На третий день все втроем, сгорая от нетерпения, поднялись на холм.
— Раскопки не катят, однозначно — сделал вывод Сергей-Вован, после того, как внимательно обследовал фундаменты и попробовал подцепить их ломом в нескольких местах.
— Перевернуть мы здесь все это конечно, можем, но тогда уж точно вся окрестная полиция и пограничники наши. В лучшем случае, примут за черных археологов. Откупиться не проблема, но шуму будет достаточно, чтобы нас обнаружили люди из МЭО — добавил Каранзано.
— Ну, тогда есть два варианта, — профессионально высказался Дима, — либо по ночам рыть боковой шурф под церковь, либо поискать подземный ход.
— Ход обнаружить практически невозможно, — отозвался Каранзано, тоже неплохо подкованный в этих вопросах, — восемьсот лет прошло.
— В любом случае, — задумчиво ответил Дима, — начинать нужно с поисков хода. И если он был сделан здесь, на открытой местности, где выход ничем особо не замаскируешь, то вывели его определенно в колодец. Так что его давайте и попробуем поискать. Это намного проще.
Разбив холм и его подножие на условные квадраты, все втроем занялись тщательным осмотром.
Глубокий колодец, как ни странно, даже не засыпанный, обнаружился на второй день в двух десятках метров от развалин. Прихваченное с собой альпинистское снаряжение оказалось как раз кстати. Дождавшись темноты, они приладили сверху надежное бревно, привязали к нему трос, и подготовили страховку. Как самый легкий из всех, и самый спортивный, первым вниз отправился Дима.
Сергей-Вован, придерживая ручищами страховку, стал медленно отпускать трос. Дима, перед тем как опуститься во мрак неизвестности, прикоснулся левой рукой к медальону на груди, как он это обычно делал перед сложными погружениями.
Он спускался вниз, отталкиваясь ногами от шершавой каменной стены, и внимательно разглядывал все вокруг, подсвечивая себе фонариком. Когда до маслянисто поблескивающей под ногами воды оставалось не больше полуметра, луч фонаря провалился в широкий ход, который вел куда-то в сторону.
Сердце его забилось сильнее. Неужели все правильно рассчитал? Нет. Рано радоваться. И уж тем более не нужно спешить и суетиться. Дайвинг приучает к тому, что даже в самых экстремальных ситуациях ни в коем случае нельзя совершать резких движений. При помощи компаса он отметил направление хода, и крикнул Сергей-Вовану, чтобы тот его поднимал наверх. Когда взятый в колодце азимут указал точно на развалины, стало ясно, что их поиски вступили в следующую фазу.
Нарочито небрежно, словно иного исхода он и не предполагал, Дима поделился своим открытием с компаньонами, немного передохнул и под уважительное бурчание Франческо и забористый мат Сергей-Вована, отправился на «второе погружение».
Так как теперь ему предстояло забраться в подземный ход, который, по большому счету, мог таить в себе любые неожиданности, Франческо приготовился к тому, чтобы в любой момент последовать на выручку, а Дима пристегнул к поясу сигнальный леер. Два рывка обозначали, что у него все в порядке, три рывка — тревога.
Франческо сидел на краю колодца, свесив вниз ноги, а Сергей-Вован придерживал разматывающийся леер, чтобы тот не запутывался и отвечал периодически на контрольные рывки.
Примерно через полчаса, Дима подал условный сигнал к возвращению, и скоро Франческо с Сергей-Вованом услышали в глубине колодца жизнерадостное сопение.
— Внутри не склеп, а большое подземелье, в нем несколько помещений, — стал рассказывать Дима, выбравшись на поверхность и стряхивая с себя мелкую, въедливую пыль веков, — подземелье тамплиерское, кругом их кресты. Впрочем, поглядим все на видео, я там снимал по ходу дела. Только вот завтра начнем с того, что поищем центральный вход. Каждый раз пробираться через колодец смысла нет, потеря времени, да и опасно.
Они уничтожили все следы своей деятельности, и усталые, но довольные, отправились спать, в предвкушении того, какие сюрпризы и открытия им готовит завтрашний день. В камышах отрывисто кричала неведомая болотная птица.
Морея. Крепость Андравида
Они прибыли в Андравиду как полагается по правилам, за четыре дня до турнира. Население махайской столицы и окрестных селений выстроилось вдоль дороги, чтобы посмотреть на великолепное зрелище.
Первым в городские ворота вошел размеренным шагом боевой конь герцога де ла Рош. Его парадную попону украшали герцогские гербы, а над головой высоко вздымался пышный султан из страусовых перьев. Правил конем крохотный мальчик-паж в расшитой золотом ливрее. Таким же манером в город входили и боевые кони герцогских вассалов. Вслед за конями двигались, играя на ходу, музыканты, а за ними герольды. Далее скакали рыцари на походных конях. Они ехали по два в ряд, в сопровождении оруженосцев, которые несли на поднятых вверх копьях флаги с гербами своих господ. За рыцарями двигались сеньоры, которые не имели рыцарского звания, а замыкали процессию женщины и обоз.
Дмитрий, отвечая на восторженные приветствия толпы, думал о своем. «Права была Анна — рассуждал он, припоминая их последний разговор — это не пир во время чумы, как мне думалось сначала. Нобилям Мореи нужно показать своим подданным, что последнее латинское государство Греции полно сил. К тому же это позволит подтвердить славу первого по куртуазности двора Европы».
Церемониальный въезд в столицу был завершен, и прибывшие господа стали размещаться на постой. Благодаря пронырливости Ставроса, они разместились не в тесноте одного из трех постоялых дворов, переполненных по случаю турнира, а заняли половину верхнего этажа и чердак в добротном двухэтажном особняке. Дом этот стоял на главной городской улице, у самой площади, и принадлежал богатому еврею-выкресту, который торговал шелковыми тканями.
Хозяин, лавка которого находилась на первом этаже, радостно принял гостей и назначил за постой божескую цену «из уважения к господину Ставросу». После того, как господа, слуги и кони распределились по местам, а в окне дома была вывешена вышитая Анной гербовая накидка шевалье де Вази, Дмитрий оставил всех отдыхать и готовиться к завтрашнему дню, а сам отправился в замок князя, где его ждал герцог.
В свите де ла Роша он провел все время до ужина, который князь Виллардуэн давал в большом зале. После ужина состоялись танцы, вскоре прерванные криками: «Слушайте! Слушайте! Слушайте!». На середину зала вышел церемониальным шагом герольдмейстер и торжественно произнес: «Высокие и могущественные принцы, герцоги, графы, бароны, сеньоры, рыцари и дворяне с оружием. Я объявляю Вам от имени моих сеньоров-судей, что каждый из Вас должен принести свой шлем с навершием, который Вы намерены надеть на турнире, и Ваше знамя, в полдень на постоялый двор судей, чтобы судьи в час дня, могли установить их для того, чтобы дамы пришли посмотреть на них и высказать свое мнение судьям. А завтра для Вас нет ничего другого, кроме танцев после ужина, как и сегодня». На этом, по традиции, прием завершился.
