Ознакомительная версия.
Старри широко раскрытыми глазами вглядывался в эту накидку и слышал бормотание Харальда:
— Нет, нет, нет, нет…
— А еще нашли вот это! — заявил Гримарр и поднял вверх Железный Зуб в ножнах.
— Нет! — взревел Орнольф. — Ублюдки! — Никто не понял, кого именно он имеет в виду, к кому обращается, пока он не прокричал: — Ирландские ублюдки! Сукины дети!
— Да! — заорал Гримарр с такой же ненавистью и так же громко, как Орнольф. — Да! Эти ирландские собаки, они виноваты! Убили Торгрима! Убили Хильдера! Убили остальных, пытаясь отобрать у нас серебро! Но мы этого не допустили! И никогда не допустим! Давайте сядем на свои драккары, давайте поплывем вдоль побережья этой забытой богами страны и заберем награбленное в Ферне. Давайте предадим мечу столько ирландцев, сколько сможем, и отомстим за смерть этих достойных мужей!
Вероятно, Гримарр ожидал совершенно иной реакции на свои призывы. Команда «Крыла Орла» встретила их одобрительными возгласами, как и команда «Морского Жеребца», хотя и с меньшим энтузиазмом. Команда «Лисицы» тоже кричала, но новость о гибели капитана притушила их энтузиазм. Команда «Скитальца» была просто ошарашена, как будто каждого из них ударили по голове железным прутом. Большинство просто промолчало. Некоторые застонали, как от боли. Никто не издавал одобрительных возгласов.
Харальд перестал повторять «нет», медленно повернулся лицом к Старри. Глаза его были широко распахнуты, обычно румяные щеки стали белее полотна. Рот был открыт.
Орнольф подошел к внуку, обнял его своей крепкой рукой.
— Отец твой погиб в бою, — негромко утешил он его. — Торгрим умер с мечом в руке. Валькирии понесли его в зал Одина, где и подобает быть таким воинам.
Харальд промолчал, только медленно покачал головой. Моряки со «Скитальца» стали расходиться: кто-то побрел к лагерю, кто-то к кораблю. Они отправятся в море. Они отомстят за Торгрима. Но пока они не желали ни того ни другого.
Настал черед Старри качать головой.
— Нет, нет, нет, это неправильно, неправильно… — Он наконец-то обрел голос: — Неправильно.
Орнольф с Харальдом посмотрели на него, и Орнольф ответил:
— Да, неправильно. Неправильно, чтобы такие люди, как Торгрим, погибали во время какого-то дурацкого набега. Погибали, когда нас нет рядом.
— Нет, я хочу сказать, что все не так, — продолжал Старри. — Ночной Волк не умер. Он не может погибнуть.
Харальд в недоумении смотрел на Старри, на лице Орнольфа читалась досада.
— Старри, послушай, — сказал Орнольф, — ты же сам видел его накидку, Железный Зуб. Перестань давать парню…
— Накидка, его накидка… — повторял Старри. Что-то было не так с этой накидкой, что-то кололо глаза, как попавшая туда соринка. И тут он понял. — Накидка! Накидка изрезана и окровавлена. А где мы носим накидку? На спине. Неужели Торгрим Ночной Волк мог повернуться спиной к врагу? Неужели пытался сбежать? Нет, конечно! Там произошло что-то другое!
Орнольф лишь отмахнулся от его доводов.
— Изрезанный плащ ничего не значит. Может быть, он дрался с одним, а второй подкрался со спины. Такое же могло случиться? Разумеется, могло. Разве можно как-то иначе убить Торгрима сына Ульфа в бою? Только тайком, подкравшись со спины!
Старри продолжал качать головой.
— Вчера вечером на Торгрима опять накатило его мрачное настроение. Он был на берегу. — Старри указал на то место, где в последний раз видел Торгрима. — В таком состоянии он никогда бы не пошел беседовать с Гримарром, обсуждать предстоящий поход. Он отрубил бы голову любому, кто попытался бы с ним заговорить. Тебе ли этого не знать!
— Ну, может быть… — начал Орнольф, но тут к ним подошел прихрамывающий Великан Гримарр, само воплощение скорби.
Он протянул Харальду накидку Торгрима и его Железный Зуб. Харальд молча, с округлившимися глазами, принял вещи отца.
— Мне очень жаль, — произнес Гримарр. — Я горжусь тем, что мы с твоим отцом сражались рука об руку, до самого конца. Для меня стало бы честью сложить голову рядом с таким воином!
Харальд молча кивнул.
— Теперь, Харальд, я прошу тебя отправиться со мной. Ты нужен мне на борту «Крыла Орла», чтобы переводить то, что скажет ирландка. Она покажет нам, где искать сокровища Ферны, когда мы будем плыть вдоль побережья.
Харальд кивнул. Он передал Железный Зуб и пропитанную кровью накидку Орнольфу. Гримарр обнял парня за плечи и повел с собой.
Еще долго Орнольф со Старри стояли на берегу. Наконец Старри заговорил:
— Торгрим Ночной Волк не умер.
