девушку Анри. Ему было приятно смотреть на ее милое и наивное лицо, и чувствовать легкий приятный запах, который, как казалось Анри, исходил от ее волос.
Дверь открылась, в ней мелькнула тень девушки, и дверь тут же захлопнулась. В ту секунду, что дверь была открыта, Анри успел слышать голос Карла. Тот рассказывал что-то веселое и несколько чужих голосов смеялись в ответ.
«Что они за люди?.. – подумал рыцарь. – Сейчас усну, а проснусь ли утром?»
Он помолился Богу. Впервые за много лет его молитва была настолько теплой и искренней, что Анри стало заметно легче на душе.
«Спасибо Тебе, Господи, – поблагодарил он, уже усыпая. – Чтобы не случилось со мной этой ночью или утром, за все Тебе спасибо!»
10.
Аббат Круазье проснулся после полуночи. Где-то там, в рыцарском лагере пьяные голоса орали песни, но далеко, потому что аббат не любил ночного шума.
– Отто!.. – позвал Круазье.
Рядом, в темноте что-то зашевелилось, и сонный голос сказал:
– Я тут…
– Свечи зажги.
Аббат сбросил с себя толстое верблюжье одеяло и почесал саднящее колено. Оно давало о себе знать всегда после долгих, коленопреклонных молитв.
«Словно черт дергает и сна лишает, – размышлял про себя Круазье, рассматривая мокрый от дождя потолок палатки. Он вспомнил о «черной книге». – Что там еще в этой книге написано?.. Кажется, все просмотрел, так ведь нет!.. Тянет как пропойцу в кабак».
Аббат, кряхтя, встал и тут же, не поднимаясь с постели, устроился за столом, который всегда стоял рядом. «Черная книга» лежала на его уголке напротив Библии.
Отто наконец справился со свечами и палатка осветилась желтым, чуть подрагивающим светом.
– Вина дать? – глухо спросил он.
– Нет… Потом. Пока ложись, не мешай.
Отто сел и под его тяжестью скрипнула лежанка. Затем по рубахе служки заерзала пятерня, расчесывая грудь.
Аббат развернул «черную книгу». Перед ним снова замелькали уже знакомые кощунственные картинки, на которые Круазье теперь почти не обращал внимания. Он внимательно вчитывался в текст, снова ища знакомые имена. Но кроме имен его интересовало и то, какую именно ложь говорил о них автор книги. Аббат вчитывался в каждое слово внимательно, ища скрытый смысл и часто, по нескольку раз, перечитывая одну и ту же фразу. Ложь книги вдруг показалась ему настолько чудовищно простой и вопиюще примитивной, что Круазье стало заметно легче. Его ночной страх, когда он пытался уснуть и никак не мог забыть «черную книгу», съежился, словно стал меньше весить и пару раз аббат даже улыбнулся безыскусности кощунственного писания.
«Померещится же черт знает что, – подумал он. – А я еще Рима испугался… Пристанут, что же ты за братом не уследил и чем перед нами оправдаешься? Удружил братик, ничего не скажешь. Каин, одним словом!..»
Аббат зевнул. Текст стал двоиться, буквы полезли друг на друга.
– Отто, вина дай! – коротко приказал аббат.
Почти тотчас, протянувшаяся из темноты рука со знакомым грязным обшлагом, поставила на стол кружку с вином.
«И когда только успел налить?..» – механически подумал Круазье.
«Черная книга» надоела ему, лишь только вино было выпито, свечи вдруг стали сонно помигивать. Темнота, казалось, уже давила на плечи. В лагере стихли пьяные песни.
«Теперь и спать можно, – решил аббат. Он истово перекрестился, швырнул «черную книгу» на пол и лег. – Дрянь и подлость!.. – аббат даже разозлился на себя за то, что встал и второй раз взялся просматривать сатанинскую книгу. – Капля мутной правды на ведро помоев. А, главное, выдумки, выдумки!»
Круазье повернулся на бок и почувствовал, как шумно и часто бьется его сердце.
«Сожгу ее завтра же, – мысли аббата становились все туманнее и спокойней. – И вино не нужно было пить… Ишь как сердце колотится… Вредно на ночь»
Он начал читать молитву, но его мысль неожиданно снова вернулась к «черной книге». «Отче наш Сущий на Небесах…» оборвалось, и перед внутренним взором Круазье поплыла, как по воде, «черная книга». Она чуть колебалась, как детский кораблик, и один ее бок тонул в тумане.
«Отче наш Сущий на Небесах…» – снова начал про себя аббат.
И снова молитва оборвалась и по воде поплыла «черная книга».
11.
Анри разбудило легкое поглаживание по лицу. Сначала он посчитал, что это кошка (он видел их довольно много в деревне), но, протянув руку, вдруг нашарил другую руку – маленькую и теплую. За окном уже светало, и темнота казалась легкой, как вуаль.
– Пей!.. – сказал Анри мягкий и знакомый голос. – Тебе нужно пить.
Анри улыбнулся. Ему вдруг стало весело, он потянулся губами в пустоту перед собой и тотчас нашарил горячую, упругую щеку.
Ария тихо засмеялась и оттолкнула рыцаря.
– Нельзя, – уже без улыбки сказала девушка. – Пей!
В губы Анри ткнулся ковш, судя по запаху, со знакомым питьем. Рыцарь сделал несколько торопливых глотков, обнял девушку и привлек ее к себе. Остатки питья вылились на грудь Анри. После смерти жены Анри не притрагивался ни к одной женщине. Внезапная близость с Арией словно оживила его: сердце бешено застучало, а жар в теле, до этого расслабляющий и болезненный, вдруг стал другим – упругим и жадным.
– Я ухожу, – сказала Ария. – А ты должен спать, чтобы выжить.
– Ты же говорила, что знаешь, что я выживу… Ну, еще про то говорила, как дым из трубы стелется. А еще… – Анри не договорил и что было силы прижал девушку к себе. – Останься!
Шепот был жадным и властным. Почти тут же Анри больно ударил по лбу ковш. Анри слегка вскрикнул, но не от боли, а от неожиданности. Ария встала и легко скользнула к двери. Пытаясь хоть как-то задержать девушку, Анри спросил:
– А ты почему не спишь?
– Тебя караулю.
Дверь начала со скрипом приоткрываться.
– Зачем?
Ария немного подумала и ответила:
– Дед сказал, что ты и твои друзья недавно выбросили в реку что-то очень большое и черное. Но оно осталось на другом берегу.
– Нас потому и не убили?
– Да. Люди все видели… Они знают правду, – Ария замолчала. Потом она что-то быстро сказала по-болгарски и закрыла дверь.
12.
В третий раз аббат проснулся от странного ощущения, что кто-то тронул его за плечо. Он открыл глаза и увидел полную тьму. Она была полна непонятного ужаса. Откуда-то сверху упала капля, она скользнула по горячему лбу, и аббат вздрогнул всем телом. Ощущения времени не было. Вполне возможно рассвет был уже близок, но Круазье не удивился, если бы узнал, что все еще стоит глубокая ночь.
– Проклятый сон! – еле слышно простонал Круазье. Он громко позвал: – Отто!..
