От всего этого места волосы дыбом встают! Ой, надо было домой, в Монпезá ехать, оттуда уже в Ренн. Хоть и не с такими удобствами, за собственные деньги, а все-таки не попали бы сюда, в лапы безумного виконта».
Жаккетту прогулка надолго вывела из строя, это Жанна поняла сразу. И не в моральном, а в прямом физическом смысле. Значит, совершить попытку бегства до того, как левое крыло будет отделано под султанские покои, вряд ли удастся…
Теперь Жанне даже понравилось, что у них с Жаккеттой одна кровать на двоих. Не так страшно будет спать в этом неприятном месте, когда чувствуешь рядом живого человека, хоть и камеристку.
* * *
Вконец измученная Жаккетта заснула в том же положении, в каком ее уложили в кровать, не пошевельнувшись и не сказав ни слова.
Жанна с ледяным лицом выпроводила всех.
Когда осталась одна в комнате со спящей Жаккеттой, вздыхая, разделась сама и тоже забралась под одеяло.
Ей упорно казалось, что это сон, неприятный сон. Ну не может все это наяву твориться, слишком нелепо!
Но очнуться от сна не удавалось, спина и поясница ныли по-настоящему, ныл синяк на икре, оставленный крепким сучком, задевшим ногу.
Потушив свечу, Жанна закрылась одеялом с головой и уснула. Но вскоре ее пробудили заунывные звуки.
Что это — Жанна понять не могла.
Звуки шли с улицы. Жанна, словно кто-то ее вел, встала с постели и подошла к окну.
Луна прекрасно освещала пустой внутренний двор.
По нему кругами расхаживал в длинной белой рубашке виконт и извлекал из простой дудочки немыслимые по тоскливости звукосочетания.
Они очень походили на его недавний вой…
Жанна, стоя у окна, жалобно и безнадежно выругалась такими словами, от которых смутился бы даже старый морской волк.
Утром их опять пригласили к виконту на совместный завтрак.
Жаккетта уже давно уяснила, что всегда надо пользоваться маленькими радостями жизни, если подворачивается случай. А то потом поздно будет.
Поэтому во время трапезы у виконта она решила, не церемонясь, налегать на еду. Благо, все условия есть. Госпожа Жанна расстроена и под столом не пинает, в еде не ограничивает. Виконту все равно. Значит, надо успевать, кто знает, не посадят ли их в скором времени на хлеб и воду.
— Как вам спалось, прекрасные дамы? — опять был мил и любезен виконт.
— Великолепно! — отозвалась Жаккетта, занятая важным выбором, что же предпочесть: печеночный паштет или ломтик кабаньего окорока. — Только какой-то дурак ночью в дуду дудел, спать не давал. А так ничего.
— Это виконт… — прошипела испугавшаяся Жанна.
Жаккетта выбрала паштет и послушно поправилась:
— Только какой-то виконт ночью в дуду дудел. А у вас как ночь прошла?
— Только особенности вашего воспитания могут объяснить странности вашего поведения! — почему-то не стал рассказывать про свою ночь виконт.
— Вы тоже очень милы, когда не воете! — обрадовалась комплименту Жаккетта.
Жанна мысленно приготовилась к тому, что после завтрака их отведут в подземелье.
От выходок непосредственной Нарджис нормальный-то человек взъярится, не то что помешанный.
Виконт молчал и крошил кусочек сыра.
Жаккетта доела паштет и решила, что выбирала между двумя блюдами зря, потому что кусочек окорока может очень хорошо присоединиться к паштету и получится прекрасный союз.
— У госпожи Нарджис такой замечательный аппетит, а вы, госпожа Жанна, что-то совсем не едите! — раскрошил весь сыр и переключился на застывшую Жанну виконт.
— Спасибо, я сыта… — слабо сказала Жанна.
— Может быть, вас что-нибудь напугало? — допытывался виконт. — Дурные сны?
«Дурная явь! — подумала Жанна. — Да отвяжись ты от меня, пиявка ненасытная!»
— В последние дни сны мне не снятся… — сказала она. — А сегодня спалось очень плохо. Наверное, госпожа Нарджис не захотела вас огорчать, но она всю ночь стонала от боли в сбитых на прогулке местах.
— Это правда? — сведя брови к переносице, строго спросил виконт.
— Правда! — согласилась Жаккетта, невнятно отвечая набитым ртом.
— Так зачем же вы врете, что ночь прошла великолепно?! — внезапно побелел и с яростью крикнул виконт.
Жаккетта быстро прожевала окорок и рявкнула в ответ:
— А кто вам сказал, что ночь прошла великолепно? Я же сказала вам, что какой-то придурок на дудочке играл! Вы спросили, как спалось, вот спалось великолепно, потому что ни эти звуки, ни боль не заставили меня проснуться!
«Вот бы он на меня кинулся!.. — размечталась она, глядя в лицо виконту. — Ведь глаза такие — сейчас точно набросится. А я бы его укусила, да так, чтобы зубы лязгнули!»
— Это очень печально, что вы не сможете участвовать в охоте. — Вспышка ярости у виконта прошла так же внезапно, как началась. — Я хотел показать вам, как охотятся в наших местах. А вы, госпожа Жанна, присоединитесь к нам?
— Если это возможно, я бы хотела остаться с госпожой Нарджис… — устало сказала Жанна. — Я отвратительно спала и просто не в состоянии…
— Тогда, с вашего разрешения, я вас покину! — сказал виконт. — Сегодня я надеюсь добыть доброго кабана. Вы, госпожа Нарджис, как я вижу, очень благосклонно относитесь к кабанине, несмотря на то что для мусульман свинья — запрещенная еда.
— Кабанятина, да что вы говорите?! — сделала большие глаза Жаккетта. — А я-то приняла ее за телятину. Впрочем, ничего страшного, я, слава богу, католичка, и свинья мне лучший друг!
Жанна безнадежно подумала, что живыми им из этого замка не уйти.
* * *
— Тебя что, черт за язык дергает? — с любопытством спросила Жанна Жаккетту, когда виконт удалился. — Мало нам неприятностей, так ты его еще специально подзуживаешь? Что ты хочешь этим добиться?
— Это не я… — виновато сказала Жаккетта. — Это язык мой дурной. Как увижу виконта, так и хочется ему гадость сказать. Да вы не бойтесь, я так рассуждаю: если он захочет нас со свету сжить, он все равно сживет, будем мы огрызаться или не будем.
— Спасибо, успокоила… — нервно отодвинула тарелку Жанна. — Я у пиратов так не боялась, как здесь боюсь. И куда инквизиция смотрит? Вот кого надо на костре сжигать, а не старых перечниц.
— Да не бередите вы себе душу! — посоветовала Жаккетта. — Что себя лишний раз расстраивать? Завтра еще хуже будет, надо сегодня радоваться, пока есть чему. Пока мы сыты, обуты, одеты. Так что все неплохо.
— Сыты… обуты… одеты… — горько повторила Жанна. — Дура ты деревенская!
— Не голодали вы по-настоящему, госпожа Жанна, — заметила Жаккетта. — И босиком по полям не ходили, вот и говорите.
