на базарную площадь, где сегодня с утра должен состояться очередной торг…
И знатные же в Рязани базары! Народу — взглядом не окинешь. Еще накануне из близлежащих деревень повалил люд в город. Гонят, несут, везут, катят — и коров, и овец, и гусей, и утей, и разную прочую живность. На возах бочки с брагой да медком. Вот купчины едут — сундуки под ними кованые, расписные. А в сундуках всячины заморской полным-полно: атласы персидские, поволоки греческие, убрусы[9] разноцветные. А ковры — глаз не оторвать! Здесь же и корзны, и луды[10] разные, на любой вкус. Сапоги, мехом подбитые и мягкие, особой выделки. В укромных местах припрятаны аквамарины и аметисты, а бисера — море! Найдется и алабандин, только гривны готовь.
Вот показались и четверо путников, из-за которых Долбня поднял переполох. Никто не обращал внимания на их поношенные кипчакские одежды и низкорослых лошадок. Овцы, которых они гнали перед собой, все норовили сорвать что-нибудь у дороги. Худющие, нестриженые, шерсть забита репейником — кто их брать будет? Видать, очень уж бедные люди, коли гонят на продажу такой плохой товар. Да они и сами, похоже, это понимают. Уж больно нерешительно входят в город, долго топчутся в воротах, удерживая разбегающийся скот. Первым ехал толстый, как бочонок, старик, у которого видны только маленькие бегающие глазки. Его спутники, молодые здоровые парни, мешкали, пока он не кивнул. Въехали боязливо, зорко оглядываясь по сторонам. Смешавшись с толпой, вскоре скрылись на одной из улиц, бросив на произвол судьбы своих тощих овец. Да кто на них позарится?
Болгарин Аскар тоже полюбил эти базары урусов. С тех пор, как пришлось ему бежать из родного града Великого, захваченного дикими племенами, и найти приют здесь, он редко бывал сытым. Никто не брал на работу: своих рук было хоть отбавляй. Деньги давно кончились. Помогали сородичи, пристроившиеся при княжеском дворе, перебивался случайными услугами. Базары были самым удобным местом. В базарные дни болгарин вставал рано, приходил одним из первых и высматривал, кому что помочь.
Вот гончар прикатил целый воз своих изделий. Аскар тут как тут. Одарив хозяина подкупающей улыбкой, бережно снимал крынку за крынкой, горшок за горшком. Ставил не абы как, а со вкусом, с хитрецой. Наиболее красивые изделия — наперед. Чуть коряв бок — прятал вовнутрь, подальше от покупателей. Хозяин сначала удивленно, а потом одобрительно взирал на добровольного помощника. А когда тот на ломаном языке вел торговлю, совсем сердце гончара оттаивало. Умел болгарин вести дело. В награду — грош.
Вот какой-то купчина сгружает свое добро. Полны бочки браги, сундуки — товаров. Хоть и рад купчина помощи, да не рад расплате. Употеешь у него что надо, а платить — подумает. Ладно, если нальет доброй браги кружку, а то только поклоном отделается. Познал Аскар нехитрую истину: чем богаче, тем жаднее. Редко прибегал к таким, все больше держался простолюдинов, готовых отдать последнюю рубашку, если кто по душе придется.
Старая квашня Фекла, обливаясь потом, тащит две шайки густого, как осенний мед, варенца. Добрый у нее товар. Своим умением по этой части славится она на всю округу. Аскар подскакивает, легко подхватив ношу, несет ее так быстро, что хозяйка еле за ним поспевает, переваливаясь, как утка, на своих толстых коротких ножках. В награду — хороший жбан прохладного, с пенкой, варенца. Пьешь, и душа радуется. Так и проходит в труде да еде этот день.
Базар гудит, как растревоженный улей. Весело, призывно играющая дуда возвестила прибытие скоморохов. Впереди на руках, смешно болтая босыми ногами, идет молодой хлопец, рубашка задралась, обнажив худенькое загорелое тело. Следом бородач величественно ведет на кожаном поводу медведя. Мишка важно переваливается, беспокойно посматривая по сторонам. Замыкает шествие кудлатый старичок, старательно играющий на дудке. Он беспрерывно кланяется по сторонам, заговорщицки подмигивает. Увидев лесного хозяина, странные торговцы, успевшие вернуться к своим овцам, боязливо ежатся, прячась за лошадок, тревожно постукивающих копытами.
Толпа взрывается радостным криком, смехом. Не смолкли еще звуки веселья, как на базарную площадь въехали всадники. Впереди на высоком вороном жеребце наездник в дорогом, шитом серебром корзне. Он в возрасте. Об этом говорит его густая борода с проседью. За ним гарцуют двое — ладный парень и молодая красавица, не спускающие глаз друг с друга. Им нет никакого дела до таинственной четверки. Зато у одного из пришельцев при виде пары глаза вспыхивают, словно угольки в темноте. А по всему базару неслось: «Князь! Князь!»
Да, это был князь рязанский Юрий Игоревич со своим сыном Федором и снохой.
Болгарин Аскар, проводив взглядом шествие, стал подыскивать очередного торговца, у которого можно было подработать. Завидев четверых торговцев, нерешительно жмущихся у своего стада, решил помочь. На душе было весело, крепкая бражка слегка кружила голову.
— Эй, хозяин, — дружелюбно окликнул болгарин. Но те сделали вид, что не расслышали. Подойдя поближе, Аскар еще раз обратился к торговцам. Один из них, старик, повернулся к нему со слащавой улыбкой на лице. Лицо его казалось знакомым. Болгарин перевел взгляд на других: широкие скулы, приплюснутые носы, редкие бороденки. Где же он мог их увидеть? И вдруг Аскар в ужасе попятился. Они! Выпитая за гончарные гроши бражка мигом выветрилась из головы. «Надо сказать, чтоб задержали!» — билось в голове. Пошарив глазами, углядел стражника в тени густой березы. Торопливо заговорил, путая русские и болгарские слова. Тот, решив, что нерусский выпил лишка, хотел было от него отделаться, но настойчивые просьбы заставили его подняться. Поругиваясь сквозь зубы, он поплелся за болгарином. Когда пришли на место, кроме баранов там никого не было.
— Они были здесь! Их бараны! — в отчаянии тыкал Аскар пальцем.
Ознакомительная версия.
