– Послушай, Гарик, – уже спокойно, будто и не закипал только что, произнес Андрей. – Тебе ведь тоже не повредит, если мы здесь удачно отстреляемся, так?
Студент, ожидавший совсем иного продолжения разговора, лишь растерянно кивнул.
– Вот и хорошо, – с небольшим опозданием повторил его жест бизнесмен. – Тогда давай договоримся: с этого момента забываем все наши недоразумения, собираемся и вытягиваем турнир. Согласен?
– В каком смысле «вытягиваем»?
Парень все так же недоверчиво-непонимающе смотрел на партнера.
– Ну, выигрываем, значит, – пояснил Шахов.
Он и сам догадывался, что перебирает с оптимизмом, но по собственному спортивному прошлому помнил, что «выступить достойно» – слишком слабый стимул для того, чтобы перебороть невезение. Лишь максимальные задачи могли заставить его сражаться до конца. «Победа или смерть» – не просто красивые слова. В какой-то момент они были для Андрея реальной и единственной правдой жизни.
Но парень, разумеется, такого Шахова не застал. А нынешний – благополучный и самодовольный субъект – не внушал ему особого доверия.
– Выиграем? – Кривая усмешка задергалась на его темно-коричневых с фиолетовым отливом губах. – Да вы сами-то соображаете, что несете, Андрей Викторович? После того, как мы с вами здесь обос… опозорились, о чем вообще можно говорить? Какой выигрыш? С какого чуда?
– Да не скули ты! – оборвал его Шахов. – Пойми, наконец, что все наши беды от предубеждения, недоверия друг к другу. Как только ты начнешь воспринимать меня как равного по силам партнера, все у нас наладится.
– Ага, сейчас! – хмыкнул Гарик. – Вы, Андрей Викторович, прежде чем других учить, за собой внимательно посмотрите. Доверять, говорите? Равные партнеры? А сами-то вы меня за равного держите? Думаете, незаметно, что вы на меня как на ученую обезьянку смотрите?
Теперь настала очередь Андрея отводить глаза. Разумеется, парнишка преувеличивал. Но и сказать, что это все неправда, Шахов тоже не мог. Да уж, не получится из них команды. Слишком они разные и слишком хорошо чувствуют эту разницу. И ничем тут не поможешь. Разве что действительно на чудо остается надеяться.
Чудо?
Взгляд Шахова неожиданно уперся в ритуальную маску, украшавшую стену отеля. Если где и сохранились еще чудеса, так именно в этих диких краях. И что он, собственно, теряет? Еще один облом в и без того длинном списке мелких житейских неприятностей? Хорошо, малыш, будет тебе чудо!
* * *
Администратор отеля не без тревоги следил за приближавшейся к столику регистрации парочкой постояльцев. Впрочем, опасения внушал только один из них, зато уж сразу за двоих. Ох уж эти картежники! За двадцать лет работы в отеле администратор насмотрелся всякого, приходилось обслуживать самых необычных туристов, но эти…
Казалось бы, Дурбан[8] – жемчужина Южной Африки, как написано в рекламных проспектах, чистейшие воды Индийского океана, великолепные пляжи, уникальная природа, разнообразные развлечения. Отдыхай, наслаждайся жизнью. Но ведь они даже на пляже думают и говорят только о картах. Турнир у них, понимаете ли. А уж вечером, собираясь после игры в баре, они не просто говорят. Иногда обсуждают так громко, что заглушают музыкантов, исполняющих на эстраде традиционные национальные мелодии, тоже не самые тихие в мире. Впрочем, рано или поздно успокаиваются все, кроме пары русских, шумящих особенно долго и старательно. Точнее, шумит только один из них, но опять же за двоих. Администратор еще не знал, чем дело закончилось сегодня, но если эта парочка опять проиграла… он покачал курчавой, коротко стриженной головой.
Честно говоря, служащий отеля сомневался, что они и в самом деле русские. Как и большинство цветного населения Южно-Африканской Республики, зачастую свободно говорящего на трех-четырех языках, администратор имел врожденные лингвистические способности. И он без труда запомнил любимое выражение того русского, который белый. Не просто запомнил, а попытался перевести с помощью электронного словаря. Но слов этих не оказалось даже в специальном разделе, где собраны знаменитые на весь мир русские ругательства. Впрочем, говорят, что в России различных племен и языков даже больше, чем кланов у народа нгуни[9] в стародавние времена. Предположим, он окажется албанцем, или осетином, или еще кем-нибудь. Какая разница?
Важно, что его напарник русским быть никак не может. Это такой же мулат, как и сам администратор. Правда, кожа чуть светлее, и волосы не так сильно вьются, и подбородок немного островат, но ведь и среди чистокровных зулусов встречаются похожие личности. А предки у парня были явно из здешних краев. Тут ошибиться невозможно.
Впрочем, нужно признать, что мулат и ведет себя куда цивилизованнее, чем его большой белый друг. Тот, если проиграет, совсем перестает себя контролировать. А насколько администратор в курсе событий, проигрывает эта парочка постоянно. И непонятные возгласы на албанском языке по вечерам регулярно разносятся по всему отелю.
Вот и сейчас дверь бара жалобно звякнула, вслед за ней обеспокоенно задрожала хрустальная люстра в коридоре, и тяжелая поступь заморского гостя начала медленно, но неуклонно приближаться к стойке администратора. Следом легко, но как-то суетливо-виновато прошлепали шаги партнера.
Парочка уже подходила к столику, когда мулат вдруг остановился и что-то сказал спутнику. Слов администратор не понял, но интонацию вежливого отказа уловил безошибочно. Белый русский тоже притормозил и принял стойку защитника из регбийной команды. Впрочем, уже через секунду снова выпрямился. Но внешне он продолжал напоминать опытного регбиста, вот только служащий отеля не был уверен, известна ли в России эта замечательная игра. В любом случае гость из далекой страны телосложением выгодно отличался от других постояльцев. Его белая рубашка натягивалась не на животе, как у прочих, а на мощной атлетической груди. А короткие рукава позволяли разглядеть весьма впечатляющие бицепсы. Светлые, почти белые волосы постояльца тоже были острижены по-спортивному коротко. Хотя, возможно, лишь для того, чтобы не бросался в глаза начинающий лысеть затылок.
Постояльцы о чем-то заспорили. Африканец не понимал ни слова, но не очень переживал по этому поводу. Его больше заботили мир и спокойствие во вверенном ему отеле. И он продолжал внимательно наблюдать, делая вид, будто пролистывает журнал регистрации. Это ведь ему в случае чего придется вызывать полицию, и хотелось бы не пропустить момент, когда такое вмешательство превратится в печальную необходимость. Благо по лицу белого человека очень просто судить о его эмоциях.
