Лантене внимательно слушал.
«Бедный мой друг! – подумал он. – Чувства его задеты куда глубже, чем я думал».
А вслух он произнес:
– Я покидаю тебя… Не пытаюсь советовать тебе перестать о ней думать… Это бесполезно.
– Да я больше и не думаю!.. Иди, дорогой, и постарайся приблизить час, когда мне нужно будет явиться в Лувр, потому что ты уговорил меня подождать… Должно быть, у тебя были для этого свои основания…
– Когда придет время, ты сам это оценишь, Манфред.
Лантене ушел. Манфред, не раздеваясь, бросился на кровать и почти сразу же заснул глубоким сном.
Прошло несколько дней.
Для Манфреда они были полны мрачной тоски. Этот вынужденный отдых плохо соответствовал его буйной натуре. Наконец он потерял всякое терпение и готовился на следующий день выйти на улицу, когда Лантене сказал ему:
– Сегодня вечером…
– Наконец-то!.. Я уже устал затачивать свою рапиру… Знаешь, теперь она жжет мне руку!
– Сегодня вечером в Лувре состоится большой праздник, – продолжал Лантене. – Об этом только и говорят на улицах. В городе ходят слухи, что король представит на этом празднике свою новую протеже… Она зовется герцогиней де Фонтенбло.
И он внимательно посмотрел на Манфреда.
– Дорогой мой, – холодно сказал Манфред, – мне сдается, что эта герцогиня должна носить другое имя: Жилет Шантели… Ну, да хватит об этом… Спасибо тебе, друг! Ты выбрал для меня счастливый день! Черт побери! Я буду на празднике! Без меня он будет просто неполным…
«Всё еще влюблен!» – подумал Лантене.
– Ты пойдешь со мной? – спросил Манфрел.
– Нет… У меня на этот вечер назначена встреча, и отказаться от нее я никак не смогу…
– Ах, так у тебя свидание?.. Серьезная причина, в самом деле! Ступай туда, друг, не опаздывай, пока я… буду подвергаться смертельной опасности в Лувре!
– Манфред, во имя нашей дружбы веди себя осмотрительней. Иди себе в Лувр, раз уж ты решился на свое безумное предприятие, но…
– Будь спокоен, – прервал друга молодой человек. – Я поведу себя так осторожно, что ты просто удивишься!
– Манфред, – прочувствованно сказал Лантене, – между нами происходит что-то странное… Ты готов усомниться во мне!
– Нисколько, мой дорогой! У тебя рандеву… У меня – другое. Все просто… У каждого свои дела…
– Манфред! Разве я перестал быть твоим братом?
– Нет, – честно признался Манфред.
– Манфред! – вскрикнул Лантене, раскрывая объятия.
Манфред спокойно приблизился к Лантене и бросил одно только слово ему в лицо:
– Трус!..
Лантене сохранял спокойствие, только сильно побледнел, конвульсивная дрожь пробежала по его телу. Казалось, он делает над собой страшное усилие, чтобы не дать ответа… Он опустил голову. Когда Лантене снова поднял ее, Манфред уже медленно выходил из комнаты…
Было около четырех часов пополудни.
Улица Фруамантель находилась в двух шагах от Лувра.
Манфред направился прямо ко дворцу. Около часа он оставался в подворотне напротив главного входа в Лувр. Он внимательно разглядывал обширный ансамбль строений и садов, складывавшихся тогда в королевскую резиденцию. Сердце Манфреда сильно билось, кровь прилила к голове.
Наконец он вышел из своего убежища и около девяти часов вечера оказался в одном из кабачков, заполненных студентами. На столике перед ним стояла полная бутылка и пустой стакан. Подперев голову рукой, он размышлял. Гнев его все время усиливался.
И нам просто невозможно не попытаться изложить здесь навестившие Манфреда мысли.
«Смех свойственен человеку! Это сказал мэтр Рабле. Что это должно означать? Подозреваю, что он слегка подсмеивался над миром… Смеяться! Легко сказать, да не всегда легко выполнить. Смеяться! Хотел бы я это проделать, черт побери! Но сердце мое разбито, а разум болен… Любовь? Пустое слово! Дружба? Еще одно слово-пустышка! В том и другом нет ни малейшего смысла. Лантене был мне братом. По одному его жесту, не требуя объяснений, без каких-либо вопросов, я бы дал себя убить просто потому, что он сказал бы мне: “Манфред, тебе надо умереть, чтобы я был счастлив”. Да, да! Он был моим братом! По крайней мере, он так говорил. А я ему верил. И вот я оказался в серьезной опасности. Я позвал брата, а он мне ответил: “Не могу, у меня дела”. Я встретил девушку… посмотрел на нее… Искренне верю, что и она меня заметила. Клянусь всем святым, я так думал! Если бы она не смотрела на меня так нежно, разве любил бы я ее!.. Она забавлялась!.. Смотри-ка! Маленькая девушка, уединенно живущая, томится скукой. Это вне всякого сомнения… Ей же необходимо развлечься… Появляется мужчина, который готов предложить себя. Что надо, чтобы развлечься? Взять сердце этого человека и превратить его в игрушку… Но вот проходит король! Королю стоило только сказать: “Пойдем”, девушка тут же за ним последовала! Это просто восхитительно. Но еще более восхитительно мое безумие. Что же мне теперь делать? Гм! Мой последний ресурс – самоубийство. Но, клянусь рогами сатаны, я заставлю устроить себе пышные похороны в многочисленной и весьма почтенной компании… Париж завтра посмеется! Надо, чтобы праздник в Лувре стал событием, о котором будет говорить весь город! И на этот раз будет прав мэтр Рабле, высказываясь, что смеяться необходимо!»
Он пристегнул шпагу и вышел из кабачка.
Полчаса спустя он был уже перед Лувром.
Как пройти мимо стражи?
Когда позже его спрашивали, как он преодолел эти заслоны, Манфред ничего не мог вспомнить. У него, правда, сохранилось ощущение, что сначала он пробивался в темноте, под дождем через уличную толпу, собравшуюся поглазеть на стены, за которыми развлекался король… Потом вроде бы была другая толпа, двигавшаяся и сверкающая в неровном свете свечей в душном воздухе огромного зала.
Едва войдя в зал, Манфред увидел короля и Жилет. Манфред шел прямо на них… Именно в этот момент Жилет услышала рассказ Монклара о том, как Манфред был заключен а подвал с трупами. Манфред увидел, как она встала, выпрямилась… Он увидел ее такие нежные глаза, Жилет глядела на него с выражением бесконечной радости…И тогда гнев Манфреда вырвался наружу, потому что притворство этого взгляда ему показалось очевидным…
Полезно напомнить, что Манфред и Жилет ни разу не говорили между собой, если не считать нескольких слов, оброненных на пути от усадьбы Трагуар до жилища Доле… Однако у влюбленных есть свой язык, позволяющий им общаться без слов.
Вот и сейчас Манфред на крик, который он прочел в глазах Жилет, ответил взглядом, полным ненависти, – так ему показалось. На самом деле взгляд этот был наполнен болью.
Манфред подошел к королю.