Орнольф открыл было рот, чтобы возразить, замер в нерешительности, как будто не зная, что сказать, а потом просто вздохнул.
— Пошли на корабль, — произнес он в конце концов тоном человека, который больше не хочет спорить. — Пойдем.
Эти двое молча переглянулись. В голове у Старри роились десятки мыслей, их было так много, что он не мог поймать ни одной из них. Поэтому, когда Орнольф развернулся и направился к «Скитальцу», Старри пошел следом за ним, как щенок.
Прилив достиг своего пика, и «Скиталец» свободно держался на плаву, пришвартованный к берегу одним-единственным канатом. Корабль покачивался и натягивал канат, как будто ему не терпелось отчалить, и его команда тоже разделяла бы его настроение, если бы не густой туман неуверенности, злости и недоверия. Орнольф со Старри последними взошли на борт, зайдя в воду почти по колено, прежде чем подняться на трап, ведущий от ширстрека. А нижний конец трапа увяз в илистом дне реки.
Орнольф взошел на борт и отправился на корму к румпелю. Старри втянул трап на борт, убрал его и двинулся вперед к высокому изогнутому носу драккара.
— Спустить весла! — закричал Орнольф.
Матросы схватили длинные весла и просунули их в отверстия. Никто не задавался вопросом, почему в отсутствие Торгрима командование на себя взял Орнольф. Никому даже в голову не пришло возмутиться.
Старри взглянул в сторону моря. «Крыло Орла» уже отчалило, команда налегла на весла, толкая драккар вперед кормой, вместо того чтобы идти вперед носом. На борту «Крыла Орла» находился и Харальд, вместе с Гримарром и ирландкой он стоял на корме. Девушку Старри не видел с тех пор, как они вырвали ее из лап Лоркана — наверное, самое бесполезное спасение на памяти Старри. Девушка была завернута в одеяло, и Старри смог разглядеть только ее лицо — маленькое и бледное.
— Табань! Раз-два! — скомандовал Орнольф, как только спустили весла и гребцы заняли свои места.
Гребцы откинулись назад, опустили весла и оттолкнулись от воды, заставляя драккар двигаться, и благодаря их усилиям «Скиталец» отчалил от берега и поймал кормой течение.
— Табань! — вновь скомандовал Орнольф.
Руку он держал на румпеле, его глаза успевали смотреть всюду: вверх и вниз по течению, на другие корабли, когда те отчаливали от берега, на гребцов, в ту сторону, откуда дул ветер. Старри видел, что, несмотря на возраст, невоздержанность и пьянство, Орнольф в душе все еще оставался моряком: как только он взошел на борт и встал у руля, в нем опять возобладали инстинкты, отточенные тысячами пройденных миль.
Старри смотрел на пенящиеся грязные воды, пока драккар медленно отдалялся от суши. Весла опять погрузились в воду, гребцы откинулись назад и одновременно оттолкнули весла от груди. «Скиталец» стал набирать скорость задним ходом. Старри скользнул за борт и неслышно спрыгнул в воду. Все звуки, которые он издавал, скрыли скрип весел в пазах, и удары лопастей по воде, и шум, с которым киль разрезал воду.
Вода доходила Старри до груди. Он двинулся к берегу, держась подносом корабля, чтобы его не было видно с палубы «Скитальца». Сапоги его вязли в илистом грунте. Он вышел из реки мокрый с головы до ног, повернулся, чтобы посмотреть на отдаляющийся «Скиталец» — он отошел от берега уже на добрый корпус. Никто не видел, как Старри спрыгнул за борт, и еще какое-то время его отсутствие останется незамеченным. В компании моряков он предпочитал оставаться в тени, не вылезать вперед, поэтому обычно его отсутствия никто не замечал.
Но он понимал: в море ему делать нечего. Пока. Где-то был живой Торгрим Ночной Волк. В этом Старри был уверен даже больше, чем в себе самом. Он совершил ужасную ошибку, когда оставил Торгрима вчера одного. Больше такой ошибки он не допустит.
Рун не должен резать
Тот, кто в них не смыслит.
В непонятных знаках
Всякий может сбиться.
Сага об Эгиле
Дул легкий попутный ветерок, поэтому команды на четырех драккарах — «Скитальце», «Крыле Орла», «Морском Жеребце» и «Лисице» — оставались на веслах. Моряки двигались взад-вперед, пока носы кораблей не нацелились в море — в море, которое они пока не видели. Над устьем реки Литрим висел туман, и морскую гладь нельзя было разглядеть, но викинги на кораблях знали, что, если плыть вдоль берега, вскоре придется резко повернуть на северо-восток, а они направлялись совсем в другую сторону. Но на юге высился огромный мыс, берег был весь изрезан острыми скалами, и им приходилось делать такой большой крюк. Они повернут на восток и уж тогда поплывут вглубь моря. Пока не рассеется туман, пока они не смогут разглядеть берег, до тех пор они не рискнут к нему приблизиться.
Ознакомительная версия.
