— Ну, ладно, ладно, не обижайся. Дадим мы тебе мотоцикл. И возьмем на боевую операцию. Мы на той неделе будем потрошить «алкоголиков» — азиков, у которых водочный завод. У них охрана большая, они стрелять могут. Не боишься?..
— Нет, не боюсь. Только стрелять… научите меня! Я еще никогда не стрелял.
— Мы пока обходимся без оружия. У нас строгий приказ: кровь не проливать. И ты должен помнить: у нас во всем секретность. Тайну не выдавать, если даже пытать будут…
— Пытать? А кто будет пытать? Зачем? Мы же, как я понял, у преступников отнимаем, а бедным отдаем. Государство благодарить нас должно.
— Я же тебе говорил: государство у нас бандитское; так что мы и с преступниками, и с режимом воюем. Такого в истории России будто бы не было. Война есть война, и надо быть ко всему готовым.
Задумалась Александра. Перспектива пыток ее страшила; она в кино видела, как пытали партизан — страшно, конечно, но Антон говорит: «Война есть война». Волков бояться — в лес не ходить. А те девушки, которые сражались в войне с немцами, — они ничего не боялись. Я что же, слабее их что ли?..
Вздохнула глубоко, сказала:
— Вы меня пытками не пугайте. Мотоцикл мне давайте.
Антон улыбнулся, и это означало, что мотоцикл у нее будет. И, конечно же, такой, как у всех. Не заставит же он ее шкандылять на каком–нибудь «примусе» и смешить людей. Да она в таком случае попросит у Качалина деньги и купит себе мотоцикл, которого и у самого Антона нет. Сейчас всякие продаются. Слышала она про какие–то голландские, которые самолетную скорость имеют. Вот тогда она и посмотрит, как он будет за ней шкандылять.
Занятия на мотоциклах начались во второй половине дня, после обеда, который приготовили сами же ребята в штабе партийной ячейки. До того Антон читал бойцам, — а их было человек тридцать, и среди них шесть девчонок, — документы о том, что творит режим демократов в России.
Потом Антон всех отпустил домой и приказал через час быть на мотоциклах, у кого они есть, за городом, на площадке для тренировок. С Александром прошел к дому одного бойца, — тут на усадьбе был построен просторный гараж, где стояли две машины, несколько мотоциклов и с полдюжины прекрасных отечественных велосипедов. Все тут содержалось в образцовом порядке; Антон показал Александру небольшой, сиявший никелем и хромом мотоцикл, сказал:
— Вот тебе машина для первых занятий.
Саша обрадовалась, схватилась за руль, вывела машину, но тотчас, увидев мотоцикл Антона и Андрея, хозяина гаража, обиженно проговорила:
— Мне нужен такой же, как у вас.
— Будет тебе и такой, но позже, после того, как пройдешь курс молодого бойца и сдашь экзамен на безопасность движения.
— Что это значит — безопасность?
Антон вывел свой мотоцикл, поставил его с машиной Александра и тоном наставника заговорил:
— Видишь ли, Александр, у нас главное условие для бой- ца — безопасность езды. Ездить быстро умеет и дурак: для этого нужно лишь отжать рычаг подачи топлива до отказа, но вот ездить красиво и безопасно — так, будто летишь по воздуху или плывешь по воде — это для нас главное условие. Мы лихачей не любим; лихач глуп, и пример его опасен для других…
— Но я видела, как вы носитесь.
— Да, носимся. Но это только издалека кажется, что мы ездим без правил и как попало. Среди своих бойцов я не знаю случая нарушения правил. А уж что до травмы или аварии — упаси Господь! Мы такого сразу ссадим с машины, и он будет у нас кашу варить или ремонтом заниматься.
— А если он обидится и уйдет от вас?
— От нас… уйдет? Что это ты говоришь? Кто же это уходит с поля боя? Да у нас и случая такого не было.
Показал, как обращаться с мотоциклом, где у него какие рычаги и рычажки, и велел заводить машину. Александра мгновенно схватывала всю науку, завела машину и на небольшой скорости поехала по дороге от города, а затем вернулась обратно, еще проехала, еще… и остановилась возле Антона.
— Молодец! — сказал учитель. — Сегодня я буду задавать тебе пробные режимы скоростей, пошлю по маршруту с препятствиями, а уж завтра, может быть, посажу и на нашу «фалангу».
— «Фаланга»? Ваша машина так называется?
— Да нет, мы ее сами так назвали. Ты видишь, она как бы переломлена в средине. И вся набычилась, будто перед атакой. В жарких степях Прикаспия насекомое такое есть, внешним видом на наш мотоцикл похожее — фалангой называется. Эта машина особенная. Она сделана в Австрии для тренировок гонщиков–автомобилистов и мотоциклистов. Она не любит дурака и может погубить его.
— Дурака?
— Ну, того, кто без нужды жмет на скорость, не чувствует профиль дороги, — словом, ездит рискованно.
— Но зачем же ей тогда скорость?
— А это, чтобы при нужде уйти от преследователя, оставить с носом любого недруга. В таком случае она может развить скорость самолета. Но я тебе повторяю: не каждому такая скорость подвластна. Почему мы и боимся давать такую машину не совсем умным и неумелым.
— Вы так меня заинтриговали! Хочу Фалангу.
— Ладно, ладно. Покажи нам свою точность вождения, аккуратность, а тогда мы посмотрим.
Тренировки на этот раз продолжались до позднего вечера, ребята разбились по группам, в каждой группе был старший, и за всеми наблюдал Антон. Все ездили на скорости заданной, преодолевали «полосу препятствий», Александра тоже ее преодолевала, и скорость у нее была много меньше, чем у остальных. Это ее обижало, ей не терпелось быстрее пересесть на Фалангу и всех обгонять, всем показывать свое особое искусство, но она в точности исполняла режим езды и в конце занятий заслужила похвалу Антона:
— Теперь я вижу: ты умеешь ездить, но Фаланга потребует от тебя особого искусства и особой осторожности.
Он пообещал завтра же вручить ей скоростную машину.
Объект «Алкоголик» давно находился под наблюдением Антона. Житель соседнего села под видом пастуха выводит небольшое стадо коз, пасет их поблизости от объекта, а поздним вечером по радиотелефону обо всем увиденном докладывает Антону. Антон затем звонит Командору.
Качалин советовал пока не трогать «Алкоголик». По многим признакам заключал, что старый Керим, хозяин объекта, деньги в банк не несет, а рубли и доллары хранит «в кубышке». Деньги у Керима скопились большие. Из Грузии налажен поток нелегального спирта по железной дороге, вагоны разгружаются на станции в десяти километрах от объекта, отсюда нечистый спирт доставляется в разливочный цех. Возле «Алкоголика» все больше скапливается машин: одни привозят спирт, другие — пустые бутылки, пробки, маркировочные этикетки, а третьи развозят по округе готовую продукцию.
