А девушка, между прочим, была удивительно хороша. И на колючке, говорят, цветок растет. Кто бы подумал, что у такого отца такая дочь. Белолицая, полненькая, румянощекая, Зейнаб была что персик в зелени листьев: возьми кончиками пальцев, надкуси – и не только губы, вся душа нальется шербетом. Но берегись, не приведи аллах с косточкой проглотить, застрянет в горле.
Зейнаб смущенно прикрыла лицо краем легкой накидки и убежала. Потом пошли разговоры о делах, о будущем Дагестана под протекторатом султанской Турции. Исмаил все молил аллаха, чтобы поскорее это произошло.
– Большевики с их Советами и ревкомами свергнуты. Им уже не поднять головы! – утверждал он. – Но мне непонятно одно, уважаемый Ибрахим-бей, неужели вы позволите этим бичераховцам хозяйничать здесь? У вас что, союз с ними?
– Ты же хитер, Исмаил? Неужто до сих пор не разгадал? Эти люди в английском обличье были нужны нам в борьбе с самым страшным нашим врагом, с большевиками.
– А теперь?
– Теперь наш славный генерал Нури-паша предложит им убраться восвояси.
– Добровольно они не уйдут!
– Тогда мы объявим им войну и посмотрим, устоят ли они перед нашей силой! – важно заявил турок.
– Я с вами, Ибрахим-бей. Во всем с вами. Мои люди жаждут участвовать в боях рука об руку со своими братьями по вере.
– Вот за это, пожалуй, и я выпью немного огненной воды, – сказал Ибрахим-бей, чем несказанно обрадовал хозяина, кинувшегося наполнить ему чарку кубачинской работы…
Саид Хелли-Пенжи вышел проветриться. Неподалеку от лагеря аскеры просеивали ячмень, а затем насыпали его в мешки – припасали корм для коней, готовые в любую минуту пуститься в поход. Саид прошел в сторону водопада, куда по склону спускался тенистый буковый лес, разделся и уже хотел подставить свое разгоряченное от хмеля тело под холодную струю, как вдруг увидел, что к его одежде подошли двое каких-то подозрительных людей.
– Кто вы и что вам нужно? – спросил он, машинально отвернувшись от них и прикрывая ладонями укромное место: спина боится, лицо не видит.
– Мы тебя не тронем. Нам бы только спросить надо: не знаешь ли ты некоего Саида Хелли-Пенжи?
– А зачем он вам нужен?
– Нам сказали, что он вместе с турками прибыл к Исмаилу. Ты не видел его?
– Видел… – Мысли завертелись в голове у Саида, а на лице отразилось беспокойство.
– Где он сейчас?
– В доме у Исмаила! Где же ему быть? А кто вы все же будете?
– Мы сыновья Абу-Супьяна, человека, которого он убил. Могила отца ждет его крови, вот за этим он нам и нужен.
– Ну, а я-то здесь при чем. Ловите того, кто вам нужен, и не мешайте мне, я хочу искупаться! – сказал Саид Хелли-Пенжи, внутренне сжавшись от страха за свою шкуру.
– Не будем тебе мешать. Но мы недалеко уйдем, и, если увидишь его, передай, что и под землей ему от нас не спрятаться.
– Передам.
Высказав свой приговор, пришельцы удалились. Саид для виду на минуту встал под струю, быстро оделся и бежать.
А сыновья Абу-Супьяна между тем встретились с Мустафой, сыном Али-Шейха.
– Что же вы отпустили его? – вскричал он.
– Кого?
– Саида Хелли-Пенжи.
– Да разве это он?
– Я, правда, издалека его видел, но, по-моему, он.
– Ох, подлец! Ну, тем лучше! Пусть подготовится к смерти. Мы, по крайней мере, теперь знаем, каков он из себя, и второй раз живьем из рук не выпустим.
– А сейчас пока идемте отсюда! Если это он, может учинить погоню.
– Мы пойдем к тебе, Мустафа. От тебя до него ближе.
– Буду рад. Я затем и ехал, чтобы пригласить вас к себе.
Отъявленный головорез Саид Хелли-Пенжи еще ни разу не испытывал такого страха. Выходит, звезда его пока не закатилась. Ведь сегодня он избежал верной смерти. Саид проклинал того, кто в злосчастную ночь был его спутником. «Говорил же я ему, – твердил про себя Саид, – чтобы не убивал старика. А теперь вот мне расплачиваться!..» Правда, старик оказался уж очень несговорчивым, стал размахивать кинжалом и кричать: «Убейте, но книги этой я вам не отдам!» Ну, нервы, конечно, не выдержали, и тот вонзил кинжал прямо в самую грудь старика, точнее, не вонзил, а бросил издалека, как в ствол дерева. А старик и мертвый цепко держал в левой руке эту злополучную книгу с медной застежкой, так что еле ее вырвали. Но убийце тоже не повезло. В следующую же ночь и его прикончили у Куймурской башни. А Саид теперь за все в ответе.
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Ночь была облачной и беззвездной, когда Хасан из Амузги подъезжал на своем белом коне к стану Исмаила в Талгинском ущелье. Ехал он вдоль речки и только хотел свернуть в сторону, чтобы не нехоженой траве, неслышно подъехать прямо к дому, как из кустов, словно бы давно его поджидавшие, выскочили несколько человек, и не успел Хасан взяться за оружие, его стащили с лошади, попробовали поймать и коня, но Хасан свистнул, конь вырвался и ускакал прочь. Присмотревшись, Хасан понял, что его связали не люди Исмаила, а турки.
– Ведите меня к Исмаилу, – сказал он. – У меня к нему срочное дело.
– Ты не первый, – ответили ему, – кто рвется к Исмаилу. Тут недавно двое тоже к нему просились. Не торопись. Завтра вы все увидите своего Исмаила.
С этими словами один остался на посту, а двое повели Хасана и втолкнули в хлев крайнего дома, где уже сидели и те двое, о ком говорили стражники. Заперев хлев, турки ушли. Двое пленных до Хасана были не кто иные, как те, от кого Хасан из Амузги спас прелестную Муумину.
– Вшивые турки еще кого-то поймали, – проговорил один из них. – Эй, кто ты?
– Я? Сын своего отца, – проговорил Хасан.
– А кто твой отец?
– Время.
– Смотри какой загадочный, а? Ну и шайтан с тобой!
– И верно! Не связывайся с ним, – поддержал его дружок.
– Ну и задаст же завтра наш Исмаил этим туркам за то, что упрятали нас сюда! – тешил себя надеждой Аждар.
– Вряд ли. Боюсь, что Исмаил и сам у них в руках.
– Да что ты говоришь, он их очень ждал, они его кунаки.
– Сейчас, брат ты мой, такие пошли кунаки, явятся к хозяину и говорят: «Ну-ка, вытряхивайся и живи на нижнем этаже вместе со скотом, а нам здесь нравится». Боюсь, как бы завтра Исмаил при всем честном народе не огрел нас плетью.
– За что?
– А коран? Разве этого мало?
– Так что мы могли сделать, если его там нет? Подобрал, наверное, какой-нибудь куймурец…
Услыхав последние слова, Хасан насторожился: значит, коран где-то, но не у Исмаила.
– У меня мыслишка одна есть, – проговорил Аждар. – Пусть хозяин даст нам десятка два овец, пригоним их в Куймур и попросим, чтобы глашатай объявил; мол, кто принесет коран с медной застежкой, тот получит в обмен десять – пятнадцать барашков. Какой куймурец устоит перед такой платой!..
