Последний защитник - Эндрю Тэйлор

называется, в подвешенном состоянии. Время шло, однако новых писем не было, и разочарование господина Хэксби нарастало. Он постоянно пребывал в недовольстве, срывая свое раздражение на Кэт и даже на Бреннане.

Похоже, Хэксби вообще не думал о рисках, сопряженных с этой историей, как и о практической стороне извлечения собственности госпожи Кромвель, что бы это ни было, которую покойная леди спрятала в Кокпите. Когда Кэт пыталась обсудить эти вопросы с мужем, он всякий раз отмахивался от нее, словно от назойливой мухи.

Раздражительность господина Хэксби всегда усиливалась к вечеру, когда супруги ложились спать. В припадке гнева он порой обзывал Кэт неуклюжей дурой, злобной ведьмой, которая украла у него мужскую силу. Изредка он даже набрасывался на нее с кулаками, но был так слаб, что не мог причинить жене серьезного вреда.

Кэт никогда не отвечала ему. Вместо этого она пряталась, иногда запиралась в чулане, не реагируя на его крики и стук в дверь. Пару раз она даже спала там, закутавшись в два плаща, на голых досках, источавших легкий запах уксуса, который они со служанкой добавляли в воду, когда скребли полы.

Ни Бреннан, ни служанка, похоже, не замечали, что в доме творится неладное. Хотя чему тут удивляться? Брак – дело интимное. Никому доподлинно не известно, что происходит между мужем и женой, кроме них самих.

В ворота дома у Хаттон-Гардена постучали, и привратник впустил уже хорошо знакомого ему преподобного господина Вила.

Госпожа Далтон подозвала Ричарда Кромвеля к окну посмотреть, как худощавый мужчина пересекает двор. Длинный палевого цвета камзол делал Вила еще более высоким. Он остановился и сказал что-то слуге Томасу, который вышел его встретить.

– Как бы я хотела, чтобы этот человек больше не приходил сюда. – Госпожа Далтон выдернула из своей юбки выбившуюся ниточку. – Он постоянно здесь торчит. Каждый божий день. Все возвращается и возвращается, как неразменная монета к владельцу против его желания. Ох, до чего же он мне не нравится!

Кромвель улыбнулся ей, пытаясь справиться с собственным беспокойством:

– Я вам удивляюсь, госпожа Далтон. Что вы имеете против господина Вила? Он всего лишь бедный священник, лишившийся прихода. Не представляю, что бы с ним стало, если бы герцог не взял его к себе на службу.

Улыбка получилась неискренняя, но он едва ли мог рассказать собеседнице всю правду. Даже Элизабет и та ее не знала.

– Возможно, так и есть, – ядовито процедила госпожа Далтон. – Но я бы не хотела, чтобы этот человек приходил в мой дом. Он бродит повсюду, как большая коричневая птица, высматривая, чем можно поживиться. И никогда ничего не говорит, по крайней мере мне.

– Это правда, господин Вил разговорчивостью не отличается. А вы, миледи, сама доброта, ибо позволяете ему навещать меня в вашем доме.

– Но зачем он приходит так часто?

– Мы с герцогом должны обсудить одно дело. Обещаю, ничего такого, что могло бы вас обеспокоить. Бекингем должен помочь мне разрешить кое-какие затруднения. А господин Вил – его представитель.

Послышались шаги, и слуга ввел в гостиную Вила. Он молча поклонился госпоже Далтон, потом Кромвелю.

– Не буду мешать вашей беседе, господа, – с мрачным видом произнесла хозяйка и вышла.

Предварительно убедившись, что дверь плотно закрыта, Вил повернулся к Кромвелю:

– Его светлость велел передать вам это, сэр. – Вил вынул из кармана маленький кошелек из лайки, вложил его в ладонь Кромвеля, и тот сразу почувствовал, какой он мягкий и увесистый. – Это не все, разумеется, – добавил Вил. – Вы получите гораздо больше, когда все будет закончено.

– На нашей последней встрече я предоставил вам полный список моих долгов, точнее, долгов в Англии.

– Да, его светлость видел этот список, – кивнул Вил.

– Его светлость очень щедр. Не говорил ли он, что может одолжить мне некую сумму, чтобы покрыть означенные долги? Это, – Кромвель взглянул на кошелек в своей ладони, будто определял его вес, – очень любезно со стороны герцога, но всего лишь капля в море.

Ричард ненавидел свой просительный тон. Бедность убила в нем джентльмена, как в его собственных глазах, так и в глазах других людей.

– Здесь препятствий не будет, сэр. Все в свое время. Но, – Вил понизил голос, – взамен его светлость просит вас о небольшой услуге. Не ради себя самого, но ради этого несчастного королевства.

– Всей душой буду рад оказаться герцогу полезным, сэр. Что от меня требуется?

– Встретиться с несколькими джентльменами. Естественно, приватным образом. Но не инкогнито, как это было месяц назад в Уоллингфорд-хаусе. Герцог говорит, что сейчас самое время предстать тем, кто вы есть, то есть бывшим лорд-протектором и сыном великого Оливера Кромвеля.

– Что за вздор! Это опасно для нас обоих.

– Вам нечего бояться, сэр. Его светлость тщательно подберет компанию. Он желает показать себя поборником примирения и истинной религии. Вы сами видели подтверждение тому в прошлом месяце, когда доктор Оуэн так горячо проповедовал в Уоллингфорд-хаусе. Своими поступками герцог хочет продемонстрировать, что старые ссоры можно забыть.

Кромвель сел. Он потер подлокотник кресла большим пальцем, избегая встречаться с Вилом взглядом.

– Я не могу позволить, чтобы власти узнали, что я нахожусь в Англии. Для меня это может обернуться катастрофой. Да и герцогу тоже не пойдет на пользу, если его вдруг увидят в моем обществе.

– Это зависит от того, кто вас увидит, сэр. Как я уже сказал, его светлость будет тщательно выбирать компанию. – Вил подошел ближе, свет из окна падал на его лицо, и было видно, что кожа на высоком костистом лбу шелушится. – Герцог ждет вас через десять дней, – объявил он тоном, не допускающим возражений. – В Пасхальный понедельник.

– В Пасхальный понедельник? Но мне это не совсем удобно… Нельзя ли перенести?

– Нет, его светлость кое-что задумал и настаивает, чтобы вы встретились с ним именно в этот день.

Вил сделал паузу. Кромвель улыбнулся, как всегда, когда был обеспокоен, и продолжил тереть подлокотник.

– Его светлость все устроит сам, – вновь подал голос Вил. – Вам ничего делать не придется. Вы ведь будете здесь на Пасху? Стало быть, мы договорились.

Кромвель облизнул губы:

– Мне бы не хотелось никоим образом разочаровывать герцога. Но я не могу быть полностью уверен. Мало ли что может случиться… Как говорится, человек предполагает, а Бог…

– Вам нечего бояться, пока вы здесь, – перебил его Вил. – В гостях у госпожи Далтон.

– Что вы имеете в виду?

– Были предприняты меры для обеспечения вашей безопасности, сэр. Только сегодня утром мой господин сказал мне, что никогда бы себе не простил, если бы с вами вдруг что-нибудь случилось. Но если