Напуганный троглодит озирался по сторонам, пытаясь обнаружить того гигантского зверя, из-за которого задрожала и взвопила в страхе вся земля, застонали небеса и солнце в ужасе спряталось в тучи.
Однако чудовища он не увидел. Повсюду вокруг в панике и страхе метались звери, птицы, пытавшиеся укрыться в своих убежищах. Движимый тем же примитивным инстинктом самосохранения, юный великан быстро схватил оружие и свой трофей и, словно антилопа, со всех ног устремился в спасительный мрак пещеры Оо.
Едва успел он укрыться внутри, как поверхность земли снова зашаталась и глубины ее разверзлись. Раздался ужасающий грохот падающих камней. Вход в пещеру, где укрылся юноша, внезапно закрылся и вокруг воцарилась непроглядная тьма. Заживо погребенный в этой могиле Ну, сын Ну, Ну из Ниоцена, потерял сознание.
Случилось это сотню тысяч лет тому назад.
ГЛАВА 2
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
С первого взгляда на Викторию Кастер из Беатрисы, штат Небраска, ни за что нельзя было догадаться о том, что на самом деле представляет собой эта девушка. Ее огромные мечтательные глаза, изящные линии стройной фигуры, казалось, свидетельствовали о телесной хрупкости и изнеженности души, которые мы привыкли считать неотъемлемыми признаками подлинной женственности. Но это было насквозь обманчивое впечатление. Смею утверждать, что во всем белом свете существовало лишь две вещи, которых смертельно боялась Виктория Кастер, — мыши и землетрясения.
Охотно признаваясь в том, какой ужас она испытывает при виде мышей, о землетрясениях, однако, девушка говорила крайне редко. Только со своим братом Барни, ближайшим другом, которому она безгранично доверяла, девушка пару раз разоткровенничалась на эту тему.
Сейчас оба они гостили в обширном поместье лорда и леди Грейстоков в экваториальной Африке, в стране вазири, куда Барни Кастер приехал поохотиться. Впрочем, об охоте он тут же забыл. Да это и не имеет к истории, которую я собираюсь поведать вам, никакого отношения. Не имеет его к ней и Джон Клейтон, лорд Грейсток, некогда известный как Тарзан из племени обезьян, если не считать того, что я гостил у него в то же самое время, что и Кастеры, и благодаря этому могу теперь рассказать вам о том, о чем в противном случае едва ли когда-нибудь вообще стало бы известно.
На юге Узири, страны вазири, пролегает горная цепь, а у ее подножия простирается огромная равнина, на которой в большом количестве водятся антилопы, зебры, жирафы, носороги и слоны. Привлеченные тучными стадами антилоп, зебр и жирафов, сюда частенько приходят на охоту львы, леопарды и гиены. Встречаются тут и бизоны — свирепые дикие звери, более грозные и опасные, чем даже львы. Так, во всяком случае, говорил мне Клейтон.
Места эти, действительно, представляли собой настоящий рай для охотников, и почти каждый день очередная компания отправлялась из низенького бунгало Грейстоков на поиски дичи и приключений. Виктория Кастер тоже частенько принимала участие в этих вылазках.
Она успела подстрелить двух леопардов, не говоря уже об огромном количестве антилоп и зебр, а как-то раз лицом к лицу столкнулась и с буйволом, которого сразила метким выстрелом наповал с расстояния в десять шагов.
На первых порах Виктория доводила брата своим поведением до состояния, близкого к нервному припадку, ибо далеко не каждый мужчина отважится на столь рискованные поступки, как она. Однако, увидев, что сестра умудряется сохранять совершенное хладнокровие перед лицом опасности, а меткость ее выстрелов вызывает восторженные похвалы даже у самых бывалых охотников, Барни ударился в другую крайность и стал смотреть сквозь пальцы на долгие отлучки Виктории. Бывало, на охоте она надолго отделялась от прочих участников, что, без сомнения, делало честь ее смелости. Сама Виктория высоко ценила предоставленную ей свободу, так как обычно от женщин и новичков на охоте не только требуют соблюдения множества мер предосторожности, но и на шаг не отпускают от остальных. Какая уж тут дичь, если тебя саму постоянно опекают!
Однажды вечером, когда Кастеры возвращались верхом с очередной охоты у подножия горы, Барни обратил внимание на то, что его сестра на редкость молчалива и, по всей видимости, чем-то расстроена.
— Что с тобой, Вик? — поинтересовался он. — Наверное, ты страшно устала?
