Для меча Боэмунда изготовили двойные ножны из алого бархата и златотканой материи, которые Жанна выбрала сама. Не успели привезти меч из аббатства, как по Буржскому королевству поползли слухи, будто Дева обнаружила в церкви старинный меч, который отмечен девятью крестами. Люди поверили в чудо ещё больше.
Карл дал право Жанне иметь личное знамя, указывавшее на божественный характер её миссии. Художник, шотландец Джеймс Пауэр, нарисовал несколько эскизов знамени и предоставил их Жанне для ознакомления.
Жанна считала, что знамя должно производить впечатление на людей и указывать на её божественную миссию. Поэтому она выбрала четвёртый, последний эскиз: длинное белое полотнище, затканное лилиями с изображением Вседержителя, с двумя ангелами по бокам и девизом «Иисус-Мария».
Карл лично подарил сестре белого коня, на котором она намеревалась предстать перед войском. Во время подготовки к походу, Жанна много времени проводила верхом, объезжая подаренную братом лошадь в манеже Шинона. Она прекрасно держалась в седле и не могла оставить равнодушным ни одного мужчину.
Был также сформирован небольшой отряд, в который вошли два оруженосца: Жан д’Олон и Жан Новеленпон, прибывший с крестьянкой из Воленкура; два пажа, два герольда, духовник монах-августинец Жан Паскераль и несколько солдат, в том числе, и Гийом. Иоланда Арагонская настояла на том, чтобы в отряд включили Маргариту де Шамдивер, дочь короля Карла VI Безумного и его фаворитки Одетты де Шамдивер, в качестве телохранителя.
Маргариту по приказу короля воспитывали, как воина-телохранителя, способного защитить своего господина в любой момент. Помимо того, что Карл VI страдал припадками безумства, он ещё и опасался покушения на свою жизнь. В моменты обострения болезни, королю казалось, что всяк, входивший в покои намеревается убить его. Одетта пыталась возразить венценосному любовнику, но тщетно. В итоге девочку с семи лет начали обучать военному ремеслу. В пятнадцать она уже могла дать отпор любому рыцарю.
После смерти короля, Маргарита и Одетта удалились в своё поместье Сен-Жан-де-Лон в Бургундии. Девушка безудержно предавалась охоте и намеренно затевала конфликты с баронами-соседями, удовлетворяя тем самым непомерную жажду битвы. Матушка же неосмотрительно ввязалась в некую политическую интригу, за что чуть не поплатилась своей свободой.
Прозорливая Иоланда Арагонская прекрасно знала о телохранительнице покойного короля и о том, что та покинула Париж, где хозяйничали англичане.
После смерти матери, Маргарита покинула Бургундию, перебравшись в Крейтале, подаренное ей покойным королём. Герцогиня, узнав об этом, тотчас же отправила к Маргарите своего верного человека с предложением перебраться в Сомюр и вступить в её личную гвардию. Та согласилась и без сожаления покинула Крейтале. В то время девушке исполнилось двадцать лет.
Четыре года Маргарита провела в Сомюре и зарекомендовала себя с наилучшей стороны. Иоланда предпочитала не распространяться по поводу того, что ей служит незаконнорожденная дочь короля. Та же имела настолько мужественный вид, что в резиденции уверовали: Мишель, так звали Маргариту в Сомюре, дабы не порождать лишних сплетен и осложнений с церковью, – молодой шевалье, телохранитель герцогини, к которому та особенно благоволит. Иоланда же обращалась к девушке только как к мужчине и называла её Мишель. Та смирилась со своей участью.
Теперь же Иоланда была преисполнена уверенности: Мишель должен находиться подле Жанны. Она опасалась, что англичане могут подослать убийцу.
* * *
Особым указом Карл VII предоставил Жанне право помилования, что всегда во Франции являлось привилегией королей. Впервые за всё время существования французской короны такой привилегией была наделена женщина, которая даже не исполняла обязанности регента и по официальной версии считалась крестьянкой.
Жанна с благодарностью принимала милости брата, но волновалась: Жан Новеленпон может заподозрить подмену, а простаке Гийома можно не опасаться. Маркиз Персеваль де Буленвилье успокаивал её:
– Не волнуйтесь, баронесса, держитесь уверенно с высоко поднятой головой. Когда вы появитесь в блестящих латах на белом коне, со знаменем в руке перед войском, ни у кого и мысли не возникнет, что произошла подмена. Крестьянку видели немногие, да и потом, разве может неграмотная крестьянская девушка сравниться с вами в ослепительной красоте.
Жанна успокоилась и сосредоточилась на предстоящем сражении. Она написала послание регенту герцогу Бедфорду:
«Отдайте Деве, посланной Царём Небесным, ключи от всех городов, захваченных и разрушенных вами во Франции. Если, вы король Англии, не сделаете этого, то я, ставшая военным вождём Дева, заставлю волей или неволей удалиться ваших людей из Франции. Дайте мне ответ, хотите ли вы мира в городе Орлеане. Если вы не выполните мои требования, то понесёте большие потери».
Послание переписывалось и распространялось в виде листовок по всей Франции. Когда Бедфорд получил письмо, у него случился приступ бешенства. Он негодовал: «Какая-то крестьянка Жанна требует отдать французскую корону! Ведьма! И поступать с ней следует, как с ведьмой!»
* * *
Формирование войска для похода на Орлеан происходило в Блуа. Никогда ещё во Франции люди не шли на ратное дело с такой охотой. Солдаты соглашались служить за мизерную плату, поскольку казна дофина была пуста. Капитаны и всадники со всей территории Франции устремились в Блуа. Бедные дворяне, не имевшие средств на покупку боевого коня и доспехов, шли служить простыми лучниками. Дофин и Жанна достигли своей цели – французы начали объединяться против захватчиков, вера в победу крепла с каждым днём.
Войско насчитывало четыре тысячи воинов. К нему присоединились отряды адмирала Кюлана, отважных капитанов де Лоре и Сантрайла. Руководство армией дофин поручил маршалу де Буссаку и молодому полководцу Жилю де Рэ, который к тому же был назначен ментором[67] Жанны.
Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, считался одним из самых красивых, влиятельных и образованных мужчин Франции. Жанна тотчас оценила достоинства барона, и между ними возникло нечто большее, нежели предусматривалось менторством.
Увы, но Жиль был женат на своей кузине Катерине де Туар. Барон женился на ней в шестнадцать лет по настоянию своего деда, дабы присоединить к родовым владениям огромное поместье в Бретани, приданое невесты. Прошли годы, супруги охладели друг к другу, и Жиль тяготился своим браком. Но, увы… Церковь дала разрешение на бракосочетание, несмотря на близкое родство Жиля и Катерины и расторгнуть его не представлялось возможным.
