Ознакомительная версия.
— Прошу прощения, — громко произнес он по-английски, — сахиб не знает, где найти аптеку, которая сейчас открыта? У меня болят зубы, нужно лекарство.
— Идем, я покажу, — покровительственно ответил я — так обычно ведут себя туристы, которые хорошо знают эти места. Мы вместе зашагали по улице, причем Нарайян Сингх держался рукой за челюсть.
— Так случилось, сахиб, — начал он, как только мы отошли на безопасное расстояние, — что я лежал и дремал с. пустым желудком, дабы иметь возможность легко проснуться. Тут Юсуф Дакмар и еще пятеро, пройдя мимо меня, вошли один за другим в комнату в четырех дверях от комнаты сахиба. Следующую комнату занимает офицер-сахиб, который сражался плечом к плечу с людьми из моего батальона при Эль-Арише. Между ним и мной возникло определенное взаимопонимание, поскольку в прошлом мы много испытали вместе. Он не таков, как некоторые другие сахибы: у него открыты и уши, и сердце. И когда я постучал к нему, он открыл и узнал меня.
— Ты? — удивился он. — Может, заглянешь ко мне утром?
— Сахиб, — ответил я, — во имя Эль-Ариша, быстро впусти меня и запри дверь.
Он так и поступил, изумленный и недовольный, что сикх потревожил его в такой час. И тогда я сказал ему: «Сахиб, ты считаешь меня проходимцем? Или, может быть, негодяем?» «Нет, — ответил он, — если только ты не свернул на дурной путь, уйдя со службы». Я возразил: «Я все еще на службе». «Хорошо, — сказал он, — что дальше?» «Я снова жду на нейтральной полосе, — сообщил я, и он тихо присвистнул. — Нет ли крыши под твоим окном?» — спросил я, и он кивнул. «Тогда позволь мне ею воспользоваться, сахиб, и скоро я вернусь тем же путем». И тогда он отворил ставни, не задавая больше вопросов, и я вылез. Окно комнаты, где находились Юсуф Дакмар и те пятеро, было открыто, но решетчатые ставни крепко заперты, так что я мог стоять во весь рост на плоской крыше кухни и слушать, оставаясь незамеченным. И, сахиб, я распознал рык Юсуфа Дакмара, не успев даже припасть ухом к решетке. Он был точно загнанный пес. Остальные пятеро злились на него. Они обвиняли его, что он играет нечестно. Они клятвенно утверждали, что за это письмо смогут получить большие деньги, а награду поделить между собой. Голос, который был мне незнаком, сказал: «Если французы заплатят одну цену, то заплатят и другую; что значат для них деньги, если они могут засудить Фейсала? Разве им не нужна Сирия? Все проще простого. Охотник науськивает собак на дичь, но если он не умнее своих собак, кому достанется мясо? Французы считают нас животными, говорю вам! Давайте уподобимся животным, станем охотиться, как животные, ибо, назвавшись животным, получишь то, что положено животным. И когда мы выполним работу, а они пожелают получить добычу, мы напомним, что собак тоже надо кормить! Мы назначим свою цену за эту бумагу». «А что до этого Юсуфа Дакмара, — сказал еще один, — пусть держится позади, если хочет получить с нами равную долю. Убить его будет нетрудно!» И тут, сахиб, Юсуф Дакмар впал в страшную ярость и обозвал их глупцами, но выразился более замысловато. «Подобно собакам без охотника, вы теряете след! — сказал он, и говорил он скорее как один из них, хотя не как человек, который может понравиться или вызвать доверие. — Кто вы такие, чтобы совать свои толстые носы в след, который я поднял, и указывать мне, что и как? Возможно, нынче ночью мне удастся заполучить письмо. И наверняка я смогу получить его по дороге в Дамаск. Никто другой этого сделать не сможет, ибо я и только я знаю, где оно. И никому не скажу!» И все пятеро вскричали: «Мы заставим тебя сказать!» Но он ответил: «Все, что вы можете, глупцы, — это соваться куда не следует. Значит, меня легко убить? Возможно. Кое-кто уже пытался. Но если это и так, то будь вы даже шакалами, коршунами и стервятниками и вдобавок искусны, как аптекари, вам не получить тайну, которая хранится в мозгу мертвеца. И тогда завтра вечером письмо попадет к Фейсалу, и французы, которые и так говорят о вас, как о животных, назовут вас… Вы знаете, как? Думаете, принцами? Благородными господами?» Полагаю, он убедил их, сахиб, ибо они заговорили с ним по-другому, хотя и не стали дружелюбнее. Воры видят друг друга издалека и не доверяют себе подобным. И если кто-то скажет вам, сахиб, будто у них есть какие-то понятия о чести, страх — вот единственное, что связывает воров, и они по-прежнему пытались запугать Юсуфа Дакмара. Кажется, один из них, сахиб, был у них предводителем. У него тонкий голос, как у евнуха, и он, в отличие от прочих, редко бранился. Этот отец тонкого голоса принял все, как есть. Он сказал: «Хорошо. Пусть Юсуф Дакмар охотится для нас. Достаточно того, что мы охотимся за Юсуфом Дакмаром. Двое из нас будут в комнате, соседней с комнатой Рэмсдена. Если Юсуфу Дакмару среди ночи понадобится помощь, пусть позовет нас, царапая ногтями в дверь чулана. Остальное будет просто. В этом деле четверо, помимо нас пятерых; так что, если считать Юсуфа Дакмара, награду придется делить на десятерых. Допустимо ли, чтобы Юсуф Дакмар жирел, когда девять из нас голодают? Не думаю. Пусть добудет письмо и отдаст мне. Мы спрячем его, и я договорюсь с французами. Если он потерпит неудачу нынче ночью, пусть опять попытает счастья завтра в поезде. Но мы пятеро также сядем на поезд в Дамаск, и если письмо не попадет мне в руки до конца пути, Юсуф Дакмар умрет. Договорились?» На это согласились все, кроме Юсуфа Дакмара. Он был страшно сердит, назвал их пиявками, на что они рассмеялись, сказав, что пиявки, насосавшись, отваливаются, а они возьмут все или убьют. Они принесли великую клятву безжалостно умертвить его, если он не завладеет письмом и не отдаст его им до того, как поезд прибудет в Дамаск завтра вечером, и дали ему понять, что так и будет. И после этого, сахиб, он быстро согласился, не пытаясь притвориться благосклонным, но уступил им, бранясь. По правде сказать, сахиб, Юсуф Дакмар казался не столько напуганным, сколько сонным. Я слышал через окно, как он зевает. А человек в таком состоянии не станет действовать ночью, опасаясь, что его одолеет сон. И сахибу не помешает с самого начала хранить бодрость. Я буду спать на том диване за дверью и явлюсь на зов, так что сахибу лучше не запирать дверь, но позвать в случае чего. И погромче, ибо я тоже долго бодрствовал и могу крепко уснуть.
— А если я всю ночь буду гулять по улицам? — спросил я. — Это не собьет их со следа?
— Нет, сахиб, не стоит. Ибо если Юсуф Дакмар не увидит тебя после полуночи, он отправится тебя искать, а эти пятеро, в свой черед, пустятся за ним следом. А найти тебя будет очень просто, ведь каждый ночной вор или нищий, дожидающийся зари, обратит внимание на такого большого человека, как ты, и сообщит, куда ты пошел. Эти шестеро найдут тебя в темноте и непременно убьют. Мало того: они обыщут тебя и поймут, что письмо, которое ты хранил, поддельное, тогда им будет проще понять, где искать настоящее.
Ознакомительная версия.
