– Туда сегодня и нагрянем. Ближе к ночи. Засветло ведь все равно не подберешься незаметно. Ах-маси! Пусть опытные люди возьмут на себя часовых!
– Не беспокойся. Клянусь Амоном, мы сделаем все, как надо.
И снова ночь смотрела на землю холодными желтыми глазами звезд. Горько пахло полынью, чуть слышно стрекотали цикады, где-то неподалеку в пустыне выл одинокий шакал. Максим шепотом отдавал приказы – он знал, где и как идти. Еще бы, когда-то несколько месяцев провел в этом убежище Якбаала… и Сета. Вон там были ворота, там – сад с домиками слуг и танцовщиц: господин Якбаал любил пожить на широкую ногу. Ничего этого сейчас нет, давно уже нет, одни лишь остатки лачуг да развалины храма… Нет, не такие уж и развалины.
– Мы сняли часовых, – тихо доложил сотник. – Что теперь?
– Ищите вентиляционную шахту… Отверстие для тока воздуха, по нему вполне можно пролезть.
Получившие конкретный приказ воины растворились в ночи. В синем небе ярко пылали звезды, светила луна, и черные стены храма в мерцающих лучах ее казались какими-то призрачными, качающимися, колдовскими.
Вентиляционная шахта отыскалась быстро, Макс обнаружил ее там же, где и в прошлый раз – несколько лет назад. Правда, пришлось повозиться, оттаскивая тяжелые камни, но вот, наконец в мерцании звезд показался темный провал лаза.
– Первый десяток – за мной, остальным – окружить храм и развалины, – распорядившись, Максим без раздумий полез в шахту, царапая коленки и локти и чувствуя позади дыхание тезки.
Ползли осторожно. Время от времени юный фараон останавливался, прислушиваясь. Ему казалось, что где-то впереди звучат приглушенные голоса. Кто бы мог говорить там? Жрецы? Больше некому.
А вот вдруг раздался какой-то звук… Словно бы кто-то ударил в бубен! Нет, точно – ударили. Вот еще раз. Впереди, метрах в трех, показался тусклый прыгающий отблеск горящих факелов. Запахло дымом. И снова ударили в бубен. Ага, вот она – дырка. Вытащен один кирпич. Может, им же, Максимом, когда-то и вытащен. Пошарив рукой, юноша осторожно вытащил другой кирпич и выглянул наружу. В тусклом свете факелов перед ним предстали выстроившиеся возле жертвенника Сета жрецы.
Сет. Бог с головой шакала. Бог-убийца, проклятый, которого многие отождествляли с Баалом, злобным божеством захватчиков хека хасут. Вот его статуя, изготовленная из розоватого мрамора. Рядом – жертвенник, а рядом… Максим не поверил своим глазам, увидев слева от жертвенника медную статую демона в виде ухмыляющейся змеи с ногами бегемота! Небаум! Кровавое божество древних, давно канувших в Лету времен! Жуткий демон смерти и тлена.
Под ногами отвратительного в своей гнусности идола белели человеческие черепа и кости, вокруг стояли жрецы в золотых полумасках и еще какие-то испуганно сбившиеся в кучу люди – пленники или слуги. Совсем еще молодые, среди которых были и девушки, и дети.
Огромный мускулистый нубиец с голым лоснящимся торсом и бритой головой время от времени ударял в бубен, повинуясь знаку высокого сутулого жреца в золотой маске. Этот жрец, похоже, являлся здесь главным, все остальные слушались его, поспешно выполняя распоряжения.
– Дети Змеи! – вдруг возопил жрец, воздев руки к закопченным сводам пещерного храма. – Сегодня у нас праздник. И наш бог, великий Небаум, как и его божественный собрат – Сет-Баал, не останутся сегодня без пищи. Ваш соратник, лодочник Нехем-хат, вступая в первое лоно посвящения, решил принести в дар богам самое дорогое, что у него еще осталось, – своего единственного сына! Поистине, это великая жертва. Иди же сюда, о, счастливейший Нехем-хат, и мы почтим тебя, как вскоре будут чтить тебя боги!
К жертвеннику, припадая на левую ногу, выдвинулся коренастый человек в рваном схенти, взгляд его безумно шарил по стенам, и вообще было очень похоже, что этот несчастный не понимал, куда его привели и что здесь вообще делается. Жалкий безумный старик!
– Слава и честь дражайшему Нехем-хату! – положив руку на плечо безумца, громко возопил жрец. – Слава и честь его мужеству и щедрости! Поистине, он сегодня приносит великую жертву за всех нас. Введите сына!
Двое мускулистых жрецов под руки подвели к идолам мальчика лет десяти, худенького, большеглазого, испуганного, одетого в богатое схенти. Худую шею его и плечи украшало широкое золотое ожерелье, которое, впрочем, жрецы тут же сняли. А главный из них внезапно выхватил из-за пояса длинный широкий нож, целую саблю!
– Сегодня череп сего достойного юноши украсит грудь нашего божества! – взмахнув ножом, зловеще возвестил жрец. – А кости его – белые, красивые, молодые кости – станут частью жертвенника. Поистине, да будет так!
Жрецы наклонили несчастного отрока, так что голова его оказалась над самым жертвенником. Толпа замерла в ожидании чего-то непоправимого, страшного… Сверкнуло широкое лезвие…
Бум!
С глухим стуком упал наземь выломанный из стены кирпич.
– Пожалуй, ждать больше нечего, друг мой Ах-маси, – прыгая в образовавшуюся дыру, быстро прокричал Макс. – Давайте – за мной!
Воины-анхабцы посыпались из вентиляционной шахты один за другим. Вот уж действительно, как снег на голову! Если бы здесь был снег…
В два прыжка Максим достиг жертвенника. Ударил одного жреца… другого… Апперкот! Свинг! Нокаут!
Нет, один, кажется, поднялся… А тот, главный, бросив кинжал, поскакал за пилоны, словно испуганный заяц. Да уж, встретиться с разгневанными воинами – это совсем не то что рубить голову несчастному мальчику! Впрочем, пока черт с ним.
Подхватив нож, Максим наклонился и со зверским выражением лица схватил за горло пришедшего в себя жреца:
– Девушка! Где девушка? Говори же, или, клянусь Амоном, я выколю тебе глаз!
Угроза казалась нешуточной. Как острое лезвие.
– Там, – испуганно прохрипел жрец. – Она там… В узилище.
– Так веди же!
Воины Анхаба – те, кто не преследовал бежавших, словно трусливые зайцы, жрецов, – наводили порядок в зале, сгоняя в угол людей. Несчастный мальчик – точнее сказать уже, наверное, счастливый – плакал, не веря своему избавлению. Кто-то истерично смеялся, кто-то, наоборот, рыдал, а кое-кто под шумок пытался скрыться, впрочем, неудачно – воины хорошо знали свое дело.
Ведомые жрецом, Максим, Ах-маси и еще пара воинов, прихватив факел, свернули в боковую штольню. Это был узкий и мрачный ход – плечи почти касались стен. Гулкое эхо. Писк летучих мышей или кого-то им подобного. Холод! Неожиданный холод. И это здесь, в знойном Египте!
Жрец внезапно обернулся:
– Пришли.
– Ну так отпирай, коли пришли! – с усмешкой прошептал Макс. Почему-то здесь хотелось говорить только шепотом.
Жрец отодвинул засов. Скрипнув, отворилась дверь.
