– Подарил кто?
– Сам купил.
– А платочек шелковый? Ладно, ладно, не ерепенься. Дама?
Прохор улыбнулся:
– Она.
– Добрая хоть девушка-то?
– Добра… Вдовица, две лавки у нее своих – зеленщица, овощами торгует. И дом справный.
– Вон оно что! А ты-то как с ней зацепился?
– Да как. – Прохор чуть смущенно пожал плечами. – Обыкновенно. Возвращался как-то с рынка, с тех рядков, куда мы обычно товар сгружаем, слышу: из подворотни крик женский. А темновато уже было – я и заглянул в подворотню-то. Ну, не подворотня то оказалась, улочка узенькая, мне прямо не пройти – дома плечами задену. Присмотрелся – а там три каких-то хмыря деву зажали. Двое уже охальничают, под юбку лезут, третий – на стреме. Меня увидал, игранул ножичком, глазами зыркнул – иди, мол, куда шел. Вот я и удумал – путь спрямить. Протиснулся этак бочком – шпыня этого отодвинул тихонечко – тот так в стенку и впечатался. Двое других обернулись враз, тоже повытаскивали ножички, целые сабли… Да что мне их ножички? Сунул по разу обоим в рыло – так и закувыркались, собаки, любо-дорого смотреть. Ну а даму пришлось проводить.
– А дальше? – заинтересованно вытянул шею Митрий.
– А дальше – известно дело. Встречаться стали. Женщину, вдовицу эту, Жерменой зовут. Хорошая баба, справная и не старая совсем – тридцати нет. Мужик ее, плотник, лет семь назад умер – в лихоманке сгорел. Жермена погоревала-погоревала – нечего делать, троих детей кормить-выращивать надо, – пошла работать. Смастерила, как смогла, тележку – утром засветло шасть по деревням – накупит овощей, редиски там, огурцов, репы, днем на рынке продаст – тем и жила. Не ленилась, вот и выбилась в люди – и лавки приобрела, и дом починила. Теперь уж, слава богу, сама по деревням не ездит – работник нанят, да скоро и детишки совсем подрастут, два парня у нее и девчонка. Добра женщина… И не то чтобы я ей очень нужен, а так, привечает.
– Ясно. Ты, чай, жениться-то не надумал?
– Говорю ж, не нужен ей никто. Вот, сказывала, детей вырастит, уж тогда можно и жениха выбрать. Какого-нибудь солидного человека, желательно пожилого, небедного.
– Да, – покачал головой Иван. – Что и говорить, умная женщина. Ну, хоть ты нашелся…
– А я и не пропадал… Что, еще кого потеряли? Жан-Поля?
– Его… Может быть, оно и ничего, а может… Вот что, парни, вы поработайте сегодня одни – лавки проверьте, за шерстью съездите, а я все ж таки Жан-Поля поищу. Похожу по рынку, по закусочным, поспрошаю – мало ли?
– И то дело, – согласно кивнул Прохор. – Жан-Поль ведь нам не чужой – так получается. Значит, все верно, искать надо.
Проводив друзей, Иван мысленно составил план и приступил к поискам. Поначалу прошелся по рынку, поговорил с торговцами – и с теми, что работали на новоявленных коммерсантов, и со всеми прочими. Никто ничего толком сказать не мог – ну, не видели они Жан-Поля, что с того? Мало ли где тот шатается?
Пройдясь по рю Сен-Пьер, юноша дошел до аббатства, попросив послушника позвать брата Жерома. Слава богу, тот оказался на месте, вышел, выслушал и, покачав головой, улыбнулся – ничего страшного не произошло, Жан-Поль и раньше зависал по нескольку дней у какой-нибудь симпатичной девицы, так что пока искать его нечего – объявится сам. Вот если через пару дней не объявится – тогда другое дело.
Иван и сам думал так же, однако нельзя сказать, что слова монаха его успокоили. Да, конечно, спору нет, любой молодой человек может на какое-то время увлечься особой женского пола, но… Но все же что-то неспокойно было у Ивана на сердце, очень неспокойно.
В тот же самый день, едва не столкнувшись с Иваном, быстро шагал по рю Сен-Пьер человек с неприметным лицом. Остановившись, спросил у прохожих дом господина прокурора и, получив ответ, постучал в дверь.
– Здесь проживает господин королевский прокурор?
– Да, именно здесь, – отозвался из-за двери слуга.
– Мне нужно срочно видеть его.
– Как доложить, месье?
– Скажите, помощник королевского лейтенанта господин Дюпре явился по важному делу.
Оргон:
Смотрю, нет ли кого случайно в гардеробной;
Чтобы подслушивать, здесь уголок удобный…
Жан-Батист Мольер. «Тартюф, или Обманщик»
Июнь 1604 г. Кан
Жан-Поль все не объявлялся, и друзья немедленно приступили к его активным поискам, включив в орбиту своих расследований всех, кого знали, – брата Жерома, торговцев, трактирщиков и собственных наемных работников.
Куда делся нормандец – сказать было трудно. Мог и в самом деле зависнуть у какой-нибудь дамы, мог стать жертвой недобросовестных конкурентов, да на худой конец ввязаться в какую-нибудь глупую дуэль, где и погибнуть. Все нужно было проверять, все. Прохор больше склонялся к первой версии – о любовнице, а Иван и примкнувший к нему Митрий – ко второй, о происках недобросовестных конкурентов. Вот их-то они и пытались вычислить и разработать.
Собственно, вычислить их особого труда не составило – всего-то и нужно было, что сходить на рынок да составить список оптовых покупателей шерсти. Таковых набралось аж целых три человека: г-н Жали, г-н Мердо и г-жа Экюлье, тоже, кстати, вдовица. Вот с ними и предстояло поработать – как можно скорее выяснить, не имели ли они отношения к таинственному исчезновению новоявленного предпринимателя г-на д’Эвре. Иван с Митькой почему-то были уверены, что имели. Ну, понятно, не все, а кто-то из этой троицы – точно. Иван и раньше-то удивлялся – уж больно гладко протекало становление их предприятия, словно бы и не было в Кане никаких других суконников. Расследование расследованием, но, кроме того, приходилось думать и о женском аббатстве – как влезть в доверие к матушке-настоятельнице и вызнать все, что можно, о ее недавнем посетителе, странствующем монахе Гилберте, о котором еще в Париже особо предупреждал Ртищев.
Да и о деле не нужно было забывать – развивать производство, изучать рынок, давать взятки королевским чиновникам, платить рабочим, закупать сырье и краску, организовывать продажи – в общем, забот хватало. Еще бы, в конец обнищать уж никак не хотелось – с деньгами-то любые дела куда как легче делаются, что дома, в России, что здесь, во Франции! Вот и крутились как белки в колесе. Доставку продукции и оплату Иван с Митрием пока переложили на Прохора, сами же все силы бросили на поиски пропавшего приятеля. А как же! Ведь не чужой человек, хоть и, честно говоря, своеобразный – одна парижская подстава чего стоит! Не забывали и о женском аббатстве, поручив брату Жерому собрать как можно больше сведений о настоятельнице, матушке Женевьеве.
