Ознакомительная версия.
Новому митрополиту тяжело вдвойне. Алексий не грек, он русский, а таковых Царьград не жалует. Не верят греки, что русский среди православных сможет ничью сторону не блюсти, в стороне стоять. Тем паче московский Алексий. Сам он крепкого боярского рода Бяконтов. В монастырь ушел по своей воле, а ведь как старший сын мог все наследовать за отцом. Но оказалась тяга к духовному сильнее, на пятнадцатом годочке принял постриг, родители не противились, только отец условие поставил: далече в монастырь не уходить, семью не забывать. Алексий исполнил, во всем меру знал, и за монастырские дела болел, и за семейные, постригся в Благовещенском монастыре, что за Кремлем рядышком.
Для начала Алексию предстояло добыть подорожную, чтобы в Константинополь ехать.
Князь Иван Иванович был растерян, оставшись безо всякой поддержки. Если бы не бояре московские, то самому тяжело справиться. Но московское боярство сильно, на ноги встало при Иване Калите, крепло при Симеоне, в обиду нового князя не дало. Отправили в Орду подарки дорогие, привезли в обмен ярлык, стал Иван Иванович законным великим князем. Радовались бояре, послушен Иван Иванович, боярство не обижает. Хотя пока в Орду дважды ездил, тревожный случай был, казалось, все может прахом пойти, но князь вовремя прислушался к умным людям. Даже если и поперек себя пошел, то вида не подал…
Княгиня Александра беспокойно вскинулась на ложе: крик за окном истошный или показалось? Прислушалась… Кричат. Убили вроде кого-то?
Ахти! Ежели бы простого смерда или холопа, так не вопили бы. Сердце сжал страх, она в Москве не так давно, пока не привыкла ни к палатам, ни великой княгиней быть. А мужу все недосуг, тоже непривычно, в Звенигороде куда как тише и спокойней.
Мужа рядом на ложе не было, он в Орде, у кого узнать? Встала, накинула на плечи большой плат, кликнула ближнюю девку. Но та спала, что ли, не отозвалась. Так и самих князей порешат, а челядь не заметит! – разозлилась после третьего зова княгиня. Сама толкнула дверь, чтобы выглянуть из горницы, и тут же налетела на Малашку, которую не могла дозваться.
– Ты что?! Спала?!
– Не… – замотала та головой, – на двор бегала. Орали там громко, бегала смотреть, что случилось.
Долгие разговоры дурехи надоели княгине, дернула подбородком:
– Ну чего без толку балаболишь?! Кто кричал?
Глупая девка вдруг прижала руки к груди, глаза от ужаса расширились, губы затряслись. У Александры сердце вмиг зашлось, неужто весть дурная, с князем что?! Пообмякла, стала вниз сползать. Малашка только успела подхватить, посадить на ближнюю лавку, руками перед лицом затрясла, воздух разгоняя, сама забормотала:
– Боярина … Алексея Петровича … Босоволкова, что Хвостом зовут …
– Что? – наконец осознала, что беда не с мужем, княгиня Александра.
– Убили! – выдохнула Малашка.
– Ох, господи! Я думала, с князем что!
– Не, от князя вестей нет. А Хвоста, бают, от Вельяминовых убили, по их наказу.
Меньше всего среди ночи княгиню интересовали бояре Вельяминовы и даже убитый Босоволков. Она перевела дух и отправилась обратно в постель досыпать, но по пути вспомнила о сыновьях, не испугались ли? Малашка замотала головой:
– Не, спят как голубки.
А зря княгиня не задумалась над тем, что услышала от Малашки. Хвост был не средним боярином, он за князя Ивана Ивановича стоял еще при жизни Симеона, за что и поплатился изгнанием. Вернул его князь Иван не так давно и поставил… тысяцким! Тысяцкий на Москве птица важная, под ним ополчение, за ним сила. Много лет тысяцкими были бояре Вельяминовы, должность переходила от отца к сыну. А князь Иван Иванович вдруг взял и поставил своего приятеля Алексея Хвоста! Ладно бы с боярством посоветовался, так нет, сам все решил.
Алексей Петрович опасности не учуял, начал свое гнуть, слова про прежних тысяцких обидные говорить, вот и поплатился. Убили его посредь Москвы, когда звонили к заутрене. Кто? Бог весть, только все в один голос твердили, что Вельяминовых рук дело. Бояре и сами не отказывались, мол, за честь родовую постояли, как иначе?
Москва притихла. Что в городе беда, княгиня Александра поняла только утром, когда вдруг сказали, что Вельяминовы бегут из города с семьями и всем скарбом.
К княгине зашли княжичи, пока отца нет, оба льнут к матери. Старший Дмитрий плотный, коренастый, крепко сбитый, младший более тонкий и нежный, как девочка. Руки Александры легли на их головки – погладить, пока никто не видит, рыжеватые волосики. У старшего темнеть начали, а ведь были во младенчестве оба рыжими, что твое солнышко! Мальчики чуть прижались к ее плечам, но Дмитрий тут же отпрянул. Ванюша запоздал и попался на глаза вошедшему быстрым шагом молодому боярину Ивану Васильевичу Вельяминову.
Боярин склонил голову перед княгиней, приветствуя, и не обратил никакого внимания на княжичей, но Иван тоже осторожно выбрался из-под материнской руки, все же не пристало даже маленькому льнуть к женскому плечу. Дмитрий уже стоял чуть поодаль, внимательно вглядываясь в лицо молодого Вельяминова. У Александры мелькнула мысль: неужто знает о ночном? Выходило, что знает и чего-то ждет от прихода боярина. Сама княгиня только головой покачала:
– Пошто влетел как на пожаре? Детей пугаешь!
Вельяминов недовольно мотнул головой: хотя и великой княгиней стала, а все тетеха! Была Санька дурехой, дурехой и в князьях осталась.
– Наши люди Хвоста убили, про то ведаешь?
Александра кивнула, вдруг с испугом прижав руки к груди. Маленький Иван спешно подвинулся ближе под материнскую защиту. Вельяминов бочком заметил, что Дмитрий, наоборот, весь напрягся, ноздри курносого носа раздулись, в глазах огонь. Ого! Этот никак и впрямь князь? Неужто в деда Ивана Калиту удался?
Но у боярина только мелькнула эта мысль, постарался отбросить, не до Калиты ныне и не до княжича тоже. Со дня на день князь Иван из Орды вернется, уже известно, что ярлык получил, что скажет? Алексей Хвост был его боярином, а ну как опала на Вельяминовых? Теперь вся надежда на эту тетеху, к которой младший княжич жмется. Александра и сама из Вельяминовых, неужто даст своих в обиду в угоду чужим? Но ей еще в голову вдолбить надо, чтоб заступилась. Между братьями даже спор вышел, стоит ли идти к княгине, просить? Иван Васильевич решил сам сходить. Не сможет Санька не вступиться за родичей, не такова она.
Не успел Иван Вельяминов сказать все, что хотел, как в палату вошел еще один нежданный гость. От жадного взгляда Дмитрия не укрылось, что боярин даже чуть побледнел. Вошедший Феофан Бяконт лишь кивнул, приветствуя и его, и княгиню.
– Не ее проси, Иван Васильевич, бояр проси. Заступится боярство, вернешься на Москву, а нет, так и князь не поможет, не то что княгиня. – Глаза Бяконта смотрели насмешливо, потом взгляд вдруг стал жестким, почти жестоким: – Верно решили пока уехать. С Богом. Вернетесь, когда весть пришлем.
Ознакомительная версия.
