— Разойтись и разбить лагерь, — скомандовал Диокл. В его голосе чувствовалась усталость.
Илоты распрягли телегу с вещами, ехавшую следом за ними, и повели животных к реке на водопой. Лисандр и его товарищи выгрузили дрова и еду.
Пока они разводили костер, из телеги вытащили двух поросят. Их короткие ножки извивались в руках илотов. Поросята испугались при виде ножа и запищали, но вскоре их писк прервал удар в яремную вену. Кровь поросят собрали в чаши и принесли в жертву богам.
Лисандр с товарищами разводили костер. Поросят выпотрошили и промыли у реки. Скоро Лисандру в нос ударил приятный запах жареного мяса.
К ним подошел спартанский воин. Свои выгоревшие каштановые волосы он повязал сзади, обнажив сросшуюся ткань в том месте, где когда-то у него было левое ухо. Кожа спартанца казалась жесткой, точно ее дубили, лицо избороздили глубокие морщины, на подбородке была ямочка. Только глаза воина смотрели живо и настороженно.
— Меня зовут Септон. Кто здесь командует? — спросил он.
Диокл, сидевший в нескольких шагах, встал и повернулся к нему лицом.
— Я. Какие новости?
Воин подошел к костру, сел на корточки и жестом пригласил к себе Диокла.
— У вас не найдется вина для усталого гонца? Я умираю от жажды.
— Лисандр, — сказал Диокл, — принеси вина нашему гостю.
Лисандр бросился к телеге, взял из нее флягу с вином и чашу.
Когда он вернулся, оба воина разговаривали, сидя друг напротив друга. На их лицах отражался свет костра. Ученики, сидевшие ближе к костру, включая Леонида, внимательно слушали.
Лисандр передал Диоклу флягу и чашу и устроился в пределах слышимости.
— Персы идут со стороны морского берега, — говорил Септон, — они форсировали реку вброд и заняли равнину на всю ширину. Их примерно четыре тысячи.
— Четыре? — переспросил Диокл, наливая вино. — Нам говорили, что три тысячи.
— Персы получили подкрепление, — ответил воин. — Мы предприняли набег, отправив триста наших и надеясь расстроить их ряды. Это рискованно, но может, это отвлечет персов от наступления.
— Хорошо, — сказал Диокл, протягивая собеседнику чашу с двумя ручками. — Будем надеяться, что нам тоже оставят хотя бы несколько персов.
— Это уж точно, — ответил воин. Он сделал большой глоток и вытер рот рукавом. — К рассвету основной батальон разделится на две части и займет позиции по обе стороны гор. Когда станет светать, постройте своих и направляйтесь к центру равнины. Персы подумают, что им противостоит лишь небольшое количество воинов и бросят туда все силы. Если боги окажутся на нашей стороне, мы выгадаем время, чтобы атаковать персов с флангов и смять их порядки.
— Кажется, мы идем на верную смерть, — заключил Диокл, широко улыбаясь.
Воин крепко хлопнул Диокла по спине и выпрямился во весь рост.
— А чего еще может желать спартанец?
Лисандр переглянулся с Леонидом, гревшим ноги у костра. Тот робко улыбнулся. Лисандр лишь надеялся, что страх в его собственных глазах не столь заметен.
К счастью, ночью не было дождя. Когда каждый съел свой паек, ученики задремали прямо на холодной земле, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Лисандр решил пройтись по лагерю.
Он пробирался среди костров, стараясь не наступить на спавших воинов. Трудно было определить, кто там, под красным плащом, а в темноте Лисандр не различал, ученик перед ним или взрослый воин.
Неожиданно юноша оказался в той части, где расположились илоты. Те спали рядом со своими животными. Он нигде не видел Кассандры. Лисандр надеялся, что ей хватило ума вернуться в дом деда.
Юноша невольно задумался о том, сколь трудной стала бы его жизнь, будь его отец мессенцем. Тогда бы он тоже спал среди слуг, и его жизнь целиком зависела от спартанской армии. Но отцом Лисандра был Торакис, храбрый спартанский воин. Сколько раз он участвовал в боях, сколько раз лежал под открытым небом и ждал, когда наступит день битвы?
Лисандр потрогал амулет, висевший на его груди, и почувствовал, как по его телу разлился дух отца. Огонь Ареса подержит его, когда придется идти в бой.
Юноша обратился к богу войны Аресу: «Сделай так, чтобы мой щит не дрогнул, а копье летело прямо».
Вдруг издали донеслись крики. Лисандр расслышал, как по лагерю эхом пронеслось слово «Помогите!», других слов он не разобрал. Крики стали громче и настойчивее. Лисандр услышал слова «вода» и «лекарь».
В голосе кричавшего прозвучало нечто такое, что заставило Лисандра броситься к нему. В его сердце закрался страх. В лагере многие проснулись и поднимались на ноги.
Лисандр первым достиг кричавшего человека.
Спотыкаясь, тот вышел из темноты, половина его красного плаща была оторвана. При свете звезд его лицо казалось белым как мел.
«Помогите», — пробормотал человек почти шепотом и упал ничком. Лисандр подхватил его, еле удерживая тяжелое тело. Руки воина повисли на его плечах, пальцы впились в спину.
— Я помогу вам, — произнес юноша, опуская воина на землю. Под его плащом он нащупал что-то липкое и влажное, будто коснулся обнаженной плоти.
— Прошу… немного воды, — прошептал воин еле слышно. На его губах выступали кровавые пузыри. Он отпустил Лисандра, тело соскользнуло на землю. При свете факела глаза спартанца словно остекленели.
Лисандр осторожно снял с незнакомца остатки плаща. Его бок напоминал кровавое месиво. Похоже, его вспорол удар боевого топора. Сквозь раздробленные ребра Лисандр увидел внутренности.
Вокруг них собрались спартанцы. Лисандр снова натянул на незнакомца плащ, скрыв ужасное зрелище.
— Он из тех, кого отправили на разведку, — сказал кто-то. — Они идут!
Лисандр различил в темноте силуэты других воинов.
Они шли не строем. Некоторые брели сами по себе, некоторые поддерживали другу друга, поскольку иначе не смогли бы удержаться на ногах. В лагерь, шумно стуча копытами, прискакала лошадь, таща за собой что-то, зацепившееся за стремя. Это была нога. Из бедра лошади торчали две стрелы.
К лагерю потянулись люди, они несли с собой факелы, одеяла и воду.
Подошел раненый солдат. Одна сторона его лица почернела от высохшей крови, у воина не хватало глаза, вместо него зияла пустота.
— Где Септон? — спросил он. — Где командир?
— Я здесь, Тиестес, — откликнулся командир. В темноте казалось, будто его испещренное морщинами лицо, вырезано из камня. — Как у тебя дела?
— Еще жив, — ответил спартанец по имени Тиестес. — Хотя и стал циклопом.[12]
Септон мрачно улыбнулся.
— Друг, иди сюда, сядь у огня. Расскажи, что случилось.
