Понятно, что это и другие подобные же происшествия вызвали неумолимую вражду со стороны индейцев, — вражду, которая, к сожалению, распространилась на белых вообще.
Это отсутствие честности и разбойничьи нравы населения помешали развитию техасской торговли. При других условиях Западный Техас, в силу своего географического положения, мог бы играть важную роль в коммерческом отношении. Из Президио дель-Рио-Гранде ведет превосходная дорога в Сан-Антонио-де-Беяр; к югу от Сан-Антонио лежит Чигуагуа, так что ближайший и удобнейший сухопутный путь из Соединенных Штатов в центральную Мексику проходит через Сан-Антонио. Если бы этот путь был очищен от разбойничьих шаек, торговля могла бы развиться в широких размерах.
Но при существующих обстоятельствах она оказывается почти невозможной. Индейцы, ожесточенные против белых, подстерегают и грабят торговые караваны; те, которым удается ускользнуть от индейцев, попадают в руки техасских разбойников; наконец, если торговец благополучно избежит тех и других, он рискует быть обманутым и ограбленным так называемыми техасскими купцами.
Современное положение Техаса является, таким образом, как нельзя более ярким доказательством той истины, что честность есть лучшая политика.
К счастью для меня и моих спутников, в Сан-Антонио нашлись еще несколько порядочных людей. Это были полковник Сегин и гг. Новарро, старший и младший, мексиканские джентльмены, либеральных взглядов и честные по натуре, оставшиеся в Техасе после его отпадения от Мексики, вследствие незнакомства с нравами его населения. Как люди с высшим общественным положением они не только лишились из-за этого поступка прав мексиканских граждан, но и навлекли на себя ненависть и вражду мексиканского правительства.
Позднее они увидели свою ошибку, но исправить ее было уже поздно; кроме того, гордость и, может быть, ложно направленное чувство чести не позволяло им удалиться в Мексику, хотя здесь они были лишены всяких уз, делающих жизнь приятной и отрадной. Но их огорчения не повлияли на их безграничное радушие: в их доме мы чувствовали себя, как в своей семье. С техасцами мы не сближались и даже вовсе не вступали в соприкосновение, исключая один случай, когда Рох поколотил двоих негодяев, обижавших старика-индейца.
Полковник Сегин навел справки относительно местонахождения команчей, и мы вскоре узнали, что они находятся в настоящее время в своей большой деревне, у подошвы Зеленых Гор, на южной развилине Рио-Роксо.
Мы немедленно приготовились к отъезду, и так как наш путь лежал через Аустин, столицу Техаса, то наши любезные хозяева заставили нас принять от них пятьсот долларов под тем предлогом, что ни один техасец не даст нам даром даже стакана воды; кроме того, возможно, что путешествуя среди этих милых людей, мы окажемся в один прекрасный день без седел, без одеял или даже без лошадей.
Их первое предсказание вполне подтвердилось. В шести милях от Аустина мы остановились на ферме достопочтенного судьи Уэбба и попросили позволения напоить наших лошадей, так как проехали сорок миль в жаркую погоду, не встречая воды. Достопочтенный судья начисто отказал, хотя у него был прекрасный колодец и большой пруд, огороженный забором; впрочем, его жена, соображая, быть может, что ей не мешает пополнить запас кофе или соли, вступила в оживленную беседу со своей худшей половиной, и, в конце концов, уважаемая чета достопочтенных согласилась продать нам воду по двадцать пять центов ведро.
Когда мы слезли с коней, явились дочери; заметив у нас шелковые шарфы и кое-какие драгоценности, они пожирали нас глазами, и одна из них заявила своему папе, что гостеприимному джентльмену следовало бы пригласить нас в дом. Тем временем, мы снова уселись на лошадей, готовые тронуться в путь. Рох был возмущен низостью этого субъекта, содравшего с нас семьдесят пять центов за воду и вздумавшего затем приглашать в гости. Мы отказались от приглашения, а Рох назвал его старым мошенником, не стыдящимся брать деньги за то, в чем даже дикарь не отказал бы своему злейшему врагу. Затем мы тронули коней и направились к Аустину, не обращая внимания на бешенство достопочтенного.
В Аустине мы имели случай наглядеться на техасцев в их натуральном виде. В этом городе три гостиницы, и каждый вечер, после пяти часов, они наполнялись посетителями, в числе которых были президент техасской республики, секретари, судьи, министры и члены конгресса; вся эта публика напивалась до положения риз, буйствовала и ссорилась, причем не проходило ночи, когда бы не оказалось четырех или пяти человек зарезанных или застреленных. Это безобразие продолжалось большую часть ночи, так что в десять часов утра все еще были в постелях. К этому времени в городе водворялась такая тишина, что однажды в восемь часов утра я убил прекрасного козла, спокойно щипавшего траву у ворот Капитолия. Странно, что эта столица Техаса находится на самой северной границе штата. Индейцы часто врываются в город и снимают скальпы в десяти шагах от Капитолия.
В Аустине мы познакомились со стариком Кастро, вождем индейцев-лепанов, отпрыска племени команчей. Это прекрасно воспитанный джентльмен, получивший общее и военное образование сначала в Мексике, потом в Испании. Он путешествовал по Франции, Англии и Германии и хорошо знаком с Европой. Он говорит и пишет на шести языках и относится к техасцам с глубочайшим презрением.
Кастро отправлялся в одном направлении с нами, к своему племени, которое охотилось на буйволов в нескольких днях пути к северу. Он обещал оказать покровительство и защиту двум иностранным джентльменам, желавшим познакомиться с прериями. Мы отправились все вместе и были очень довольны этим прибавлением к нашей компании.
В первый день мы ехали по старой испанской дороге, среди холмистых прерий, орошаемых там и сям светлыми потоками, по берегам которых росли великолепные дубы. В пятнадцати милях от Аустина находится замечательное место, на котором незадолго перед тем один полоумный спекулянт задумал основать город. Он купил огромную площадь земли, составил прекрасно разрисованные планы, и вскоре на бумаге появился один из самых крупных и благоустроенных городов в мире. Тут были школы и общественные сады, банки, трактиры, кабачки и прекрасные бульвары. Вряд ли нужно пояснять, что этот строитель городов был янки, рассчитывавший нажить миллион на продаже городских участков. Город (будущий) был назван Афинами, и дуралей так слепо верил в успех своего предприятия, что построил там для себя большой и дорого стоивший дом. Однажды, когда он с тремя или четырьмя неграми занимался рытьем колодца, на них напала шайка янки-воров, думавших, что у него есть деньги. Бедняга бежал из своего любезного города и больше не возвращался. Дом стоит в том виде, как он его оставил. Я видел даже подле колодца заступ и кирки, брошенные во время нападения. Таким образом, современные Афины отцвели, не успев расцвести, что весьма жаль, так как афинские мудрецы и законодатели были бы не лишними в Техасе.
