Юношам нечего было больше сказать друг другу. Сняв шляпы, враги церемонно раскланялись и разошлись в разные стороны.
Это были лучшие апартаменты гостиницы «Три короля» и, возможно, одни из самых роскошных покоев в Париже. Здесь в два часа пополудни Марион, усевшись перед зеркалом, собственноручно причесывала свои восхитительные волосы.
– От господина герцога де Рогана, – объявила вошедшая горничная, кладя перед хозяйкой великолепное жемчужное ожерелье.
– Погоди, милая, ты мне мешаешь, – выговорила ей Марион, отодвигая колье. Схватив шпильку, она глубокомысленно прикидывала, куда бы ее воткнуть.
Наконец, красавица нашла шпильке подходящее место, улыбнулась и бросила взгляд на принесенный подарок, после чего снова вернулась к прежнему занятию. Служанка вышла. Только посчитав, что внешность ее доведена до полного совершенства, Марион встала и приблизилась к одному из двух окон, выходивших на улицу Турнон и смотревших прямо на особняк Кончини.
– От господина графа де Монро! – снова возгласила служанка.
С этими словами она поставила на стол ларец. Открыв его, Марион увидела золотой гребень, увенчанный двойным рядом рубинов, в центре которых сиял великолепный изумруд. Сморщив прелестный носик, девушка проворчала:
– Подарки, подарки! А мне нужно совсем другое! Марион достанется самому щедрому и догадливому! Аннетта, есть там еще что-нибудь?
– По лестнице поднимается чей-то лакей, пойду узнаю, – пожала плечами служанка и скрылась за дверью. Вернулась горничная не с пустыми руками.
– От господина герцога де Ришелье! – воскликнула она, вновь появляясь на пороге.
Марион, побледнев, резко обернулась. На сей раз Аннетта водрузила на стол простенькую плетеную жардиньерку, наполненную цветами: дюжина кроваво-красных роз, и на лепестках каждой из них поблескивают капли росы… Марион сразу поняла, что цветы искусственные, а роса на них – алмазная. Потрогав зловещие розы, утыканные бриллиантами, девушка испуганно прошептала:
– Кровь и слезы!..
Красавица снова подошла к окну, приподняла штору и выглянула наружу. На другой стороне улицы, прямо напротив окна Марион остановился человек. Прохожие оглядывались на него – кто с любопытством, а кто и с какой-то опаской. Некоторые восклицали: «Нубиец маршала д'Анкра!»
Это и впрямь был тот самый негр, которого мы уже видели мельком в доме на улице Кассе. Теперь, подняв глаза со сверкающими белками, он не отрывал взгляда от гостиничных окон. Заметив нубийца, Марион Делорм развеселилась.
«Бедный малый, – тихонько посочувствовала она, хотя в глазах ее прыгали смешливые искорки. – Всегда на своем посту – в надежде, что занавеска на моем окне шевельнется… Так и будет стоять тут до тех пор, пока я не соблаговолю ему улыбнуться. Несчастный! Как он любит меня! Ждет милостыни… Что ж, пожалуй, можно подарить ему чуточку радости!»
Приподняв занавеску, девушка с улыбкой поглядела на Бельфегора. Осчастливленному нубийцу показалось, что ему улыбается само солнце. Когда красавица опустила штору, в комнату влетела служанка с известием:
– Вас желает видеть господин маркиз де Сен – Мар…
Марион вздрогнула и уселась в кресло. Сен-Мар вошел в комнату, приблизился к девушке и поклонился.
– Сударыня, – дрожащим голосом начал он, – ваша жестокость вынудила меня бежать от вас. Я бы ни за что не вернулся, если бы не узнал этой ночью, что вы в опасности. Вы звали меня – и я поспешил к вам…
– Кто сказал вам, что я ищу человека, безраздельно преданного мне? – решительно спросила Марион.
– Шевалье де Капестан, – с усилием проговорил Сен-Мар.
– И вы отважились… – строго взглянула на него девушка.
– Предложить вам свою жизнь! – пылко воскликнул маркиз.
– Хорошо! – все тем же твердым тоном произнесла Марион Делорм.
На минуту воцарилось молчание. Девушка напряженно размышляла о чем-то; возможно, она решала свою судьбу. Затем красавица прямо спросила Сен-Мара:
– Маркиз, только говорите чистую правду: вы любите меня?
Сен-Мар удивленно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на подарки, разложенные на столе, и с горечью произнес:
– Да, сударыня, но кажется, это чувство вы внушили не только мне… Золотой гребень, жемчужное ожерелье…
– Аннетта! – резко прервала его Марион и, как только появилась служанка, осведомилась: – Лакей господина де Монро все еще здесь? Ждет ответа? Так вот, пусть он передаст своему хозяину, что Марион Делорм причесывается без гребня. – С этими словами красавица захлопнула крышку ларца и протянула его горничной, которая тут же выскользнула из комнаты. – А теперь отвечайте, сударь: любите ли вы меня?
– Вы прекрасно знаете, сударыня, что я вас обожаю! – простонал Сен-Мар.
– Не надо банальностей, – снова перебила его Марион. – В вас все еще говорит обида. Аннетта! – опять повысила голос девушка. – Лакей господина де Рогана здесь, не так ли? – обратилась она к прибежавшей служанке. – Он ждет моего ответа? Вот мой ответ. – И Марион передала горничной жемчужное ожерелье. – Пусть лакей скажет герцогу де Рогану, что это ожерелье слишком похоже на цепь…
Как только служанка вышла, Марион промолвила:
– Маркиз, клянусь вам, я задаю свой вопрос не из пустого тщеславия. От вашего ответа зависит то, что я скажу последнему из трех лакеев.
– И кто же прислал эту корзину с цветами? – не скрывая раздражения, осведомился Сен-Мар.
– Епископ Люсонский, – холодно ответила Марион.
– Ришелье! – воскликнул пораженный маркиз.
– Ришелье, – мрачно кивнула красавица. – Вы сами согласились познакомить нас! – сердито напомнила она молодому человеку.
– Да, жестокая Марион! – вскричал Сен-Мар. – Вы спрашиваете, люблю ли я вас… Но сначала ответьте на мой вопрос: что это за беда, из которой вас могу выручить только я? Отвечайте, Марион! И тогда вы сможете убедиться в моей любви!
Марион Делорм опустила голову. Она явно волновалась, стараясь, видимо, отбросить последние колебания.
– Беда… – медленно проговорила девушка. – Да, беда, и не только для меня. Жизнь того, кто любит меня, тоже окажется под угрозой. Но сначала мы должны договориться, маркиз… Я приехала в Париж, чтобы царить, и блистать. Моя красота дает мне на это право. Я хочу купаться в роскоши – и мне нужно на это сто тысяч ливров в год… Для начала. Сможете вы обеспечить это?
– У меня триста тысяч ливров ренты, – ответил Сен-Мар. – А после смерти отца будет вдвое больше. Вы хотите получить мое письменное обязательство на выплату ста тысяч ливров в год?
– Мне достаточно вашего слова, – спокойно произнесла Марион. – Кроме этого, мне требуется особняк, слуги, лошади. Я хочу видеть у своих ног весь Париж!
