Через несколько недель в департамент пришло сообщение из Москвы, что пойманных розыскниками фальшивомонетчиков судили. Главаря и сообщников приговорили к смертной казни путём заливания в горло расплавленного свинца. Такой метод казни издавна применялся на Руси к воровским золотых и серебряных дел мастерам. Мелких сошек сослали на каторгу в Рогервик.
Любопытна система наказаний, бытовавшая при Екатерине. Применяемая смертная казнь к преступникам была простой или квалифицированной. Простая смертная казнь – в виде повешения – применялась к грабителям и ворам, пойманным на месте преступления. Воришки мелкие – скажем, укравшие у соседа поросёнка, клеймились – на лбу выжигалась буква «В», на правой щеке – «О», на левой – «Р», а также вырывались ноздри, и вор ссылался на каторгу или в Сибирь – на рудники. Если обвиняемых было много, их не вешали, а топили, привязав на шею груз.
Квалифицированная смертная казнь применялась в случаях серьёзных. За богохуление приговаривались к сожжению живьём, иногда – на медленном огне в железном, вроде трубы, сосуде. Жёны, убившие мужей, приговаривались к закапыванию живьём в землю. Грабителей и убийц, а также злоумышлявших против государя, четвертовали, солдат за провинности засекали шпицрутенами до смерти.
За наиболее опасные государственные преступления применялось дробление колесом костей с предварительным прожжением языка или подвешиванием за ребро на мясницкий крюк.
За трусость и бегство с поля боя солдат наказание им было одно – расстрел. К лицам моложе 17 лет смертная казнь не применялась, а если преступница была беременной, исполнение приговора переносили до разрешения от бремени.
При этом розыскникам все статьи Уложения о преступлениях и наказаниях надо было знать наизусть.
Иван Лязгин мог на память процитировать любую статью Уложения. И Андрей, когда выдавалась свободная минута на службе, брал толстенное Уложение и зубрил статьи.
За незначительные преступления было множество статей о штрафах.
По воинским преступлениям существовало особое Уложение.
Совсем уж ошалевший от зубрёжки Андрей едва дождался окончания рабочего дня и направился к Василисе.
Известно, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. А готовила купеческая дочь отменно, и сегодня она обещала жаркое на вертеле. Это не кашами пробавляться в холостяцком жилище.
Только дойти до Рыбневых Андрею так и не удалось.
Из-за угла вылетела пролётка, запряжённая парой лошадей. Неслась она во весь опор, и правил ею пьяный в дым купец. Только они носили тогда жилетки с карманчиками для часов с массивной цепью, петлёй свисающей вниз, серебряной или золотой – в зависимости от благосостояния. А как же? Чтобы все видели.
Меховая доха на купце была расстёгнута, на голове – лисья шапка, морда красная.
Не успел Андрей опомниться, как пролётка, управляемая купцом, вылетела на тротуар и сбила идущую перед розыскником пару – прилично одетого мужчину, поддерживающего под руку так же элегантно одетую даму. Андрей сам едва успел увернуться, вжавшись в углубление в стене.
Совершив наезд, пьяный ухарь не остановился, а подхлестнул коней и понёсся дальше.
Долг служителя, да и просто человеческая злость и жажда справедливости не позволили Андрею остаться безучастным. Он побежал за пролёткой, но та уже скрылась за поворотом.
Однако Андрей, не останавливаясь, свернул за угол, и тут ему повезло – его догнала другая пролётка, с пассажиром.
Андрей вскочил на подножку, едва не сорвавшись под колесо.
– Гони! – крикнул он.
Кучер обернулся и, увидев Андрея, взмахнул кнутом, намереваясь сбить нахала наземь.
– Я из юстиц-коллегии! При исполнении! Гони! – увернувшись в сторону от возможного удара кнутом, крикнул Андрей.
Связываться с его ведомством кучеру не хотелось – наслышан был. Потому кучер опустил кнут на круп лошади.
– Куда гнать? – снова обернулся кучер.
– Впереди пролётка с пьяным, догнать надо.
– Видел я её, чуть было не столкнулись.
