— Пан Александров, поверьте, я делаю все возможное, чтобы приблизить сделку, но… — залебезил перед ним управляющий. — Без согласия наследника ничего не выйдет.
— Добудь мне его. Это в твоих же интересах, — не преминул напомнить незнакомец, прежде чем встал из-за стола, кинул кабатчику звонкую монету и ушел прочь.
Рыгор ради приличия посидел еще минут пятнадцать, медленно потягивая ядреный квас, а потом поспешил вернуться в замок.
Даже ночью Антону не удалось обрести столь желанный покой. Ему снова снился старый кошмар, преследовавший его еще в детстве. Он бродил по замку из комнаты в комнату и никак не мог найти выхода. Бесконечный лабиринт с ведущими в непроглядную тьму коридорами, узенькими галереями, заканчивающимися тупиками переходами. Антон открывал дверь за дверью, но выхода нигде не было. Даже окна куда-то пропали. Повсюду его встречало лишь безмолвие мертвых камней. В отчаянии он рвал в клочья старинные гобелены, колотил фарфоровые вазы и хрустальные подсвечники, исцарапывал в кровь руки о стены. И тогда Антон просыпался от собственного крика. Но на этот раз его разбудил громкий стук в дверь.
Не дождавшись разрешения, в комнату ввалился бородатый Михась, староста Кужигая. Антон недовольно прищурил один глаз. Кажется, он просил никого не пускать.
— Ваше сиятельство, — взволнованно начал непрошенный гость. — Что же это делается? Мы всем народом выгоняли эту чертовку из села, а вы взяли и вернули ее обратно. Нельзя так. Проклятая она. Ведьма. С бесами. Камнями надо ее с нашей земли гнать, а не привечать в панском доме.
Антон болезненно поморщился, усаживаясь на подушке.
— Михась, ну что за бред? Ты ведь взрослый мужик, а не дите малое, чтобы в бабьи сказки верить. Нет никаких ведьм.
— Ага, нет. А кто ж тогда мор на наше село наслал? Я из-за него троих детей лишился. И Янко-кузнец от той же заразы помер, и Марыська, мельникова жена. Да и ваш батюшка, царствие ему небесное, тоже, чай не без ее злого умысла концы отдал.
— Они умерли от холеры, а нет от ведьминских заговоров. Холера — это такая болезнь, достаточно распространенная. Про нее еще Гиппократ писал. В ней нет ничего сверхъестественного.
— Вы, конечно, ученый пан в этих ваших университетах, но вот что я вам скажу: эта девка — ведьма. Пришла незнамо откуда, дитя нагуляла и не признается от кого. Да вы только в глаза ей загляните и все сами поймете.
В этот момент дверь снова распахнулась. На пороге показалась молодка-горничная и коротко сообщила:
— Пан Антон, она очнулась.
— Вот сейчас как раз и загляну, — шляхтич выразительно посмотрел на старосту. — А ты Михась, домой ступай, а то пахнет от тебя не лучше, чем от помойной собаки.
От него действительно разило крепким самогоном и потом. Эти запахи в купе с непроходящей головной болью, вызывали у пана приступы дурноты.
— Обещайте, что выпроводите ее. Сегодня же! — настаивал Михась, повышая голос.
— Ступай, — махнул на него рукой шляхтич, и тот, наконец, соизволил удалиться.
Антон встал с кровати, накинул поверх ночной рубахи домашний халат, на ходу пригладил растрепанные каштановые волосы и вышел в коридор, где его дожидалась горничная.
— Акулина, откуда в селе узнали про женщину? — полным негодования голосом спросил он. — И как сюда попал этот…
— Простите великодушно, — потупилась девушка. — Видно, Юрась в кабаке проболтался… А Михась, он ведь когда пьяный, напролом идет, как его остановишь? Мы и глазом моргнуть не успели, а он уже в вашей комнате был.
— Ладно, — неожиданно смягчился Антон. — А где Рыгор?
— Пан управляющий ушел на рассвете, — чистосердечно ответила горничная.
— Куда?
— Не сказал… — Акулина закусила нижнюю губу в раздумьях, продолжать или нет. — Он так часто в последнее время уходит. Говорят, с каким-то купцом из столицы встречается.
— Какие у Рыгора могут быть дела с купцом из столицы? — озадаченно пробормотал шляхтич.
Горничная лишь потерянно пожала плечами. Решив не терять времени даром, Антон отправился в комнату, где он вчера оставил свою пациентку. Женщина неподвижно лежала на кровати с закрытыми глазами. Антону на мгновение показалось, что она снова потеряла сознание, но тут длинные черные ресницы затрепетали, веки распахнулись и на него уставилась пара самых обычных, хоть и припухших, карих глаз. Женщина с усилием приподнялась на локтях, чтобы сесть.
— Лежите, — повелительным тоном, который он усвоил за время короткой практики в Киеве, сказал Антон. — Вы еще слишком слабы, чтобы вставать.
Женщина покорно опустилась на кровать, не сводя с него глаз.
— Как мой ребенок? — слабо спросила она.
Антон медленно покачал головой и отвернулся к окну, не выдержав тяжелого взгляда.
— Я не смог его спасти. Было слишком поздно, — ответил он дрогнувшим голосом, который удивил его самого.
Женщина сникла. Губы ее вытянулись в тонкую линию, глаза лихорадочно заблестели. Было видно, что она изо всех сил старается сдержать слезы. Совладав с эмоциями, она заговорила намного громче и тверже:
— Я хочу уйти.
Антон закусил нижнюю губу, соображая, как быстрее завоевать ее доверие.
— Как вас зовут? — спросил пан.
— Купава, — безразлично ответила она
— Красивое имя. Старинное, — шляхтич ласково улыбнулся. Женщину это заметно смутило. — Купава, у вас множественные ушибы. Вы потеряли слишком много крови. Мне пришлось вас прооперировать. Если вы не будете соблюдать постельный режим, то швы разойдутся.
— Я все равно должна уйти, — упрямо настаивала женщина.
— Погодите хотя бы неделю, пока не затянутся раны, — умоляющим тоном сказал пан. Для него это было чем-то новым. Антон не привык просить о чем-либо — слишком уязвимой была его шляхетская гордость, но сейчас ему казалось очень важным уговорить женщину остаться и помочь ей. Жалость, тисками стянувшая сердце, побудила его прийти ей на помощь там, в лесу. Она же заставила переступить через себя сейчас, чтобы вся его работа не пошла насмарку.
— Я не могу. Я… — не сдавалась Купава. — Я накликаю на вас беду, если останусь. Я всегда приношу всем лихо.
— Не накликаете, — добро усмехнулся Антон. — Я родился под счастливой звездой.
Женщина удивленно открыла рот, но не нашлась, что ответить.
— Отдыхайте, — велел ей пан и ушел.
Не успел он дойти до своей комнаты, как в коридоре снова показалась горничная.
— Пан Антон, к вам гость, — тихо сообщила она.
— Что? Опять? Я же сказал, что не хочу никого видеть, — возмутился шляхтич. Неужели ему не дадут и минуты покоя в собственном доме?
