Альберто Васкес-Фигероа - Икар

Первый этап путешествия, к счастью, прошел спокойно, с короткими остановками на отдых в Амарильо и Абилене и конечной — в Сан-Антонио-де-Техас, куда бывший автогонщик прибыл, что называется, совсем разбитым.

— Наверно, тебе лучше вернуться назад на поезде, — во время ужина посоветовал Джимми Эйнджел своему товарищу, который был не в состоянии влить в себя хотя бы глоток чая и с ужасом смотрел, как он ест. — Сегодня был на редкость спокойный день, и меня пугает мысль о том, что случится, когда мы доберемся до гор.

— Нет!

— Ну, ты сам подумай! — настаивал пилот. — Если у тебя кружится голова, это никогда не пройдет, потому что врачи утверждают, что с этим ничего нельзя поделать. Храбрость тут ни при чем. Можно, находясь на земле, быть самым храбрым человеком на свете, а на высоте чувствовать себя совершенно незащищенным.

— Я справлюсь.

— А то, что тебя укачивает? Как ты с этим справишься? Способа справиться с тошнотой еще не придумали.

— Я читал, что лорд Нельсон страдал от морской болезни, однако это не помешало ему стать самым знаменитым адмиралом за всю историю. Раз он справился, значит, и я смогу.

— Как знаешь!.. — только и сказал на это его спутник, отрезая огромный кусок мяса, который затем обмакнул в коричневый соус с резким пикантным запахом. — Если я могу что-нибудь для тебя сделать, ты только скажи.

— Можешь, — поспешно проговорил тот. — Не клади это в рот, пока я не выберусь отсюда на свежий воздух.

Он пулей вылетел из зала, а Король Неба, явно обеспокоенный, погрузился в раздумья. Уж кому-кому, а ему было прекрасно известно, что предстоящий перелет готовит им немало неприятных сюрпризов, когда необходимо быть уверенным в физической и моральной выносливости спутника.

Он невольно улыбнулся, вспомнив, как Джон МакКрэкен справлялся с трудностями во время их незабываемой эскапады в далекие горы Гвианского щита и с какой невозмутимостью этот необычный, действительно выдающийся человек смотрел в лицо опасности, даже когда видавший виды «Бристоль-Пипер» влетел в самую середину темной грозовой тучи.

Сильная личность этот шотландец!

Чрезвычайно мужественный человек: даже когда сообщил, что врачи дают ему от силы год, произнес это, не меняя выражения лица и без тени печали в голосе.

Джимми Эйнджел, повстречавший немало отважных людей, как на войне, так и в мирной жизни, был вынужден признать, что Джон МакКрэкен был в этом списке одним из первых.

Что, впрочем, не означало, что летчик хотя бы на мгновение усомнился в мужестве Дика Карри: тот, на его памяти, не раз заглядывал в лицо смерти, сидя за рулем гоночной машины, однако, представляя себе, какие горькие мысли одолевают сейчас его товарища, решил остаться в Сан-Антонио еще на день, чтобы дать тому время все взвесить и, возможно, принять мудрое решение вернуться в Колорадо.

— Ни в коем случае! — тут же отреагировал его друг. — Я уже много лет назад понял, что самое лучшее, что ты можешь сделать, потерпев аварию, это залезть в другую машину и продолжить гонку, потому что, если этого не сделать, рискуешь больше никогда не участвовать в гонках. Мы вылетим на рассвете!

И рано утром они взлетели, взяв курс на Мехико с промежуточными посадками в Тампико и Матаморосе, и приземлились в ацтекской столице незадолго до того, как солнце начало скрываться за горизонтом.

Когда они оба стягивали с себя тяжелые комбинезоны, пассажир заметил с бодрой улыбкой:

— Вот здесь я, пожалуй, задержался бы на пару дней. Не потому, что этот драндулет внушает мне страх — я знаю, что еще немного, и я освоюсь, — а потому, что было бы непростительно не взглянуть на город, о котором я столько слышал. Умираю — хочу послушать настоящих марьячи.[47]

Они послушали настоящих марьячи, объехали город, побывали на развалинах здания доиспанской эпохи и даже подружились с парой милых сестричек, на которых, по-видимому, произвело огромное впечатление знакомство (обернувшееся непродолжительными и страшно увлекательными отношениями) с двумя чокнутыми парнями, способными облететь полсвета на грохочущем драндулете из дерева и проволоки.

— Надо быть настоящим мужиком, чтобы влезть в эту штуку, — заявила та, что помоложе. — Это страшно круто, а нам всегда нравились крутые парни.

— Спасибо!..

— Всегда пожалуйста. Только скажите мне… Что вы забыли в венесуэльской сельве, про которую говорят, что она находится там, где Христос потерял Свое пончо?

— Кокосы.

— Кокосы?… — удивилась девушка. — И вы думаете, я поверю, будто вы отправились в такую даль за кокосами, тогда как здесь у нас, на побережье, кокосы, стоит только зазеваться, расплющат тебе голову?

— Но это особенные, ну, просто очень особенные кокосы.

— А что в них такого особенного?

— Алмазы.

— Алмазы?

— Именно.

— Обалдеть! Кокосы с алмазами! Ни за что не поверю.

Поверила она или нет, только прямым следствием знакомства с впечатлительными сестрами было то, что они выбились из графика: приехали на аэродром, когда уже рассветало.

А тут еще досадные бюрократические проволочки: заспанный чиновник все тянул — не подписывал никаких документов, разрешающих полет, просто потому, что был обязан разводить канитель. В результате не было никакой возможности взлететь раньше, чем когда солнце уже высоко поднялось над горизонтом.

Они должны были заправиться в Оахаке и Тапачуле и во что бы то ни стало покинуть мексиканское небо в тот же день. Хотя их и заверили, что аэропорт Манагуа располагает приличным аварийным освещением, лицо Короля Неба выражало озабоченность, когда «Джипси Моз» полетел над Тихим океаном, не слишком отдаляясь от берегов Центральной Америки.

А дело было в том, что дул встречный ветер.

Настойчивый влажный ветер с юго-востока, не слишком сильный, но при этом достаточный, чтобы тормозить продвижение, вынуждая летчика прибавлять обороты, что влечет за собой увеличение расхода горючего.

Но даже в этих условиях пилот не проронил ни слова.

Его пассажира и в нормальных-то условиях одолевали страхи; не дай бог, бедняга догадается, что у него на душе скребут кошки, оттого что приходится лететь против ветра, когда ночь стремительно приближается, да еще и в аэропорт, в котором он не приземлялся уже несколько лет.

Вот почему Джимми Эйнджел решил как можно дальше отогнать от себя черные мысли, прибегнув к старому трюку, который обычно срабатывал.

Спустя несколько секунд он почувствовал, как его настойчиво хлопают по плечу.