Торговля начнется сегодня рано.
Эсккар поборол искушение присоединиться к Сисутросу. Его подчиненный сам знал, что надо делать.
После завтрака Эсккар отвел Гронда, Митрака, Хамати и полдюжины лучших людей в конец лагеря, и они спланировали свой следующий ход. Совещание длилось недолго, и, как только оно закончилось, Хамати снова отрядил двадцать людей на работу, по десять с каждой стороны насыпи. Они начали копать две новые канавы, которые тянулись вдоль сторон лагеря, по линиям, вчера отмеченным Эсккаром. Людям сказали, что Эсккар хочет расширить границы рва, чтобы лагерь вместил всех людей, которых приведет Гат, лишний провиант и лошадей.
Сам Эсккар почти ничего не сказал воинам, кроме того, что они могут не торопиться и что их будут сменять каждые два часа.
Поскольку главные укрепления уже были готовы, Эсккар не сомневался: новые канавы вызовут в Биситуне множество вопросов.
Сисутрос провел утро с явившимися торговать крестьянами. Сперва, как и вчера, он держал их за пределами лагеря. Но вскоре число желавших торговать крестьян увеличилось, все они спорили и умоляли его и писцов, и Сисутрос стал менее осторожным.
Некоторые крестьяне принесли еду прямо в лагерь в поисках личных покупателей. Другие, закончив свои дела, просто бродили повсюду и с любопытством рассматривали Эсккара и аккадцев.
Только вино и эль остались за пределами лагеря, подальше от воинов. Лишь удачливым писцам удалось его попробовать: им приходилось пробовать всю еду, чтобы оценить ее качество и назначить цену. Эсккар дал на этот счет четкие указания. Сисутрос выделил самых надежных людей, чтобы охранять фляги с вином: если люди доберутся до спиртного, половина их будет пьяна меньше чем через час, и до конца дня от них не будет никакого толку.
Солнце уже стояло высоко в утреннем небе, прежде чем Сисутрос избавился от последних крестьян и присоединился к своему командиру.
— Клянусь богами, командир, ненавижу иметь дело с торговцами и крестьянами! Каждый из них норовит спорить насчет цены, каждый заявляет, что его коврига хлеба или цыпленок стоит вдвое дороже, чем мы предлагаем.
— Я же говорил, что это будет трудней, чем ты думаешь. И все-таки тебе лучше к этому привыкать. Они ведь вернутся?
— Да, нынче днем придут еще. Но, мне сдается, все прошло нормально.
— Хорошо. А теперь расскажи, что ты узнал о Ниназу.
— Гронд был прав, Эсккар. Это тот, с серебряными браслетами. Крестьяне его боятся, сразу видно. Он убивает всех, кто встает у него на пути. Они будут счастливы, если мы его прогоним.
Эсккар мрачно кивнул.
— Да, это всех порадует. Что еще ты узнал?
Торговля сопровождалась разговорами. Крестьянам было любопытно узнать что-нибудь о воинах и новом городе Аккаде, и они, казалось, рады были рассказать о Ниназу. Сисутрос описал им, какая замечательная жизнь началась в Аккаде теперь, когда варвары побеждены и никогда больше не вернутся, и какое процветание воцарилось при правлении Эсккара. Сисутрос трижды поведал историю о победе над варварами, каждый раз добавляя новые детали. Некоторые из крестьян глядели недоверчиво, но воины, едва начав с ними торговать, помогли развеять сомнения.
Про Ниназу ни один из крестьян ничего не знал наверняка, но после многочисленных расспросов Сисутроса и писцов выяснилось, что Ниназу имеет по меньше мере сто двадцать бойцов. Если верить рассказанному, главарь разбойников ждал, пока селение не начало отстраиваться после ухода варваров. Когда жители потихоньку стали возвращаться в свои дома, Ниназу послал несколько человек в Биситун, чтобы следить за ними.
Потом, месяц назад, он не меньше чем с пятьюдесятью людьми внезапно ворвался в селение, убил двух старейшин, вернувшихся в свои дома, потом казнил еще нескольких храбрых людей, сопротивлявшихся или поднимавших против него голос. Сперва люди Ниназу брали все, что хотели, но последние две недели он начал сдерживать своих приспешников, пытаясь поладить с крестьянами и завоевать их поддержку. Несмотря на жестокость, у Ниназу было много людей: одни — набранные по округе, а другие прискакали с запада, чтобы присоединиться к нему, прельщенные рассказами о легкой добыче.
Эсккар хорошо знал эту старую историю: он сам занимался подобными делами не так давно, хотя чем меньше людей будут знать о его прошлом, тем лучше. Он не жалел о том, что натворил. Но он чувствовал смущение из-за того, что он и его отряд, полупьяные и страдавшие от похмелья, были застигнуты врасплох. Отряд варваров втайне наблюдал, как Эсккар захватил деревню и грабил ее два дня, прежде чем наброситься на его людей и в считанные мгновения одолеть их.
Удача снова его спасла. Он уцелел, удержавшись на лошади и ускакав сломя голову, в то время как большинство его людей были убиты или взяты в плен, а остальные рассеялись кто куда.
Эсккар отогнал неприятные воспоминания.
— Хорошая работа, Сисутрос. Только последи за тем, чтобы крестьяне не выведывали все слишком легко. Пусть они собирают сведения у людей по крупицам.
— Мы будем очень осторожны. Вот только писцы болтают направо и налево, хотя им приходится одновременно записывать все, что куплено и сколько за что заплачено.
Эсккар нахмурился. Он не мог отослать прочь вездесущих писцов, которые всю жизнь считали и записывали, не только людей и животных, но и мешки с зерном, ковриги хлеба, мечи и чаши. Одна из верховых лошадей уже покряхтывала под грузом маленьких глиняных табличек.
— Тебе придется поговорить с писцами. Помни, Трелла и Никар сами проверят каждый предмет. Поэтому внимательнее, или они вычтут все недостачи из нашего жалованья.
Это замечание заставило обоих мужчин ухмыльнуться. Сегодня у Эсккара было в кошельке не больше монет, чем тогда, когда он впервые пришел в Аккад. А единственная плата, которую получит Сисутрос, пока находилась в Биситуне, и ее еще нужно было заслужить. Селение сперва надо было взять, потом вернуть к процветанию, и только тогда сам Сисутрос увидит золото. Но он будет править тут именем Эсккара, и оба понимали, что со временем золото здесь появится.
Сисутрос оставался с Эсккаром до тех пор, пока ближе к вечеру на дороге не появилась толпа крестьян. Эта группа, состоящая примерно из двадцати пяти мужчин и десяти женщин, была больше, чем та, что приходила с утра. В основном она состояла из уже знакомых крестьян; их повозки были снова нагружены хлебом, фруктами и овощами, парой тощих цыплят и даже флягами крепкого вина. Некоторые женщины несли совсем немного, и Эсккар догадайся, что они скорее всего собираются продавать не то, что принесли в корзинках.
