Ознакомительная версия.
– Тсс, – остановил я его. Он говорил тихо, но вокруг было много ушей. – Это уже дело прошлое. Забудем пока о нем. Ступай прямо к отцу в западную башню. Ты меня понял?
Темные его глаза блеснули.
– Король Лот, как я слышал, ночует в восточной башне?
– Вот именно.
– Не беспокойся. Я уже получил такое же предупреждение от Эмриса. Доброй ночи, Мерлин.
– Доброй ночи и мирного сна нам всем. Мы в нем нуждаемся.
Он ухмыльнулся, отвесил торопливый полупоклон и убежал. Я кивнул слуге и вошел к королю. Дверь за мной затворилась.
Из королевских покоев успели вынести все, что было связано с уходом за недужным. С высокого ложа сняли алые покровы. Половики вымыли и навощили, постель застелили новыми простынями сурового полотна, сверху положили одеяло из волчьих шкур. Только красное кресло с изображением дракона на высокой спинке и со скамеечкой в подножье и светильник на высокой треноге стояли на прежнем месте. В открытые окна лилась прохлада сентябрьской ночи, заставляя трепетать пламя светильников, и от этого по стенам пробегали причудливые тени.
Артур был один. Он стоял у окна, опершись коленом на табурет и облокотившись о подоконник. Окно выходило не в город, а на берег реки, где был разбит сад. И, глядя в темноту, он глубоко вдыхал свежий ночной воздух, словно пил и все не мог напиться из целительной воздушной реки. Волосы у него были влажные после умывания, но торжественные одежды он не сменил и так и остался в серебряно-белой тунике, перепоясанной поясом валлийского золота с бирюзой, застегнутым эмалевой пряжкой. Снял только перевязь с мечом, и могучий Калибурн в ножнах висел теперь на стене над королевским ложем. В отблесках света жарко играли драгоценные камни на рукояти: изумруды, топазы, сапфиры. И на руке у Артура тоже сверкал и лучился бесценный Утеров перстень с вырезанным в камне драконом.
Артур услышал, как я вошел, и обернулся. Вид у него был какой-то особенный: возвышенный и легкий, словно ветры минувшего дня продули его насквозь и оставили невесомым. Лицо побледнело и осунулось от усталости, но глаза горели и были полны жизни. Не прошло и суток, а его уже зримо окружала тайна, которая, словно мантия, одевает королей. Она была во всем: в гордом взгляде, в повороте головы. Никогда уже больше не сможет «Эмрис» прятаться в тени. Я только лишний раз подивился, как нам удалось уберечь его в безвестности все эти годы среди тех, над кем он так явно возвышался.
– Я тебе нужен? – спросил я.
– Ты был нужен мне весь день. Разве ты не обещал находиться рядом все это время, что я возился с восшествием на престол и вылупился наконец в короли? Где ты пропадал?
– Неподалеку, если и не рядом. Я пробыл в святилище – в часовне – почти дотемна. Мне казалось, ты должен быть занят.
Он коротко рассмеялся.
– Занят, говоришь? У меня было такое чувство, будто меня живьем съедают, или будто я рождаюсь на свет, и роды не из легких. Я сказал, что я «вылупился». Жить, жить и вдруг оказаться принцем – дело нелегкое, но и принц отличается от короля, как яйцо от свежевылупившегоея птенца.
– По крайней мере, будем надеяться, что вылупился орленок.
– Время покажет. И в этом как раз вся трудность. Времени в запасе нет нисколько. Только что был ты никто, неизвестно чей незаконный отпрыск, который рад случаю хотя бы издали взглянуть на поле боя и, может быть, мельком увидеть самого короля; а в следующую минуту, не успев перевести дух в качестве принца и наследника, ты уже сам угодил на верховный престол, да еще с такой помпой, что никому до тебя и не снилась. Мне все чудится, будто я стоял коленопреклоненный у подножия трона, а меня закинули вверх пинком в зад.
Я улыбнулся.
– Представляю себе твои ощущения. Правда, меня самого пинком закинули и вполовину не так высоко, но ведь исходное положение мое тоже было гораздо ниже. Ну ладно, а теперь не можешь ли ты немного успокоиться и заснуть? Завтрашний день не за горами. Дать тебе снотворного зелья?
– Нет, нет, зачем оно мне? Я усну, как только ты уйдешь. Мне очень жаль, Мерлин, что пришлось призвать тебя в столь поздний час, но я должен поговорить с тобой, а до этой минуты у меня не было времени. И завтра не будет.
С этими словами он отошел от окна и приблизился к столу, где лежали бумаги и восковые дощечки. Взяв стиль, он тупым концом в задумчивости разгладил восковую поверхность. Голову он при этом опустил, темные волосы свесились на лоб, и свет лампы, обрисовав его скулу, коснулся опущенных густых ресниц. В глазах у меня помутилось. Время отскочило вспять. Я увидел перед собой моего отца Амброзия, он стоял, задумчиво теребя стиль, и говорил мне: "Король, рядом с которым будешь ты, сможет управлять хоть целым миром.
И вот мечта его сбылась, время наступило. Я сморгнул и прогнал видение памяти. И стал ждать, чтобы заговорил однодневный король.
– Я думаю вот о чем, – вдруг сказал Артур. – Саксонское войско разгромлено не полностью, верных сведений о самом Колгриме, да и о Бадульфе, я до сих пор не имею. Полагаю, что они оба бежали и спаслись. Возможно, через несколько дней мы услышим, что они погрузились на корабли и отплыли либо за море к себе на родину, либо в саксонские владения на южном побережье. А может статься, что они затаились в пустынных землях где-то к северу от Стены и надеются, собравшись с силами, выступить снова. – Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Перед тобой мне не надо притворяться, Мерлин. Ты знаешь, что у меня нет военного опыта и я не умею верно определить, насколько сокрушительно поражение саксов и могут ли они от него быстро оправиться. Я советовался, конечно. На закате, покончив с остальными делами, я устроил летучий военный совет, пригласил к себе... Разумеется, мне хотелось, чтобы и ты присутствовал, но ты еще не вернулся из часовни. И Коэль тоже не мог быть. Ты ведь, конечно, знаешь, что он ранен, ты, наверно, даже осматривал его после боя? Каковы его шансы?
– Невелики. Сам понимаешь, он уже стар, а рана его глубока, и он потерял много крови, прежде чем получил помощь.
– Я так и предполагал, увы. Я сходил в лазарет навестить его, но мне сказали, что он лежит без памяти и что опасаются воспаления легких. Вместо него явился принц Урбген, его наследник, а с ним Кадор и Кау из Стрэтклайда. Эктор и Ван Бенойкский тоже были. Я совещался с ними, они все говорят одно: кому-то надо войти вслед за Колгримом. Кау должен как можно скорее вернуться к себе, ему надо охранять своя границы. Урбгену необходимо оставаться здесь, в Регеде, у него отец на пороге смерти. Стало быть, выбирать придется между Кадором и Лотом. Лота посылать нельзя, ты согласен со мной? Хоть он в часовне и давал мне клятву вассальной верности, я пока еще не очень склонен ему доверять, и уж во всяком случае, не там, где дело касается Колгрима.
Ознакомительная версия.
