Ознакомительная версия.
Меня осенило:
– Так их псами из‑за фигурок назвали?
Вятич изумленно уставился на меня:
– Не думаю, псы только у одного. А вообще, они сами как псы: схватить, растерзать любого, кто не падет ниц. Чем лучше ордынцев? Только у ордена еще одна особенность. У Батыя задача – пограбить и заставить платить дань, он не стал оставлять на землях, которые прошел, никаких гарнизонов и в свою веру не перекрещивал. А эти первым делом крестят и строят свои замки, чтобы брать округу под себя. Всех, кто против, вырезают почище ордынцев.
Я вспомнила Копорье и окрестности. Все верно, ордену вместе с папой вовсе не нужны православные русские: или католики, или никто.
– А что будет, если не подчинятся?
– Перебьют.
– Все настолько серьезно?
– Очень. Они вознамерились просто уничтожить русских. Физически уничтожить, чтобы освободить земли.
– Зачем им безлюдные земли?
– Найдут кем заселить.
– Геноцид? Я думала, что он возможен только в наше время.
– Геноцид был всегда, непокорные рабы никому не нужны, от них лишь убыток.
– Рабы… Это русские‑то рабы?!
Нет, этих псов-рыцарей определенно следовало охладить чудской водичкой. Ничего, поплавают, поумнеют.
– Вятич, а где сам Батый?
– Снова решила за него взяться? Не время, Настя.
– Нет, просто интересно, чем он занимается.
– Как всегда – воюет, что он еще может, не стихи же писать?
– А вдруг? Откуда мы знаем?
– Батый и стихи?
– Почему нет, даже полнейшие сволочи были талантливы.
– Ого, ты, никак, начинаешь менять отношение к заклятому врагу?
– Ты что?! Моя мечта осталась прежней: убить Батыя! Вот победим рыцарей и пойдем убивать хана.
Вятич рассмеялся:
– Договорились.
Я задумалась, действительно, за последнее время, заполненное множеством самых разных событий, я как‑то подзабыла о своем главном враге. Где он там?
Батый, как справедливо заметил Вятич, действительно воевал, только теперь уже Европу, как называли их монголы, «вечерние страны».
На левом берегу Днепра стучали и стучали топоры, это согнанные со всей округи мужики рубили большие лодьи и вязали прочные плоты, такие, чтоб выдержали не только людей, но и лошадей. Сначала, понимая, для чего все, пытались работать плохо, но ордынцы быстро сообразили, замучили у всех на виду десяток человек, по своему примеру разделили работающих тоже на десятки, поставили над каждой старшего и предупредили, что если один будет работать плохо, вырежут всю десятку. Люди смирились, перестали портить лодки.
Конечно, можно бы и подождать, пока встанет лед на реке, но старики говорили, что в этом году может долго не встать… Батый решил переправить тысячу, потом еще одну, а уж потом остальных.
Хан вместе со своими нойонами ежедневно наблюдал за городом с высоты Песочного городка. Вид на Киев открывался прекрасный. Город в желтом и красном уборе деревьев, пока не сбросивших листву, с блестевшими на солнце золотыми крестами церквей, синими куполами соборов, красными черепичными крышами богатых домов понравился хану. Батый не мог признаться, что стал хуже видеть, а потому делал вид, что все разглядел. Он ткнул плетью в какой‑то особо большой купол:
– Что это?
– Это самый большой Дом Бога урусов, Сафыя зовут.
Хан запомнил.
А внизу на берегу все возились и возились люди, их фигурки казались подобны муравьям, таскающим свою добычу в муравейник. Батый подумал, что так и есть, только муравейник – это его Улус, где он хозяин и в его воле даровать жизнь всем этим людям или убить их. Хан решил даровать жизнь… Чтобы работали на него.
Батый подумал о том, что пора и себе ставить большой город, чтобы и у него были дворцы и большие дома, пусть даже чужих богов. Только не здесь и не сейчас. Вот пройдет до последнего моря, вернется в степь и поставит свой большой город на берегу другой большой реки, которую татары зовут Итиль, а урусы смешно – Вол-га. У урусов вообще глупые, ничего не говорящие названия, например, тот же Кыюв. Что такое Кыюв? Только город, который скоро разрушат по его, Батыя, воле, потому что горожане поспешили убить его послов и оказывают сопротивление его войску. Глупые урусы…
Они огородили свои города крепкими стенами и решили, что монголы не смогут эти стены разрушить? К чему вообще городить, если есть стенобитные орудия? У его будущего большого города не будет стен! Он, Батый, не боится никаких нападений, разве есть на свете такой враг, чтобы решился на него напасть? А из неогороженного города всегда можно уйти в степь и биться там.
Еще раз подумав, что урусы глупы, Батый принялся спускаться вниз. Байдар сказал, что лодок уже достаточно, чтобы перевезти его тысячу, завтра она отправится на тот берег и будет охранять переправу, пока не переплывет следующая тысяча, ее поведет нойон Уйдю. За ним последует Бечак, Менгу, хотя тот рвется в первых рядах, твердя, что это он первым увидел Кыюв. Когда перейдет половина, переправится и сам Батый, потом остальные.
Одно плохо – большие пороки, чтобы бить стены, просто так не переправишь, их надо либо разбирать, а потом собирать, либо дожидаться, когда на большой реке Дана-пре встанет лед. Сколько этого ждать? Местные жители сказали, что зима встанет рано, и лед тоже. Правда, другие возражали, мол, по всем приметам в этом году льда не будет долго. Вот и верь этим старым урусам. У, шакалы! Так и норовят обмануть даже в этом!
Ничего, ни толстый лед, ни его отсутствие не остановят движение ордынских туменов, под ноги монгольских мохноногих лошадей лягут покоренными все вечерние страны, в этом джихангир Западного похода хан Батый не усомнился ни на минуту.
В многострадальном Киеве не было князя, но киевляне к этому привыкли. За последние годы город столько раз переходил из рук в руки от одного князя к другому, что воспринимать очередного как своего правителя давно отвыкли. Последним перед самыми монголами был Даниил Романович Галицкий. Князь, что и говорить, сильный, и дружину имел немалую, и вес среди остальных русских князей тоже, и собственные города на Волыни и Галичине тоже. Но то собственные, а Киев для Романовича как был чужим, так и остался.
Князь Даниил помотался по городу, походил по давно не подновлявшимся городским стенам, покачал головой и уехал, оставив за себя воеводу Дмитра. Но воевода и без него был. Киевляне, понимая, что помощи от князя не будет никакой, тоже махнули руками и принялись крепить старые стены сами. Только они плохо представляли, что такое ордынцы, какой страшный вал движется в сторону их прекрасного города. А если бы представляли? Как устоять против Орды одному даже сильному городу при том, что остальные, которых случайно обошел страшный вал, укрылись за лесами, спрятались в свои скорлупки-города, затихли, только бы пронесло, только бы их не тронули. Не смогла Русь собраться воедино, а разбить каждого поодиночке не так сложно.
Ознакомительная версия.