Девушка посмотрела на него с улыбкой, но тут же на ее лице появилось тревожно-недоуменное выражение.
— Барни, — сказала она после недолгого молчания, — в этих горах есть нечто такое, что вызывает у меня странное чувство тревоги. Сегодня я проезжала мимо выступающих на поверхность вулканических скал, которые напоминают о страшных потрясениях, происходивших на планете в давние времена. При виде этих скал я вся затрепетала с головы до ног, и меня прошиб холодный пот. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: ты ведь знаешь, что меня всегда охватывает какой-то безотчетный страх при малейшем подземном толчке и даже при одном только упоминании о тех мощных силах, которые дремлют под поверхностью земли. Но сегодня мной вдруг овладело невыносимо горькое чувство какой-то невосполнимой личной утраты, как будто я лишилась человека, которого любила больше всех на свете.
Виктория замолчала и после короткой паузы вновь продолжила свой рассказ.
— И знаешь, несмотря на эту невыразимую печаль, словно яркий луч надежды озарил мою жизнь. Я не в силах объяснить тебе, что бы это могло значить, хотя сердцем хорошо чувствую это.
В течение некоторого времени Виктория и Барни молча ехали рядом — стремя к стремени. Их пони уверенно прокладывали путь через высокую, по колено, траву. Девушка задумалась — видимо, она пыталась найти объяснение загадочному чувству, завладевшему ею. Что касается Барни Кастера, то он принадлежал к тому разряду людей, которые никогда не позволяют себе ни малейшей насмешки над тем, что выходит за пределы их разумения. Последнее обстоятельство, вне всякого сомнения, объясняло, почему Виктория, как, впрочем, и многие другие люди, доверяла ему самые сокровенные мысли. Не понимая, что происходит с сестрой, Барни ничего не мог ей посоветовать и потому молчал. К тому же он испытывал сильное недоумение, как и всякий раз, когда ему приходилось сталкиваться с очередным проявлением странного отношения Виктории к любым свидетельствам великих сдвигов земной коры, определивших облик нашей планеты.
Он припоминал, когда и в каких ситуациях прежде его сестра испытывала этот страх. Однажды это произошло в Саду Богов, а затем повторилось во время их совместного путешествия по Великому Каньону в Аризоне. Но особенно ярко запомнилось ему нервное потрясение, которое испытала Виктория, читая газетные отчеты о землетрясении в Сан-Франциско. Во всех прочих отношениях его сестра была совершенно нормальной и вполне уравновешенной молодой американской женщиной — впрочем, может быть, именно это делало ее единственный недостаток особенно явным.
Однако боязнь землетрясений была не единственной странностью Виктории Кастер. Другая заключалась в том, что она с непонятным и зачастую не обоснованным пренебрежением относилась ко всем мужчинам, просившим ее руки, — а таких было немало. Некоторые из соискателей казались Барни вполне достойными людьми, и Виктории они нравились, но любить их!.. Она и мысли такой не допускала!
Продолжая свой путь по направлению к бунгало Клейтона и размышляя о странностях характера своей сестры, Барни невольно вспомнил и о тех снах, которые обычно видела Виктория после каждого упоминания о великих потрясениях в природе. Это побудило его продолжить прерванный разговор.
— Твой… он появился, как обычно? — с улыбкой спросил Барни.
Девушка потянулась к брату и взяла его руку в свою. Глаза ее выражали одновременно и испуг, и надежду.
— О, Барни, — воскликнула она, — дорогой, ты никогда не смеялся над моими глупыми снами. Не будь у меня возможности откровенно рассказывать тебе обо всем, я бы, наверняка, давно сошла с ума. Но в последнее время я стала сомневаться, стоит ли говорить об этом даже с тобой — он стал приходить слишком часто! С тех пор как мы впервые охотились в окрестностях гор, я каждую ночь рука об руку гуляю с ним под огромной экваториальной луной возле беспокойного моря. Совершенно отчетливо, как никогда прежде, я вижу его фигуру и черты лица. Он очень симпатичный, Барни, высокий и сильный — мне бы хотелось встретить такого мужчину в реальной жизни. Наверное, это прозвучит смешно, но я никогда не смогу по-настоящему полюбить ни одного из этих слабовольных и бесхарактерных людишек, которые вечно вьются около меня — особенно теперь, после того, как гуляла рука об руку с таким мужчиной, как он, и по его глазам поняла, что он тоже любит меня. При этом, Барни, я все-таки побаиваюсь его. Не странно ли?
