— Но зато я открыл!
— Ну и любопытный же ты!
— Любопытный? Скорее, предусмотрительный. Надо же знать, что тебе дарят. Во-первых, там был пирог размером с мельничный жернов с миндалем и изюмом. К сожалению, он раскрошился. Потом там было два ценных чепрака — тебе и мне. Еще — несколько шелковых платков для головы. С каким удовольствием я бы привез один такой моей Ханне! Но увы! О огни любви, о очи надежды, о розы детства!
Ну вот, вспомнил о любви. Я пытался как мог успокоить его.
— Не расстраивайся, Халеф! Наверняка эти потери уже заложены в Книге жизни. Будут у нас еще шелковые платки, и я надеюсь, ты вернешься к красивейшей из дев не с пустыми руками.
— Да ниспошлет нам Аллах все необходимое! Хорошо еще, что удалось спасти кошелек!
— Какой еще кошелек?
— Когда я открывал сумку, то обнаружил там кошелек из кошачьих шкурок, шнурок был завязан и опечатан, но кошелек был так увесист, что я решил — там деньги.
— И ты его уберег?
— Да, вот он, у меня в сумке. Там в нем полоска пергамента, на которой написано: «Достима хаджи Кара бен Немей эфенди». Так что кошелек твой.
Он вынул его и протянул мне. Я взвесил его на ладони. Да, пожалуй, судя по тяжести, там монеты. «Достима» значит «моему другу». Наверное, это был дружеский подарок. Деньги на дорогу? Хм. Я спрятал кошелек и сказал:
— Мы посмотрим, что там внутри, позже. Ты правильно поступил, что забрал его. Теперь нам надо поговорить о другом. Гляди, мы проехали уже половину пути. Как же хавасу удалось сбежать от вас?
— Было темно, мы сошли возле дома, рядом находился колодец-журавль. Мы собирались напоить лошадей. Хавас занялся водой, а я пошел в дом, чтобы расспросить о дороге. Оско и Омар тоже не остались снаружи, вошли, а когда все мы вновь вышли на улицу, хавас со своей лошадью и нашей грузовой исчез!
— А стук копыт был слышен?
— Нет, мы ведь сразу сами поскакали.
— Напрасно вы это сделали, — сказал я смеясь.
— Как это? Мы помчались галопом, но догнать его не смогли.
— А откуда ты знаешь, что он поехал назад? Он ведь не такой дурак, чтобы ехать той же дорогой.
— Ах, обманщик, ах, притворщик!
— Наверняка, он лишь отвел лошадей в сторону и подождал, что вы станете делать. А уж потом…
— Об этом я и не подумал. Неужели он в самом деле так поступил? А лицо у него было глупейшее! Ах, если бы он был тут, передо мной! Даже если бы он пронумеровал все кости, ему не удалось бы их сложить в нужной последовательности. Обмануть меня, хаджи Халефа Омара бен хаджи Абулаббаса ибн хаджи Дауда аль-Госсару!
Он выхватил плеть и с силой рассек ей воздух.
— Успокойся, — посоветовал я. — Когда же вы приехали в Кушукавак?
— Через час, после того как ты уехал оттуда. Ты ведь описал нас кузнецу, и он узнал нас. Он и поведал нам обо всем, что произошло. Показал пленника. Мы подождали. Ты все не ехал, и я начал беспокоиться. И решил скакать в Енибашлы. И при этом мне пришла в голову мысль, которой ты порадуешься.
— Какая же?
— Кузнец рассказал мне о копче. На пленнике была такая. Это отличительный знак, и он мог сослужить добрую службу. Я забрал ее у этого, назвавшегося Пимозой, мужчины и водрузил на свою феску.
— Превосходная идея. Я уже оценил, какое действие она оказала.
— И ты будешь настаивать на том, что я не умен?
— Нет, что ты, ты — воплощение мудрости!
— Да, но хаваса я упустил! Приехав в Енибашлы, мы сразу направились к пекарю. Там застали его жену и дочь. Эфенди, когда я увидел первую, то чуть не лишился сознания! Ты видел когда-нибудь матку в пчелином улье?
— Да.
— Тело у нее раздуто наподобие баллона. Говорят, она в день откладывает тысячи яиц. И такая женщина, сиди, встретилась мне там!
— Но она довольно симпатичная.
— Да. Они с дочерью меня предупредили: подмастерье отослан за помощью. Потом подъехал «кофейник» из Измилана и говорил с пекарем о тебе, после чего они быстро пустились в путь. Все это нам сообщила Икбала, дочка. Она попросила также съездить за Али Сахафом. Но я бы и так это сделал.
— В таком случае ты приехал как раз вовремя, дорогой Халеф.
— Да, я очень спешил, но в то же время сохранял осторожность. Я услышал далеко впереди ржание и один поехал на разведку, увидел хижину, твоего Ри и других лошадей; ты был там среди врагов, наверняка они тебя захватили, думал я. Трое всадников вызвали бы у них подозрения, а один в самый раз. Поэтому я спрятал Оско и Омара за деревьями и дал им указания; и один поехал к дому.
— Это было весьма предусмотрительно с твоей стороны и смело. Ты доказал, что я могу на тебя положиться.
— О эфенди! Ты мой учитель и друг. Все, что произошло дальше, ты знаешь.
— Но почему ты не остался возле хижины, Халеф?
— Я должен был упустить твоего Ри?
— Ты бы все равно ничего не сделал, твой конь не так быстр, чтобы догнать вороного.
— Твой тоже. Разве ты смог бы обмануть похитителя без меня? Он видел лишь меня и думал, что я — единственный преследователь. Поэтому-то он и ужаснулся, когда заметил тебя. И вынужден был вернуться, и Ри снова попал тебе в руки. Разве ты бы справился со всем этим сам?
— Нет, но я забочусь обо всех наших спутниках.
— В этом нет нужды, они храбры.
— У них сильные враги, и те защищены стенами дома!
— Не столько защищены, сколько пойманы в хижине!
— Это неважно. Они могут встретить Оско и Омара пулями через окно или дверь.
— Но ты же дал обоим указания. И я им крикнул, уезжая, чтобы они стояли за деревьями и стреляли в каждого, кто попытается выйти из дома. Что ты, кстати, сделаешь с этими людьми?
— Это зависит от их поведения. Дай-ка шпоры своей лошади!
Сахаф между тем вежливо держался на некотором удалении сзади. Завидев, что разговор наш окончился, он подъехал и спросил:
— Господин, могу я узнать, что происходит и почему я должен вас сопровождать?
— Обо всем потом. Надеюсь, ты еще сегодня сможешь увидеть Икбалу, самую красивую девушку в Румилии, в присутствии ее отца. А теперь давайте поспешим, но молча.
Тем временем мы достигли леса и подъехали к поляне. Слезли с лошадей и повели их за поводья. Я передал поводья вороного хаджи.
— Оставайтесь здесь, я пойду на разведку. Дай-ка мне штуцер.
— Валлахи!27 Правильно. Я так же думал. Вот он.
Нам тебя ждать?
— Ждите моего крика.
Перебегая от дерева к дереву, я добрался до открытого пространства. Лошади по-прежнему стояли перед хижиной. Из окна торчали два ствола. Обитатели дома приготовились к обороне. К сожалению, отобрать у них ружья раньше было невозможно. Силы оцепления в лице Оско и Омара находились вне пределов моей видимости. Оба, наверное, скрывались за толстыми стволами. Я сделал крюк, пока не оказался в лесу прямо напротив хижины, и там обнаружил обоих моих спутников, державших ружья наизготовку.
