живых тех людей, которые подняли руку на своего природного хана? И кому нужна дружба подобных людей?», – говорится от имени Чингисхана в «Сказании».
Подчинив всю Монголию, от предгорий Алтая до Маньчжурии [21], Чингисхан весной 1206 года созвал монгольскую знать на великий сбор-курултай, который состоялся в верховьях реки Онон. Собравшиеся провозгласили своего повелителя Божественным Чингисханом (Суту-Богдо Чингисхан). «У нас всюду враги, от места, где заходит солнце, и до места его восхода», – сказал монголам Чингисхан.
Однако же, прежде чем приступить к завоеванию мира, нужно было как следует упрочить свое государство. Своеобразным «цементом», скрепившим монгольские племена, стала Яса (свод законов), обнародованная Чингисханом на курултае. Получив одного правителя и один закон, монголы стали единым народом, а если точнее – то единой армией. Племенных и родовых отрядов больше не существовало. Объединенный народ делился на правое и левое крыло, крылья делились на тумены, состоящие из десяти тысяч воинов, тумены – на тысячи, тысячи – на сотни, а сотни – на десятки. Строжайшая дисциплина, принцип коллективной ответственности и назначение на должности по личным качествам, а не по знатности рода, сделали монгольскую армию непобедимой. Численность ее изначально составляла около трехсот тысяч всадников, но впоследствии армия пополнялась за счет покоренных народов.
Первым покоренным народом стали тангуты, древние жители Северного Китая, ассимилированные впоследствии монголами, китайцами и тибетцами. В 1038 году на территории современных северо-западных китайских провинций Шэньси и Ганьсу возникло тангутское государство Си Ся (Великое Ся). Еще до великого курултая монголы, предводительствуемые Чингисханом, дважды совершали успешные набеги на Си Ся. Относительно слабое, но притом весьма богатое тангутское государство идеально подходило на роль первой жертвы, которая должна была наглядно продемонстрировать монголам все преимущества объединения под властью Великого хана. По своему обыкновению, Чингисхан предложил тангутам покориться ему добровольно, а когда те отказались, выступил на них в поход (дело было в 1207 году). Одновременно с этим часть монгольского войска под командованием старшего ханского сына Джучи занялась покорением северных соседей – родственных монголам бурятов, унгуров, енисейских кыргызов, а также других народов Восточной Сибири. Джучи хорошо справился с поставленной задачей, сумев привести практически всех соседей к покорности без противоборства.
Начало завоеванию мира было положено… Мы не станем отслеживать его в деталях, а переместимся из 1207 года на двадцать лет вперед, в год 1227. Монгольское войско осаждает Чжунсин, столицу тангутов. Для монголов, уже успевших дойти до Каспийского моря, государство Си Ся, ослабленное и подчиненное, было источником постоянного беспокойства, больным зубом, от которого следовало наконец-то избавиться. Беспокойство выражалось в том, что за спиной у монголов тангуты пытались заключать союзы то с северными народами, то с государством Цзинь, которое монголы смогли полностью покорить только в 1234 году. Планы Чингисхана были грандиозными – идти «до последнего моря», то есть до края земли, которая в то время считалась плоской. Но разве можно успешно продвигаться вперед, если все время приходится огладываться назад, опасаясь, что чжурчжэни или тангуты воткнут нож в спину?
Не совсем ясно, когда именно умер Чингисхан, которому шел восьмой десяток, – в конце августа или в начале сентября 1227 года, а также неизвестно, успел ли хан увидеть падение столицы тангутов. Обстоятельства смерти великого хана тоже неясны, но, согласно наиболее яркой версии, умертвила его тангутская ханша Кюрбелдишин-хатун, оказавшаяся на ханском ложе после падения Чжунсина. Якобы смертельная рана была нанесена Чингисхану зубами, поскольку никакого другого оружия у коварной тангутки не было. Укусив хана, Кюрбелдишин-хатун бросилась в реку Хуанхэ, и дальнейшая ее судьба неизвестна… Но для нашей истории обстоятельства смерти великого завоевателя не имеют столь важного значения, нам важно знать имена сыновей, которые стали преемниками отца, и то, как были разделены между ними его владения.
Старшим сыном Чингисхана был Джучи, родившийся около 1182 года. Годом позже Борте родила Чагатая, примерно через три года родился Угэдэй, а за ним последовал Толуй. Помимо Борте у Чингисхана были и другие жены, но полноправными наследниками отца по монгольской традиции считались только сыновья от главной жены. Далеко не всем потомкам хана по мужской линии было суждено стать членами династии Чингизидов – династию составляют лишь потомки Джучи, Чагатая, Угэдея и Толуя.
На момент смерти Чингисхана его владения простирались от восточного побережья Каспийского моря до Дальнего Востока, так что каждый из четырех «главных» сыновей мог рассчитывать на большой удел. Но власть великого хана на четыре части не делилась – преемником отца мог стать только один из четырех.
Преемник был выбран Чингисханом еще в 1219 году, перед походом в Среднюю Азию. Изначально хан намеревался передать власть Джучи, как своему старшему сыну, но против этого выступил второй сын Чагатай, напомнивший о возможном меркитском происхождении брата. В присутствии отца Чагатай назвал Джучи «меркитским подарком». Джучи, в свою очередь, обратил внимание отца на то, что единственным достоинством Чагатая является его крутой нрав. Предание гласит, что перепалка между братьями закончилась дракой. В принципе, и без драки было ясно, что ни Джучи, ни Чагатаю верховную власть передавать нельзя, поскольку это приведет к расколу государства – личность правителя должна скреплять основы, а не способствовать их разделению. Вроде бы как сам Чагатай предложил передать власть третьему сыну Угэдэю, который отличался спокойным и рассудительным характером. В результате Угэдэй был назначен преемником отца и впоследствии утвержден в правах великого хана на курултае.
«Согласно завещанию Чингиз-хана, достоинство каана [22] утвердили за Угедей-кааном, – пишет в своем “Сборник летописей” Фазлуллах Рашид ад-Дин, служивший при дворе первых Хулагуидов, о которых будет сказано в пятой части нашего повествования. – Сначала сыновья и царевичи единодушно сказали Угедей-каану: “В силу указа Чингиз-хана тебе нужно с божьей помощью душой отдаться царствованию, дабы предводители непокорных были готовы служить [тебе] жизнью и дабы дальние и ближние, тюрки и тазики [все] подчинились и покорились [твоему] приказу”. Угедей-каан сказал: “Хотя приказ Чингиз-хана действует в этом смысле, но есть старшие братья и дяди, в особенности старший брат Тулуй-хан достойнее меня, [чтобы] быть облеченным властью и взять на себя это дело; так как по правилу и обычаю монголов младший сын бывает старшим в доме, замещает отца и ведает его юртом и домом, а Улуг-нойон – младший сын великой ставки. Он день и ночь, в урочный и неурочный час находился при отце, слышал и познал порядки и ясу. Как я воссяду на каанство при его жизни и в их присутствии?”. Царевичи единогласно сказали: “Чингиз-хан из всех сыновей и братьев это великое дело вверил тебе и
