обязательно найду, – сбивчиво объяснил Софит.
– Молодец. Бережливый. Только зачем ты нам показываешь свое богатство? – не понял Клит. – Решил похвастаться?
– Нет. Я хочу их выкупить, – указал он на Исмена и Томирис. – Если не хватит, я еще у отца займу…
– Откуда ты их знаешь? – подозрительно взглянул на него гегемон.
– Я… Там… Под Галикарнасом, – побледнел Софит.
– Так, ты шпионил на Мемнона? – схватил его за шиворот Гефестион.
– Нет. Я…, – он начал заикаться.
– Это мы его в плен взяли во время вылазки, – вступилась за юношу Томирис. – Потом отпустили.
– Надо же, у амазонки, оказывается, есть преданные друзья среди эллинов, готовые отдать последнее, – усмехнулся гегемон. – Сколько ты хочешь за нее заплатить?
– У меня здесь сто драхм золотом, – потряс мешочком Софит. – Если мало – я займу у отца.
– За такую цену можешь купить трех, нет – четырех персиянок: танцовщиц или музыкантш, – предложил Гефестион.
– Мне не нужны танцовщицы. Дозволь выкупить этих пленников. Если не хватит, я еще достану…
– Но какая же из амазонки невольница? – засмеялся Гефестион. – Посмотри, как глаза ее дико сверкают. Ты посадишь ее на цепь? Она все равно тебе горло перекусит ночью.
– Я не хочу никого сажать на цепь. Я хотел выкупить и отпустить…
– Мину золотом даю за амазонку! – в шутку выкрикнул кто-то из толпы собравшихся.
– Я даю за нее две мины золотом, – поддержал шутника Гефестион.
– Даю пять! – воскликнул кто-то еще.
– Пять мин и двух коней, – посыпались предложения.
– Десять мин! – перекрыл их Гефестион. – Десять мин за амазонку!
Софит побледнел. Бедный парень чуть не плакал от досады.
– Гефестион, не издевайся над юношей, чье сердце пронзил Эрот 6. Спрячь монеты, – сказал Клит. – Амазонка и ее брат – свободны. Мало того, они записаны в соматофилаки гегемона. Лучше отведи их к кашеварам, пусть накормят. И скажи стражникам, чтобы вернули оружие – приказ гегемона.
В шатер влетел воин в рваном белом плаще, чуть не сбил с ног Софита, громко закричал:
– Александр! Александр!
Все тут же схватились за оружие.
– Чего ты нас пугаешь, Леоннат? – осадил его Клит.
– Там. Я в одном шатре…
– Говори нормально, – потребовал гегемон.
– Я преследовал персов и нашел на дороге белую колесницу Дария, и плащ его. Этот трус переоделся в простого воина. Удрал вместе с бактрийскими всадниками.
– Пусть удирает. Воин, в сердце которого поселился страх – обречен на смерть, – произнес гегемон. – Где его колесница?
– Я приказал пригнать колесницу в лагерь. Но колесница – это ерунда. Тут такое произошло!
– Да, говори ты толком, не тяни, – начал злиться Гефестион.
– Когда катили колесницу мимо одного из шатров, оттуда вышли женщины, упали на колени и завыли, словно волчицы. Я спросил у евнуха: кто они? Слуга ответил, что это мать кшатры, великая Сисигамба, а рядом с ней жена правителя и две его дочери.
Александр вскочил с трона.
– Веди нас к ним! Немедленно! – воскликнул Гефестион. – Нет, почему это мы должны идти к ним? Тащи их сюда.
– Не сметь! – прикрикнул Александр. – Никто не должен видеть женщин. Никто не должен к ним прикасаться. Поставь охрану у шатра. Если они в чем нуждаются, предоставь слуг, еду и питье.
– Но, Александр, – удивился Гефестион. – Ты даже не желаешь осмотреть драгоценный трофей? Говорят, жена Дария – первая красавица Персии…
– Прекрати! – прервал его гегемон и вновь опустился на трон. – Она – хоть и женщина, но не бежала с поля боя, посему остается правительницей. Я нанесу ей визит завтра. Не могу же я появиться перед владычицей Персии грязный, нечесаный, в крови… И передай, Леоннат, пусть не горюют о Дарии. Он жив.
– Да позовите кто-нибудь лекаря, – крикнул возмущенно Гефестион. – Александр, с тебя натекла уже целая лужа крови.
Но гегемон его не слышал. Кубок выпал из руки, расплескивая вино по дорогому ковру. Голова завалилась набок. Александр потерял сознание.
* * *
Теплый вечер укрывал землю мягкими сумерками. Лагерь затихал. Где-то вдалеке светилось зарево от похоронных костров. Исмен и Томирис устроились в кругу бородатых воинов. Одни ели, другие приводили в порядок оружие и потрепанные латы. Спать воины не ложились: им скоро заступать в караул. Софит принес вареного мяса, овощей, рыбу, от которой Томирис сморщила носик. Но глаза ее вспыхнули, когда увидела небольшой медный кратер с фруктами, варенными в виноградном соке.
– Можно с вами посидеть? – Лекарь Филипп устало опустился на землю, прикрыл воспаленные глаза. – Притомился. Столько раненых… Никогда еще так много не было.
– Хочешь мяса или рыбы, – предложил ему Исмен.
– Нет, – покачал он головой. – Крови насмотрелся, меня мутит. Я сейчас чуть отдохну и продолжу осмотр. А Александру вы понравились, – улыбнулся он. – Он очень тонко чувствует людей. Не каждого приблизит к себе.
– Но мы же – враги, – возразила Томирис. – Как он может нам доверять? И откуда он знаеть, что у нас в мыслях?
– Александр прекрасно разбирается в людях, может заглянуть в каждый закоулок твоей души, выведать все твои тайные замыслы. Не верите? Я вам расскажу одну историю. Когда армия входила в город Тарс, как раз за месяц перед битвой, на пути попалась горная река. Конь Александра поскользнулся, и упал вместе с всадником в холодный поток. К вечеру у Александра открылся сильный жар. Армейские лекари умеют вынимать стрелы и прижигать раны, но они понятия не имеют, как лечить восполненное дыхание. Меня срочно вызвали из Сард. Я мчался без отдыха. Прибыл. Тут же приготовил ему лекарство. Представляете, он принял у меня чашу с лечебным питьем, а взамен протянул лист пергамента. Он пьет мое зелье, а я читаю донос его первого советника. В доносе Парменион обвиняет меня в предательстве. Якобы меня, лекаря Филиппа, за золото подкупил Дарий, чтобы отравить Александра. Я дочитал донос, а он спокойно допил лекарство. «Ты поверил Пармениону?» – в отчаянии воскликнул я. «Видишь, выпил твой яд, – ответил спокойно он. – Но и Пармениону я не имею права не верить. Он честно служил моему отцу, теперь так же честно продолжает служить мне». «Он лжет!» – закричал я. «Парменион не может лгать! – твердо поправил меня гегемон. – Парменион может ошибаться». «Почему же ты доверился мне?» И тогда гегемон ответил: «Лучше пасть жертвой заговора, чем умереть от страха и недоверия». Ох, ну, вроде бы отдохнул. Пойду, займусь ранеными.
Вслед за лекарем поднялись воины и отправились сменить своих товарищей, стоявших в карауле. У костра остались только Томирис, Исмен и Софит. Томирис толкнула локтем Исмена:
– Оружие при нас, – хлопнула она ладонью по своему акинаку. – Коней выведем потихоньку из загона.
– Вы хотите сбежать? – упавшим голосом спросил Софит.
