Огненный суд - Эндрю Тэйлор

– Я не знаю, что буду делать, – повторил я более мягко. – Но даже если съеду из Савоя, позабочусь, чтобы вы не остались без крыши над головой, если смогу.

Маргарет присела в реверансе и сказала буднично, словно этот вечер не отличался от других:

– Когда подавать ужин, сэр?

– Позже, – ответил я, неожиданно приняв решение. Пока в моем распоряжении были верные слуги, почему бы не воспользоваться этим. – Сэм, мы выходим через минуту. Ты будешь меня сопровождать.

Он прошел за мной в гостиную и встал, глядя на меня своими яркими глазами.

Я слышал, как Маргарет вернулась на кухню.

– Возьми оружие, – сказал я тихо, чтобы не услышала Маргарет.

Небо темнело, из тысяч труб поднимался дым, окутывая Лондон серой пеленой. Мне не было нужды приспосабливаться к Сэму – он был необычайно проворным. Несмотря на культю и костыль, он передвигался по улицам с такой скоростью, что за ним не угнался бы и человек с двумя ногами.

Мы пошли по Стрэнду и через Темпл-Бар вышли на Флит-стрит.

Сэм шел рядом.

– Клиффордс-инн, сэр?

Я взглянул на него. Лицо его пылало от возбуждения. «Кровь Господня, – подумал я, – он наслаждается этим». Когда я впервые встретился с Сэмом, он выживал, полагаясь на свой ум, в так называемом Эльзасе – районе Уайтфрайерс, где обитали воры и должники, недоступные там для правосудия. Иногда я спрашивал себя, не тяготится ли он респектабельностью своей жизни в Инфермари-клоуз.

Мы шли по северной стороне улицы. Поравнявшись с церковью Святого Дунстана на Западе, я бросил взгляд на переулок, который вел к гостинице. Ворота были открыты. За ними виднелся убогий южный дворик и вход в холл. Мне казалось, что в Клиффордс-инн, в неопрятном, тесно сбитом скоплении зданий, было что-то таинственное: она отделяла себя от мира, как чопорная леди, кутаясь в пышные юбки, отгораживается от толпы простолюдинов на Флит-стрит.

Мы пошли дальше и свернули на Феттер-лейн. У нищих отличная память – двое или трое кружили около нас. Но Сэм безжалостно прогнал их с помощью костыля и крепких матросских словечек.

У «Полумесяца» я остановился. В южном конце здания, по направлению к Флит-стрит, между боковой стеной таверны и стеной соседнего здания втиснулся переулок, шириной немногим более ярда.

Сэм глянул на вывеску над входом. Его лицо просветлело.

– По стаканчику вина, хозяин?

Я понизил голос:

– Мне хочется взглянуть на задний фасад дома. Там должен быть двор, какие-нибудь хозяйственные постройки, возможно. Видишь разрушенное здание позади? И длинную крышу справа? Это часть Клиффордс-инн.

Он наморщил нос:

– Мы пойдем по этому переулку?

– Ты не пойдешь. Останешься здесь. Если кто-нибудь спросит, что я там делаю, скажешь, что мне срочно понадобилось сходить по большой нужде. И не пускай никого туда.

И я оставил его там ковыряться в зубах, прислонившись к стене. Немощеный переулок вилял между домами по обе стороны. Судя по запаху, многие уже использовали его по нужде. Темнело, и я должен был внимательно смотреть, куда ступаю.

Здания закончились, и открылись стены двора «Полумесяца» с зубцами наверху. Похоже, переулок вел к заднему фасаду нового здания, где находились покои Громвеля. Потом он резко свернул налево. Через несколько ярдов дорожка закончилась, уткнувшись в тяжелую дверь, обитую железом, в почерневшей каменной арке. На пороге и около него наблюдалась обширная коллекция кучек дерьма разной свежести. Но недавно дерьмо соскребли по центру, расчистив проход из переулка к порогу.

Я посмотрел вверх. Дверь служила входом на пострадавшую лестницу Клиффордс-инн, по поводу которой так переживал Челлинг. Он говорил об этом в первую нашу встречу. Никаких признаков щеколды или замочной скважины. Порог был изношен так, что образовалась глубокая впадина, будто кто-то аккуратно откусил кусок камня. Я толкнул дверь рукой. Она не поддалась. И тут я услышал позади шаги.

Кто-то шел сюда по переулку. Я услышал мужские голоса. Разговаривали двое. Они появились из-за угла. Один был работником, в грязном кожаном фартуке поверх штанов. Второй был высоким и стройным, в темном плаще и широкополой шляпе. У него в руках была дубина с железным наконечником.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. Он говорил так, словно у него был набит рот.

Я указал на свежую кучку.

– А вы как думаете? – Шляпа почти скрывала его лицо, а в тусклом свете остальные его черты расплывались.

– Это частная территория. – Твердые согласные были нечеткими, в отличие от смысла его слов.

Я услышал новые шаги в переулке и узнал их неровный ритм.

Высокий мужчина повернулся как раз тогда, когда из-за угла появился Сэм.

– Вы нарушаете. Оба. Убирайтесь.

Сэм остановился. Рука скользнула по кромке плаща. Я знал, что у него пистолет на поясе с этой стороны. С другой стороны висел кинжал.

– Как пожелаете, – сказал я как можно вежливее.

– И не возвращайтесь. – Высокий мужчина направил свою дубину на Сэма. – И ты тоже, калека.

Переулок был таким узким, что мужчина и работник были вынуждены прижаться спинами к стене, чтобы дать мне пройти. Он наклонил голову, поля шляпы скрывали верхнюю часть лица. Когда я протискивался, мне удалось рассмотреть маленький сжатый рот, подбородок и нос. Я понял причину его странной артикуляции: у него практически совсем не осталось зубов.

Поскольку я носил траур, у меня на шляпе были прикреплены черные шелковые ленты, и, когда я проходил мимо, они задели его плечо. Он стряхнул их, словно паутину.

Я проследовал дальше, дав Сэму знак не вмешиваться. Один из мужчин пошел следом, на расстоянии. Он хотел убедиться, что мы в самом деле убрались.

Мы вышли на улицу. В конце переулка стояла ручная тележка, которую охранял мальчишка.

– Что за старая кислая мина, – сказал Сэм. – Мне кажется, мы ему пришлись не по душе.

Мальчик у тележки бросил на меня равнодушный взгляд. Я снова нырнул в переулок. Далеко не пошел: пара шагов – и я вновь буду в безопасности на людной улице.

Но не успел я отойти на несколько шагов, как шум на проезжей части Феттер-лейн стал едва слышен. Я выждал немного.

Я услышал, как вдалеке постучали три раза: стук, пауза, потом два подряд. Снова пауза, и снова три стука. Я представил, как высокий мужчина стоит среди куч дерьма и бьет наконечником дубины о дверь в Клиффордс-инн.

Кислая Мина. Отличное имя, не хуже других.

Солнце, задрапированное огненными полосами облаков, клонилось к горизонту над Гайд-парком. У себя в спальне Джемайма сидела у окна, выходящего в сад, на ее коленях лежал