Констанца, внезапно, широко улыбнулась: "Я очень рада, что у меня есть младший брат. Пойдем, — она потянула Пьетро, — сейчас увидишь Майкла, это наш кузен, ему десять лет. А тебе сколько?"
— Семь, — рассмеялся Пьетро. "Ты Констанца, я знаю, мне папа рассказывал".
Они ушли. Питер прислонился к перилам: "Пойду что ли, кофе заварю. Не каждый день такое бывает. И родословное древо достану".
— Не надо, — прервал его Джованни, принимая от жены связку писем. "Мы и в Париже были, и в Амстердаме, всех видели. Марта уже все записала. Так что читай, — он передал конверты. Питер тряхнул каштановой головой: "Обязательно".
— А потом я у него шафером был, и Франческо крестил, — усмехнулся Питер. "Надо жениться. Сейчас откроем новую мануфактуру, следующим летом поеду в Бат и познакомлюсь там с кем-нибудь. Хватит вздыхать по жене друга".
Он отодвинул пустой горшок. Вытерев губы салфеткой, налив себе еще вина — потянулся за бумагами.
— Так, — пробормотал Питер, — в июле надо закладывать завод в Лидсе. Изабелла закончила проект и обещала после выставки в Академии, сразу туда отправиться". Он открыл маленький блокно. Надев очки, Питер нахмурился: "Отдать ключи от дома Холландов мадемуазель Бенджаман, ответить на письмо Теодора об угольных разработках во Фландрии, — Питер погрыз перо и решительно написал рядом: "Пусть Виллем будет единоличным владельцем компании, мне и в Англии забот хватает. Тем более что…, - он вспомнил усталый голос Джона.
Герцог протянул ноги к огню, и вздохнул: "Помяни мое слово, Франция вспыхнет, как свеча, и уже очень скоро. У нас парламент, у нас власть короля ограничена. Если Людовик не согласится на созыв Генеральных Штатов на тех условиях, что ему навязывают — парижане выйдут на улицы.
— Месье Марат уже открыто призывает к насилию. Там еще один молодой бунтарь появился — Максимилиан Робеспьер, тот написал статью, — Джон пощелкал пальцами, — Addresse à la nation artésienne. Он призывает избирать в Генеральные Штаты новым путем. Чтобы самому стать депутатом, — усмехнулся Джон. "Он очень честолюбивый человек, я таких опасаюсь. Так что я бы не стал сейчас вкладывать деньги во французский уголь, Питер, это неразумно".
Питер поскреб гладко выбритый подбородок: "Это под Льежем, Джон, там независимый епископат. Ни король Людовик, ни штатгальтер туда руки не протянут".
— Это пока, — мрачно отозвался герцог, глядя на огонь. "Ладно, — он махнул рукой, — завтра берем мальчишек, девчонку, — он усмехнулся, — и уезжаем в Озерный Край. Буду с ними рыбу ловить, и жарить на костре".
— Джон, — Питер помолчал, — если все так, может быть, ты семью сюда отправишь, Марту и Элизабет? Тедди ведь уже здесь. На всякий случай.
Герцог долго молчал: "Придется. Я-то сам там останусь, конечно. Просто лягу на дно".
— Зачем? — только и спросил Питер.
Светло-голубые глаза блеснули сталью. "Затем, что там дети, Питер. Там женщина, королева. Там король, в конце концов. Я тут виделся с его величеством, это между нами, — Джон вздохнул, — и получил распоряжение — если Франция и вправду, сползет в бунт, я должен обеспечить безопасность монарха и его семьи. Чтобы не случилось так, как у нас, — он осушил стакан с женевером, — больше ста лет назад".
Питер вздрогнул и выглянул в окно — "Майская королева" уже швартовалась у причала. Он быстро натянул сюртук. Проведя ладонью по волосам, забыв снять очки, Питер выбежал из таверны.
Он посмотрел на трап — высокая, выше его на голову, величественная женщина спускалась вниз, осторожно поддерживаемая капитаном.
— Добро пожаловать на землю Англии, кузина Тео, — ласково сказал Питер. От ее темных, заплетенных в косы, уложенных по-дорожному волос, пахло розами. Смуглые щеки зарумянились. Он, склонившись над ее рукой, услышал низкий, грудной голос: "Я очень, очень рада встрече, кузен Питер. Марта, ее муж, и Теодор мне много о вас рассказывали".
Темно-красный шелк ее накидки зашуршал. Она, повернувшись, улыбнулась: "Это моя верная компаньонка и секретарь, мадемуазель Жанна де Лу, тоже наша родственница".
На ней было платье цвета голубиного крыла, отделанное серебристыми, алансонскими кружевами. Белокурые волосы спускались на плечи в бархатной, темно-серой накидке. Они вскинула глаза цвета лаванды. Питер понял: "Черт, на мне очки. Какой я дурак, Господи. Надо снять, немедленно. Я и так ей, наверное, стариком кажусь".
Он неловко сунул очки куда-то в карман сюртука, и покраснел: "Мадемуазель де Лу…"
— Кузина Жанна, — розовые, красивые губы улыбнулись. "Я тоже очень, много о вас слышала, кузен Питер".
Он заставил себя не смотреть на ее белые, белее снега, щеки и откашлялся: "Я снял весь второй этаж в таверне мистера Фошона, она прямо на набережной. Нам подадут чай, а потом приедет карета, и мы отправимся в Лондон. О багаже я позабочусь, не беспокойтесь".
— Мы вам привезли сыров, вина, и еще, — Жанна стала загибать пальцы, — варенье, я его сама варю, трюфели в оливковом масле, гусиную печень, конфит из утки — я его тоже сама делаю…, Я сейчас провожу Тео до гостиницы и вернусь, — надо присмотреть за тем, как будут выгружать ее костюмы, кузен Питер. Ждите меня тут.
— Буду, — сказал он вслед ее узкой спине. Ветер с моря играл светлыми, золотящимися на солнце локонами. "Непременно буду ждать, кузина Жанна".
На большом, овальном столе орехового дерева стояли тяжелые, серебряные подсвечники. Дверь из столовой в сад была распахнута, веяло жимолостью, огоньки свечей чуть колебались в теплом, вечернем воздухе.
Тео отложила вилку, и выпила вина: "У вас замечательный дом, кузен Питер, очень красивый. И галерея прекрасная, мне тоже очень нравятся восточные диковинки".
— Тогда вы должны приехать к нам в Мейденхед, кузина Тео, — Изабелла улыбнулась, — Джованни долго прожил в Индии и Китае. Мы тоже стали собирать редкости. Кроме того, — она подперла подбородок кулаком и внимательно посмотрела на Тео, — не буду скрывать, я хочу написать ваш портрет. В Париже я не успела, а тут — через две недели открывается ежегодная летняя выставка, в Академии Художеств. Я как раз смогу его туда послать.
Жанна внесла фарфоровое блюдо. Поставив его на стол, женщина торжественно сказала: "Мильфей, по рецепту Франсуа де ла Варенна. Он описывает его в Le Cuisinier François. Я немного изменила рецепт, тесто стало легче".
Мильфей, — подумал Питер, — был похож на дыхание ангелов. Он таял во рту и пах счастьем — миндалем и ванилью. "У вас такая богатая кладовая, кузен Питер, — Жанна стала разливать кофе, — столько пряностей. О некоторых я даже и не слышала".