Пьяный купец имел преимущество – он уже оторвался на квартал, поскольку имел фору во времени и пару рысаков. На пролётке Андрея лошадка была одна и уступала в скорости. Да ещё и пассажир – средней руки ремесленник – стал возмущаться:
– Мне ехать не туда, мне бы в тот переулок, что позади уже остался!
Андрей зубами скрежетнул от злости, но промолчал.
Преследуемая пролётка медленно удалялась, ещё немного – и лихач уйдёт. Но на повороте на Пантелеймоновскую улицу пролётку занесло, и она углом передка ударилась о столб. Удар! Треск ломающегося дерева! Пролётка упала набок, переднее колесо покатилось по булыжнику. Ухарь купец вывалился на тротуар и лежал неподвижно. «Никак, убился?» – продумал Андрей, соскакивая с подножки пролётки.
Кучер, видя негодующего пассажира, хлестнул лошадь и уехал.
Вокруг пьяного купца, лежащего без движения, начали собираться редкие прохожие.
– Ах, бедняжка! – сказала сердобольная дамочка.
– Этот «бедняжка» только что лошадьми двух людей на тротуаре сшиб.
Настроение собравшейся толпы резко переменилось.
– Никак не напьются, изверги! – взвизгнула сердобольная дамочка.
В порыве праведного гнева она подскочила к купцу и ногой пнула его в спину. Ещё мгновение – и толпа устроит над купцом самосуд.
Андрей решить взять инициативу в свои руки.
– Расходись, честной народ! Я – служащий юстиц-коллегии.
Народ смолк, но расходиться и не думал.
– Видаки есть? Надо в протокол записать, потом в суд пойдёте – вину его подтвердить.
Желающих не нашлось, собиравшийся потихоньку народ как-то быстро рассосался, лишь некоторые, отойдя подальше, наблюдали за происходящим со стороны.
Андрей наклонился к пьяному, потёр ему уши, тряхнул за грудки. Купец промычал что-то невнятное, открыл глаза и мутным взглядом уставился на Андрея.
– Ты… ик… чего?
– Вставай!
– Зачем?
Похоже, купец не понимал, что с ним произошло и почему он лежит на тротуаре, а не сидит в пролётке. Однако же встал – сначала на четвереньки, потом на колени и, держась за стену дома, поднялся и вовсе.
– Это кто же так мою пролётку? – изумился он, уставившись мутными глазами на своё транспортное средство.
– Ты сам! А перед этим выехал на тротуар и сбил мужчину и женщину.
– Никого я не сбивал, – помотал головой купец.
Чего с ним разговаривать – пьян, сукин сын! Пролётка разбита, кони умчались после столкновения, волоча за собой дышло.
Помог дворник – поймал возничего, проезжавшего на телеге по переулку.
Андрей посадил пьяного купца на телегу и повёз его в розыскной отдел, причём попросил возничего проехать по улице, где лихач сбил прохожих. Да, вот и это место – на тротуаре кровь, снег истоптан.
Андрей тронул возничего за плечо.
– Погодь маленько.
Сам соскочил с повозки и подошёл к месту трагедии. Рядом появился дворник.
– Чего изволите, господин хороший, или просто интересуетесь?
– Куда люди девались, что пролёткой сбиты были?
– А вы кто, вам зачем это нужно?
– Отвечать коллежскому секретарю юстиц-коллегии! – прикрикнул Андрей.
– Слушаюсь! – вытянулся дворник. – В мертвецкую их свезли, потому как мёртвые.
– Понял, спасибо.
– Завсегда рады помочь! – от полноты чувств дворник сдёрнул шапку.
Андрей уселся на телегу:
– Трогай!
Пьяного купца Андрей распорядился запереть в кутузке – пусть отоспится, протрезвеет. Сам же уселся за стол и быстро написал докладную об обстоятельствах происшедшего.
Он вышел из розыскного отдела и задумался – куда идти? На улице темно, когда выходил, напольные часы показывали восемь вечера. Не сказать, что поздно, только в гости к Василисе идти уже неудобно. Постоял, помаялся, а потом махнул рукой и пошёл всё-таки к Рыбневым. Зря, что ли, Василиса старалась, готовила, ждала…
На стук в двери купеческого дома открыл сам купец.
– Припозднился что-то, Андрей Михайлович! Мы уже заждались, не чаяли увидеть.
