Шарль Монселе - Женщины-масонки

– А который же теперь час, Фанни? – спросил незнакомец, которого только что назвали «вашим сиятельством».

– Ну, ну, не прикидывайтесь ягненочком! Сами знаете, что сейчас только-только пробило одиннадцать!… Больно много вы этим выиграете, коли барыня не захочет вас принять!

– Как! Фанни, ты думаешь…– побледнев, еле выговорил граф.

– Еще бы! Сами виноваты! А впрочем, успокойтесь: барыня уже два часа как встала.

– А вчера вечером она была в театре?

– Она всего на минуточку показалась в своей аванложе в Варьете. Ах, какое на ней было платье! А белая шляпа! А на шляпе, вокруг тульи, бледно-розовые цветочки вереска! По правде говоря, ваше сиятельство, оно и лучше, что вы ее не видели: вы уж совсем потеряли бы голову!

– Увы! – прошептал граф.

– Да уж знаю я, знаю, что вы и так по уши в нее влюбились! И к чести вашей, надо признаться, что вы любите барыню благородной любовью, оттого-то я и бешусь, когда вижу, что не больно-то она вам благодарна! Правда, не упустит она случая и похвалить вас: «его сиятельство этакий, его сиятельство разэтакий». И Бог мне свидетель, я не из интересу так говорю, хотя вы такой щедрый, что уж дальше некуда; но у меня есть сердце – а это и есть самое главное, и я ей говорю, что жестоко это – заставлять страдать несчастного человека, который от души желает вам добра и который пожертвовал бы всем на свете, только бы уберечь вас от булавочного укола!

Но граф не слушал болтовню маленькой служанки.

Он стоял перед зеркалом и, разглядывая свое отражение, водил рукой по лицу, словно желая стереть морщины.

– Так ты говоришь, что Пандора была в Варьете?

– Да, ваше сиятельство.

– Одна?

– Нет, со своей подругой Сарой.

– С высокой блондинкой?

– Вот, вот!

– Ну, а после спектакля?

– А после спектакля барыня проводила Сару до ее двухместной кареты, а сама вернулась домой, и я принесла ей чашку чая. Она полистала книжки, которые вы для нее выбрали и прислали, и раньше, чем пробило без четверти час, она спала сном младенца.

Граф внимательно посмотрел на маленькую горничную и, приложив палец к носу, произнес с видом глубочайшего недоверия:

– Фанни! Фанни!

– Истинная правда, ваше сиятельство!

– Как? Ты хочешь сказать, что по дороге Пандора не заходила в «Мезон Доре»?

– Не заходила, ваше сиятельство!

– А в Английское кафе?

– Ни на одну секундочку!

– Однако до меня дошли слухи о том, что…

– Да бросьте вы! Уж я-то все ваши уловки наизусть знаю!… Ну, а дальше-то что? А что бы вы сделали, если бы барыня и впрямь поехала ужинать куда-нибудь? Ведь она на вашу ревность ноль внимания, сами знаете!

– Это верно,– грустно промолвил граф.

Он опустил голову, и тут на глаза ему попался квадратный листок бумаги – он лежал в куче мусора, которую Фанни намеревалась вымести.

Он подобрал этот листок со всевозможной осторожностью.

– Что это такое?– спросил он.

– Батюшки мои! Сами видите, что это конверт!

– Да, это конверт, и на конверте написано: «Мадемуазель Пандоре, улица Сен-Жорж, 27».

– Ну и ну! И частенько же припадает вам охота рыться в нашем хламе. Если вам нравится копаться в разных бумажонках, так сделайте одолжение: у нас их целый ящик вон там, за дверью!

– Что за странная печать!– заметил граф, вертя в руках конверт.– Пчелиный рой, который облепил лицо неосторожного человека, и надпись: «Все за одну, одна за всех!»

– Смотри-ка! А я и не заметила,– сказала Фанни, в свою очередь, разглядывая конверт.

– Ты не знаешь, когда пришло это письмо?

– Знаю: с час назад.

– Кто его принес?

– Какая-то женщина.

– Женщина?

– Да, она уже вчера приходила два раза; она хотела отдать это письмо в руки самой барыни, не иначе.

– Черт возьми! – пробормотал граф.– Ну, а сегодня утром?

– А сегодня утром я провела ее к барыне.

– И о чем же они говорили?

– Понятия не имею: барыня тут же велела мне выйти из комнаты.

– Дуреха! В твоем-то возрасте ты еще не научилась подслушивать у замочной скважины?

– Ваше сиятельство! Я – честная девушка!

Граф пожал плечами и снова взглянул на печать, стоявшую на конверте, который он не выпускал из рук.

– «Все за одну, одна за всех!» – задумчиво повторил он.– Что бы это могло означать?

Звук колокольчика, раздавшийся в спальне Пандоры, прервал его размышления.

– Это звонит барыня,– заявила маленькая служанка.

– Подожди немного,– сказал граф, открывая свой кошелек.

– Что вам угодно?

– Я хочу вознаградить тебя за твою честность.

С этими словами он сунул ей в руку луидор.

Раздался второй звонок, более повелительный, нежели первый.

– Ах, Боже мой! – порываясь бежать, воскликнула Фанни.

– Это еще не все,– продолжал граф, показывая ей вторую золотую монету.

– Что еще? – мгновенно остановившись, спросила она.

– Ты получишь эту монету, если…

– Говорите скорее, а то барыня будет сердиться!

– …Если сможешь достать письмо, которое было в этом самом конверте.

– Ого!

Третий звонок заглушил восклицание Фанни. Фанни бросилась к дверям спальни в то время, как граф спокойно положил конверт в карман.

Но Фанни оказалась недостаточно проворной, ибо дверь с грохотом распахнулась, и появилась Пандора.

Только три или четыре художника во всей Франции, да и то с трудом, могли бы изобразить впечатление, которое производило это прекрасное лицо, искаженное яростью. Писатель же вынужден отказаться от этой непосильной задачи: существительные недостаточно сильны, чтобы изобразить бурю, прилагательные недостаточно ярки, чтобы живописать молнию.

Пандора была в кружевном пеньюаре; ее белокурые волосы, зачесанные кверху у висков, придавали ей вид юной царицы.

Она не заметила графа; она видела только Фанни.

– Что ты здесь делаешь? – наступая на Фанни, спросила она.– Уж не смеешься ли ты, часом, надо мной?

– Нет, сударыня,– пролепетала субретка,– извините меня, это…

– Что – «это»?

– Это его сиятельство граф д'Энгранд; это он задержал меня.

Тут взгляд Пандоры упал на графа, который для вида жевал пастилки, изготавливаемые в Виши.

Но эта смиренная поза не умерила ее гнева.

– Ты прекрасно знаешь, что графу здесь делать нечего,– продолжала она.– Ты у него на службе или у меня? Если ты не желаешь у меня служить, так и скажи; нечего ждать, чтобы я сама тебя выгнала!

– Барыня, не желаете ли позавтракать? – робко осведомилась Фанни.

– Мне не нужен завтрак,– осматриваясь по сторонам, заявила Пандора.– Мне нужен…