На дворцовую площадь выехал отряд кавалеристов, одетых в львиные шкуры. Все воины были как на подбор: высокого роста, крепкого телосложения. Мышцы так и играли у них под кожей цвета бронзы. Это проезжали "бессмертные" - отборные войска Исхата шестого.
- Едут Ваши любимцы, мой государь,- доложил Парисий с довольным выражением на лице. Очевидно, он очень гордился этим подразделением.- Помните, как они в прошлой Сирийской компании разбили втрое превосходившие их силы, вышли в тыл противника, и тем самым позволили выиграть нам сражение, которое мы считали уже проигранным.
- Да, это отважные воины,- поддержал своего главнокомандующего Исхат шестой.- Если не ошибаюсь, шрам, что у тебя на лице, ты получил там же?
- Так точно, Великий фараон,- подтвердил Парисий.- Благодарю Вас за внимание ко мне.
Стоявший позади Исхата Анусий, поморщился от неудовольствия. В это время к фараону подошёл один из его телохранителей и что-то прошептал ему на ухо.
- Ну, что ему ещё надо?- произнёс Исхат, явно недовольный тем, что ему мешают наслаждаться его любимым зрелищем.- Ладно, проведите его сюда. И, что не сидится этому Главному жрецу в своём храме?
Унхатон подошёл к фараону, поклонился ему и сказал:
- Приветствую Вас Великий Исхат шестой и всю Вашу непобедимую армию.
- Ну, говори, зачем пожаловал?- раздражённо проговорил фараон.- Уж не на войну ли вместе с нами собрался?
После этих слов Исхат громко засмеялся, и его веселье поддержали все, стоявшие рядом с ним военачальники.
- Я скромный служитель Богов,- тихим голосом произнёс жрец.- Мой удел молиться и просить Всевышних об Их благосклонности и заступничестве.
- И, что ты вымолил у них на этот раз?- поинтересовался фараон надменным тоном.
- Я просил их о том,- начал говорить Унхатон, - чтобы они послали Вам победу в этой войне.
- И что, они услышали тебя?- раздражённо спросил Исхат.- Будет у нас победа?
Главный жрец подумал про себя:
- Не знаю, как насчёт победы, меня это мало интересует, а вот то, что ты живым с этой войны не вернёшься, так это я тебе точно гарантирую. Самовлюблённый ты извращенец.
После этих слов Главный жрец наступил своей левой ногой на тень, падавшую от фараона, и тихо произнёс:
- Мордер драй.
Исхат вздрогнул и схватился руками за голову. Но боль, внезапно возникшая в висках, тут же, прошла. Он успокоился и подумал, что это случилось из-за длительного пребывания его на солнце.
Унхатон со смиренным видом сказал:
- Боги услышали мои молитвы и сообщили, что они помогут Вам в этой войне.
- Да что ты слушаешь этого святошу,- вмешался Анусий.- Что он может понимать в войне? Победить мы сможем только в том случае, если наша армия окажется сильнее вражеской, и твой полководческий гений не покинет тебя. Причём здесь Боги?
- Ты так думаешь?- искренне поинтересовался Унхатон, обращаясь к Анусию.- Ну, если Боги тебе не нужны, тогда это облегчает всё дело.
- Надо и этого извращенца отправить вслед за его любимым гениальным полководцем,- подумал Главный жрец.- Он меня раздражает. А уж у себя в аду, я ему устрою такое развлечение, какое он больше всего любит. Думаю, что у меня найдётся много желающих заняться с ним любовью, кроме его обожаемого фараона.
Унхатон наступил на тень Анусия и произнёс:
- Мордер драй.
Парень вскрикнул от боли, схватился руками за свои виски и замолчал.
- Что произошло?- поинтересовался у него Исхат.
- Да так, ничего,- ответил Анусий, опуская руки. Боль в голове у него прошла.
- Разрешите мне удалиться?- попросил разрешения жрец.
- Да, можешь идти,- позволил ему Исхат,- я так и не понял, зачем ты приходил.
- Ничего, скоро поймёшь,- подумал Унхатон и молча, удалился.
На дворцовую площадь выехали боевые колесницы, запряжённые парами лошадей. Управляющие ими воины, смотрели на всех с гордым выражением на лицах. Они тоже считали себя элитными войсками.
За военным парадом наблюдала маленькая серенькая ящерица. Она с самого утра пыталась перебежать на другую сторону улицы поближе к морю. Там находились её любимые гранитные камни, на которых ей нравилось греться на солнышке. Но беспрерывно двигающаяся армия не давала возможности это сделать. Ящерица очень расстроилась и подумала:
- Так и день скоро закончится, и я не успею погреться на солнышке. Эти люди вечно какой-то чепухой занимаются. Из-за них я пропущу все свои важные дела.
Месхет, закончив отчитывать кошку за то, что она прогнала его возлюбленную Сирень, занялся составлением гороскопа по заданию Главного жреца. Люсия тем временем, развалившись на постели астролога, вытянула лапы в стороны и замурчала. Кошка совершенно не обращала внимания на нравоучения месопотамца, а всем своим видом показывала, что теперь на этой кровати будет лежать она, а не какая-то там возлюбленная Месхета.
Астролог понимал, что этот прогноз совсем не интересует Унхатона, поэтому не очень старался над его составлением. У жреца уже был свой план действий на ближайшие дни. И для Унхатона совершенно безразлично, что там предвещают звёзды. Но Месхету было необходимо встретиться с Унхатоном, как можно скорее. Он хотел проверить, есть ли та примета, о которой говорил ему призрак. Самое удобное для этого время - день. Когда ещё можно лучше всего рассмотреть тень человека, если не днём? И желательно это было сделать на улице под солнцем, чтобы не осталось ни малейших сомнений в её отсутствии, если так случится. Здесь ошибиться нельзя. Дело очень серьёзное. Речь идёт о судьбе человека и всего Египта. Гороскоп Месхет составлял, как повод для встречи с Главным жрецом. Как только месопотамец закончил это занятие, он тут же поспешил в кабинет Унхатона. Но стражник, стоявший у дверей, сообщил Месхету, что Главный жрец отсутствует, так как отправился во дворец к фараону. Астролог быстро сообразил, что ему надо делать. План у него был простой: притаиться за колонной перед зданием и дожидаться возвращения Унхатона из царского дворца, где он сейчас находился. При появлении Главного жреца подбежать к нему и со словами: "Я выполнил Ваше задание", передать составленный гороскоп. А самому посмотреть - есть ли тень у жреца.
Когда астролог вышел из резиденции Унхатона, был уже полдень. Солнце с особым усердием старалось выполнить своё повседневное задание: довести температуру всех предметов на Земле до высшей степени разогрева. Притом даже воздух накалился до такого уровня, что вдыхать его на полную грудь, стало не безопасно. В это время улицы столицы, как правило, пустели. Мало находилось желающих проверять своё здоровье на крепость. Одинокие прохожие старались держаться в тени зданий.
