по подбородку и добавил: - Я полагаю, что, будучи наполовину галлом, ты практически родственник этим дикарям.
Фигул слегка ощетинился от оскорбления, но подавил свой гнев. Хотя его отец служил во вспомогательной когорте достаточно долго, чтобы получить римское гражданство, воспитав сына таким же, Фигул гордился своими галльскими корнями. Он был внуком известного эдуя и провел свое детство в городе Лютеция в своей родной Галлии, прежде чем вступить во Второй легион в возрасте восемнадцати лет. Если кто-нибудь в легионе когда-либо обвинял его в раздвоении верноподданности, Фигул быстро отвечал, что считает себя более римлянином, чем большинство римлян. Но хотя его преданность товарищам никогда не подвергалась сомнению, он понимал, что правда была немного мрачнее. Он чувствовал свое галльское происхождение глубоко в своей крови и сохранил память о своих корнях, изучая все языки, похожие на галльский. За последние несколько недель в Каллеве он свободно говорил на местном диалекте. Кое-кто из легионеров шутил или мягко подзадоривал его по поводу его галльских предков; Очелла предпочитал делать из этого едва завуалированные выводы. Фигул не попадался на удочку и всегда отвечал вежливо или отшучивался.
- Не только это, господин. Я сражался с ними. Прошлым летом. При Веспасиане. Мы выгоняли их из их крепостей на холмах, одного за другим. Они вели ожесточенную борьбу, я вам скажу. С нами дрались даже их женщины и дети. Они скорее умрут, чем сдадутся.
- Действительно? Ты слышал выступление легата. Городище не достроено, их припасы отрезаны, а нападения с востока ждать не придется. Что еще может пойти не так?
Не ответив, Фигул посмотрел на оборонительный периметр бревенчатого форта. За ним лежал город Каллева, большой комплекс соломенных крыш, видимый над земляным валом. Второй Легион возвел форт рядом с Каллевой после недавней кампании, но город уже начал следовать римским обычаям. Новые улицы были размечены и выстроены сеткой в римском стиле. Были открыты многочисленные таверны и публичные дома. Некоторые из местных аристократов даже одевались как римляне. По мнению Фигула, скорость изменений в этой части провинции была поразительной.
Несмотря на это, он чувствовал, как его грудь сжимается от напряжения. Он оглянулся на Очеллу: - Хотел бы с вами согласиться, господин. Но я считаю, взять Вектис будет намного сложнее, чем вы думаете …
Остров Вектис, пять дней спустя
Громкий крик пронзил влажный воздух, когда стрела пронеслась мимо Фигула, поразив солдата рядом с ним в шею. Мужчина дернулся, и его голова откинулась назад, кровь фонтаном хлынула изо рта, когда он упал в воду в грохоте брызг.
- Постройтесь на побережье! - проревел Очелла своим людям, достигнув береговой линии раньше Фигула. - Постройтесь, побери вас чума!
Когда солдаты спрыгнули через борта галеры в ледяную воду внизу, они попали под яростный обстрел лучников, закрепившихся на меловых скалах по обе стороны узкого побережья. Стрелы сыпались на солдат с постоянным смертоносным шипением. Некоторых сражали, как только они оказывались в воде, их пронзенные стрелами тела погружались под воду, а древки стрел торчали из их туловищ и шей. Другие, зажимая раны, лихорадочно хромли к берегу вдоль песчаной отмели, мелководье стало красным от крови.
Фигул пробирался мимо мертвых и умирающих, мускулы его шеи напряглись от гнева. Высадка обернулась катастрофой. На рассвете двенадцать галер вышли из военно-морской базы в Новиомагусе и направились к восточному побережью Вектиса, их палубы кишели солдатами. Передняя четверка галер села на мель на песчаной отмели недалеко от береговой линии, и люди на борту были вынуждены спрыгивать с палубы и пробираться к берегу почти по шею в ледяной воде. Остальная часть флота осталась болтаться в море, поскольку триерархи отдали приказ кораблям не обходить севшие на мель суда, закупорившие проход. Фигул оглянулся и увидел солдат, сгрудившихся на переполненных палубах галер, вынужденных смотреть, как их товарищи, рискуя быть убитыми, карабкаются на берег.
Он смотрел вперед, пока оставшиеся в живых легионеры Шестой центурии пробирались к берегу, сплачиваясь вокруг Очеллы. Проливной дождь барабанил по их шлемам с ритмичным грохотом, люди тяготились своими доспехами, короткими мечами и щитами. Их шерстяные туники промокли насквозь, увеличивая их вес. Пока Фигул продвигался по мелководью, он почувствовал, как что-то холодное коснулось его крепкой ноги. Он взглянул вниз и увидел под водой конечности бледного тела. Из его груди торчало несколько стрел, тусклые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение безмолвной агонии. Фигул оттолкнул мертвого солдата в сторону щитом и поспешил на берег, уворачиваясь от стрел, его подкованные сапоги хлюпали по мокрому песку.
Сцена мрачного ужаса предстала перед ним на песчаном берегу. Куда бы он ни посмотрел, солдаты корчились на земле, волны омывали красные потеки крови на мокром песке. Покалеченные мужчины вторично были поражены стрелами, когда пробирались к своим товарищам закрепившимся выше по берегу. Прижатые к земле стрелами, камнями и дротиками, сыпавшимися со скал, выжившие из первой волны высадки, не смогли построиться и обеспечить эффективную защиту для только что прибывших солдат, которых отстреливали лучники, расположившиеся на вершинах скал. Нескольким отдельным легионерам удалось выстроиться на побережье в форме полумесяца. Когда стрелы стали вонзаться в песок вокруг них, оптион почувствовал, как горькая ярость сжимает его сердце. В очередной раз разношерстной армии бриттов удалось нанести ужасные потери своему римскому противнику.
- Ко мне! - Очелла закричал Фигулу, когда центурия выстроилась в грубый круг, подняв свои щиты над головами, чтобы защититься от падающих на них камней и стрел. - Быстрее, оптион Фигул!
Пока оптион бежал, воздух ожил с яростным, похожим на ветер свистом, и рой стрел пронесся по угрюмому небу, падая на отрезанных от всех людей Пятой когорты под несмолкаемые крики боли. Перед Фигулом стрела пронзила руку человека. Легионер ослабил хватку на своем щите и ударил ладонью по торчащему из плоти острому наконечнику, в отчаянии рухнув на колени. Галл поднял щит над головой. Раздался ломкий лязг, когда камень ударился о выступ его щита. Фигул потерял равновесие, споткнувшись о распростертое тело, и рухнул на землю, шлепнувшись головой в лужу блестящей крови рядом с телом раненого солдата. Сморгнув соленые капли с глаз, Фигул быстро поднялся и короткими рывками пополз дальше. Он оглянулся через плечо, когда несколько стрел вонзилась в песок рядом с ним.
Через мгновение Фигул быстро пробрался к своему центуриону, его сердце яростно колотилось в груди. Очелла бросил на него осуждающий взгляд.
- Почему, чума тебя побери, ты
