Ознакомительная версия.
— Вы? Так это вы?! Вот уж не ожидал…
Бакланов слегка смешался, но быстро пришел в себя.
— По какому праву, черт вас возьми, вы врываетесь в дом знаменитой актрисы без приглашения?
Печерский продолжал молча глядеть на него, словно не узнавая. Потом заговорил негромко, но жестко:
— С примадонной я поговорю потом. В искусстве притворства ей стоит поучиться у вас, гнусный лицедей! Так, значит, это вы назвались генералом Павловым, чтобы погубить невинную девушку?
— Вы спятили!
— Уж лучше спятить, чем узнать об этой мерзости! Вы воспользовались отсутствием князя Репнина и обольстили его дочь!
Бакланов презрительно фыркнул. Его тонкие бледные губы искривились в усмешке.
— По всему видно, поручик, что вы сами влюблены в прекрасную Полину. Но это еще не повод, чтобы оскорблять меня. Клянусь, вы ответите за это!
Последняя фраза переполнила чашу терпения Печерского.
— Подлая мразь!
Он набросился на Бакланова и, не обращая внимания на истошные вопли Сандры, вцепился ему в горло. Бакланов извивался в железных руках молодого князя, тщетно пытаясь вырваться. Его лицо побагровело, он уже стал хрипеть, как вдруг в гостиной раздался властный голос:
— Поручик! Что вы себе позволяете!
Володя обернулся и отпустил Бакланова. В дверях стоял брат императора, великий князь Николай Павлович. Все замерли, и в наступившей тишине старинные напольные часы пробили три раза.
— Господин Печерский, — холодно промолвил великий князь. — У вас имеется удивительная способность всегда некстати появляться у меня на глазах!
Володя приосанился, щелкнув каблуками.
— Прошу прощения, ваше императорское высочество! Не сразу вас признал. Не думал встретить вас в столь… странном месте!
— Я волен появляться там, где мне угодно, не утруждая себя объяснениями. А вот ваш визит мне не совсем понятен! Объяснитесь!
Печерский не долго колебался.
— Ваше высочество! В этом доме творится дикая безнравственность. Хуже того — преступление. Надеюсь на вашу справедливость и защиту.
— Вы и сами способны постоять за себя, — усмехнулся Николай. — Чуть не задушили Бакланова!
— Защита нужна не мне, а дочери князя Репнина. Ваш адъютант обманом заманил княжну Полину в этот дом и пытался соблазнить, пользуясь ее неопытностью.
— Где доказательства? — зловеще произнес Николай.
— Княжна сама во всем мне призналась.
— В том, что ее пытался совратить Бакланов?
— Этот негодяй назвался генералом Павловым. Мне удалось узнать время и место их свидания. Я заставил княжну остаться дома, а сам явился сюда в назначенный срок и встретил Бакланова! Ваше высочество! Прошу справедливости!
Николай обернулся к адъютанту.
— Что скажете, полковник?
Тот мгновенно понял, что должен признать себя виновным.
— Ваше высочество… Поверьте, ничего дурного не было в моих мыслях. Мы только читали стихи, изучали риторику под руководством великой актрисы. К тому же княжну Полину всегда сопровождала гувернантка…
Великий князь стоял, прямой, как статуя, и внимательно слушал адъютанта. Его классически правильное лицо, большие холодные темно-синие глаза были спокойны, но за этим спокойствием чувствовался сдерживаемый гнев.
И вдруг Володю словно подбросило от внезапной догадки. Таинственный Николай Романович Павлов — это Николай Павлович Романов! А Бакланов — просто подсадная утка.
Как же он раньше не догадался? Как мог подумать, что юная и прекрасная Сероглазка способна влюбиться в желчного урода Бакланова, который старше ее на двадцать лет? Нет… Великий князь Николай — вот кто вскружил ей голову! При всей неприязни к брату императора Володя был вынужден признать, что тот вполне соответствовал общепринятому эталону идеального мужчины. Молодой, высокий, темноволосый красавец в генеральской форме сразил сердце простодушной девочки. Это ему она посвятила восторженные стихи, с ним должна была встретиться сегодня. Вот почему ровно в три часа здесь появился Николай. Именно он — его настоящий соперник, а вовсе не ничтожный Бакланов. В этом нет сомнений.
Николай приблизился к Володе и примирительно положил руку на его плечо.
— Любовь затмила ваш разум, князь. Мой адъютант не причинил никакого зла вашей подруге. Но, чтобы окончательно вас успокоить, даю слово, что он никогда больше здесь не появится.
Он повернулся к Сандре и бросил небрежно:
— Вы меня поняли, мадам?
Сандра присела в глубоком реверансе, мимолетно стрельнув глазами в растерянное лицо Бакланова.
— Слушаюсь, ваше императорское высочество! Обещаю, что ноги его не будет в моем доме!
Николай молчал. Он вдруг почувствовал, что Печерский неприязненно отстранился от него. Снисходительное выражение исчезло с лица великого князя, голос стал жестким.
— Итак, поручик, поскольку у вас нет причин быть недовольным, не задерживаю вас более.
Печерский молча обжег его взглядом. Как хотелось ему высказать всё, что накипело у него в душе! За себя он не боялся, но мысль о том, что имя княжны будет замешано в скандале, заставила его сдержаться.
Николай высокомерно усмехнулся:
— Вы плохо слышите, поручик? Я велел вам удалиться!
Щелкнув каблуками, Печерский молча вышел из комнаты.
* * *
Вернувшись в Аничков дворец, Николай Павлович взбежал по ступеням и оглянулся на Бакланова, который потерянно остался стоять внизу. Великий князь жестом приказал ему следовать за ним. Они поднялись по мраморной лестнице на второй этаж. Войдя в просторную, богато убранную комнату, увешанную старинным оружием, великий князь стал кружить по ней, сметая всё на своем пути. Бакланов, застыв в углу, тревожно наблюдал за странными экзерсисами своего господина. Ужас объял его, когда Николай остановился на миг и, раздувая ноздри, вдруг ринулся прямо на него. Не ведая, что тот задумал, Бакланов инстинктивно отскочил и подставил разгневанному сюзерену его любимый барабан, но великий князь пнул его носком сапога с такой силой, что лопнула мембрана. Николай затряс кулаком возле носа испуганного адъютанта. От бешенства слова застревали у него в глотке.
— К-какого дьявола ты впутал меня в эту историю?! Ты думаешь, этот самонадеянный князек не догадался, кто такой на самом деле генерал Павлов?
Бакланову не раз приходилось выдерживать бурю гнева великого князя, но на этот раз он струхнул не на шутку.
— Ваше высочество, — умолял он, — не извольте гневаться! Ничего непоправимого не произошло. Княжна Полина не знает, кто вы. А двух других свидетелей — Печерского и Сандру — я… уберу, клянусь честью!
Ознакомительная версия.
