Я не двинулся, полагая, что в таком положении ему вообще будет затруднительно метнуть копье. Но я недооценил его мастерство, и это едва не стоило мне жизни.
Вдруг он сделал неуловимое движение телом, и его рука метнулась вперед. Я инстинктивно уклонился в сторону и услышал, как над самым моим ухом просвистело, словно пуля, копье, да так близко, что его хвостовая часть задела меня по голове, и я опрокинулся на землю.
Я быстро вскочил на ноги, и как раз вовремя, потому что индеец нагнулся, взял другое копье и уже занес его за голову. В этот же момент подплыл другой плот, и, лежа на земле лицом вниз, я слышал, как надо мной просвистели еще два копья.
Очевидно, они были мастерами в этом деле и соревноваться с ними бесполезно. В то время как копья вонзались в землю в тридцати футах позади меня, я вскочил на ноги и подбежал к другому краю уступа, где раньше заметил в углу несколько камней подходящего размера.
С двумя или тремя камнями в руках я подбежал к кромке воды, и в это время мимо моего уха просвистели еще два колья, причем одно из них слегка оцарапало кожу на моем плече. Быстро взглянув в сторону расщелины, я увидел, что Гарри успешно держит оборону у входа, индейцы лезли и оттуда. Дезире что-то кричала, но слов ее не было слышно.
Первый же мой камень достиг цели. Два плота, стоявшие рядом друг с другом в сорока футах, были прекрасной мишенью. Камень был размером с человеческую голову и очень тяжелый; и я постарался добросить куда следует.
Камень попал в правую часть плота, он перевернулся, а его экипаж повалился на другой плот. Тот не выдержал такой тяжести и тоже перевернулся. Все шесть инков оказались в воде. Я ждал, что они повернут и поплывут к противоположному берегу, но вместо этого они направились прямо ко мне!
Факелы давали очень слабый свет, и темные головы инков на поверхности воды еле выделялись, но было видно, что они приближаются. Двое из них держали в руках копья, я хорошо видел их медные наконечники.
Я стоял на берегу озера, ожидая их приближения и удивляясь их глупости. Они были уже в десяти футах от меня. Еще несколько гребков, и один из них уже вытянул руку, чтобы ухватиться за уступ. В этот момент мое копье ударило его в голову, и он опрокинулся обратно в воду.
В этот момент другой индеец уже наполовину выбрался на уступ, а с ним и третий, но последовали два коротких удара, и они повалились обратно и скрылись под поверхностью воды, чтобы уже никогда не вынырнуть снова. Тут я заметил, что один из троих оставшихся приподнялся в воде и направил копье прямо мне в грудь. Но у бедняги не было должной опоры под ногами, и его копье ушло далеко в сторону.
А еще через мгновение ему в лицо ударился десятифунтовый камень, и индеец с бульканьем скрылся под водой. Оставшиеся двое, видимо отличавшиеся большей сообразительностью, повернули и поплыли прочь. Я не стал препятствовать их бегству.
Повернувшись к Гарри, я увидел, что расщелина свободна. Он оставил свой пост и направился ко мне, но я жестом руки вернул его назад:
— Лучше стой там, вдруг они вернутся.
На его лице отразилось глубокое разочарование.
— Пол, это настоящее побоище. Реки крови. Неужели это никогда не кончится?
— Никогда, — просто ответил я.
Больше вопросов не было, он прекрасно все понял и взглянул на меня как человек, смотревший в глаза смерти и потому не испытывающий перед ней страха.
Он ответил:
— Еще час такой битвы — и я готов.
Я сказал ему, чтобы он смотрел за обеими сторонами, с которых можно было ожидать нападения, а сам подошел к тому месту, где сидела Дезире. Сказать ей мне было особенно нечего.
— Как ваша нога?
— О, намного лучше. А как вы?
— Не беспокойтесь обо мне. Не поспать ли вам?
— Ради бога, нет!
— У нас есть только сырая рыба. Вы можете ее есть?
— Попробую, — скривилась она.
Я подошел к краю уступа, где мы у воды спрятали рыбу, и взял несколько кусков для нас троих. Мы закусили, но с большим трудом. Рыба была не очень свежей. Потом я встал у входа в расщелину, а Гарри прошел с Дезире к озеру, помог ей напиться и попил сам. Нога ее по-прежнему болела, но там было не растяжение, а простой ушиб. Ополоснув ногу холодной водой, она почувствовала заметное облегчение.
Я оставался на страже у входа в расщелину, оттуда мне было хорошо видно и озеро, велев Гарри отдохнуть. Он стал возражать, но я настаивал. Еще через две минуты он спал как убитый.
На соседнем уступе оставались несколько сот инков, но они больше не делали попыток нас атаковать. Я наблюдал за ними в течение трех часов, и после этого они начали уходить по проходу. Осталась всего дюжина или около того дикарей. Они встали у стены, словно часовые.
Скоро меня начал морить сон, и я едва мог стоять.
Раз или два я чуть не упал и, осознав опасность, позвал Гарри, чтобы он занял мое место.
Дезире тоже спала на плоту, который я и Гарри спрятали вместе с рыбой. При звуке моего голоса она проснулась, выпрямилась и протерла глаза, а потом, услышав от меня, что все в порядке, снова повалилась на свою грубую постель и заснула.
Я и потом никогда не мог понять, почему инки в этой ситуации ничего не предпринимали. Возможно, они советовались со своим верховным божеством и не могли понять, что он им предлагает делать. А тогда мне казалось, что они готовят новую атаку и собираются так или иначе выкурить нас из нашего убежища, но они не могли придумать, как это сделать.
Прошло много времени, и каждые четыре часа мы с Гарри сменяли друг друга. Мы имели возможность хорошо отдохнуть и набрались сил. Рана на моей ноге оказалась неопасной, я немного закоченел, но боли не испытывал.
У Дезире нога почти совсем прошла, она могла свободно ходить и настаивала на том, чтобы и ей дали возможность постоять на боевом посту, причем так нас в этом убеждала, что мы немало повеселились.
Но как-то все это должно было измениться, и мне казалось, что лучше бы первыми начали инки. Потому что у нас возникли неприятности, которые были началом конца. Наша рыба стала непригодной для употребления в пищу, и мы были вынуждены выбросить ее в озеро.
После этого мы устроили военный совет. Слова, которые мы произносили, словно застревали у входа в расщелину, я слышал их словно во сне, и мне порой казалось, что все это происходит не со мной. Мы говорили о смерти так спокойно, как будто речь шла о чем-то обыденном и приземленном.
Позицию Дезире можно было обозначить двумя словами — она была готова встретить конец и хотела, чтобы он настал как можно скорее.
Я придерживался примерно того же мнения, но предлагал подождать еще немного, думая прежде всего о Гарри. Но было и еще одно обстоятельство, которое заставляло меня тянуть время, — надежда на короля инков и на то, что тот что-то предпримет.
