солдата поглядывали то на него, то на всадников, пытаясь понять, что все это значит и зачем в лагере суматоха, почему их товарищи спешно вооружаются. Но видя благодушие Волкова, они особо не волновались. Раз кавалер спокоен, то и им волноваться ни к чему.
А барон и его люди подъезжали все ближе. Хоть и хороши были их кони, они не торопились. Дороги тут почти не было, так что ехали они не спеша.
Да, это были настоящие рыцари. Бархат, шубы — как они не запарились в такой жаркий день — перстни на перчатках, отличные кони, отличное оружие. Почти у всех модные бородки «эспаньолки». Да, Волкову с его, хоть и дорогим, но древним мечом, они были не чета. Неизвестно, конечно, каковы эти господа были в бою, но вид у них был роскошный.
Знаменосец, идущий первым, въехал на холм, где стоял Волков, и крикнул громко и яростно:
— Барон Георг фон Фезенклевер!
Волков улыбнулся ему по-хозяйски радушно, он тоже, наверное, из рыцарей, сделал шаг навстречу барону, что поднимался на холм вслед за своим знаменосцем.
Волков улыбался и поклонился барону.
Тот ответил кивком головы и заговорил:
— Обещал я быть, чтобы решить наши вопросы, вот и приехал. Я слово свое держу неукоснительно.
Говорил он это высокомерно, с претензией, подчеркивая каждым словом, каков он молодец. При этом даже не смотрел на собеседника. А еще говорил он, не слезая с лошади, при том, что Волков стоял перед ним пеший. Во всем его поведении сквозил вызов. И два десятка рыцарей, что приехали с ним, это только подчеркивали. Они сидели с такими же спесивыми физиономиями на своих великих конях и чуть не с презрением поглядывали на Волкова. На его простую рубаху, не новые шоссы и потертые сапоги.
Но он улыбался им в ответ и говорил:
— Добро пожаловать, господа, обед уже у нас был, но быть может, вы захотите выпить вина с дороги, у меня есть немого.
И жестом он пригласил ехать к его дому.
Барон не то что бы хотел слезть с коня и пойти рядом с хозяином, он еще дал шпоры и поехал вперед со всеми своими людьми, оставив хромать хозяина в пыли от копыт коней.
Но и на это Волков только улыбнулся.
«Скачите, скачите. Поглядим, что вы скажете, когда вас встретит ротмистр Рене».
А ротмистр Рене встретил барона Фезенклевера и его выезд так, что Волков бы и сам лучше не придумал.
Знаменосец и сам барон, они были впереди, как выехали на дорогу, что вела вдоль хибар мужиков к дому Волкова, так и остановили коней. Справа от них во всей красе, сверкая доспехами и при оружии, ровными рядами стояли солдаты. Словно ждали их, а перед ними стоял ротмистр Рене, тоже в кирасе и шлеме.
Вся кавалькада барона остановилась в удивлении. Смотрели они на эти сверкающие ряды и молчали. И барон молчал, и даже знаменосец не орал, что мол едет сам барон Фезенклевер.
И тогда заговорил Рене. Сделав шаг вперед, он громко и строго спросил:
— Кто вы такие, господа и отчего вы ездите по земле кавалера Фолькофа?
И тон его был не менее грозен, чем те солдаты, что стояли с пиками и алебардами за его спиной. От такой строгости барон опешил и не знал что сказать? И в его выезде не оказалось никого, кто бы ответил.
— Так, значит, вы запираетесь и не желаете назвать своих имен? — кричал им Рене. — Арбалетчики! Арбалеты взвести! Болты на ложе класть! Аркебузиры! Аркебузы зарядить! Фитили запалить!
Вся свита барона и он сам в том числе застыли, как окаменели. Только кони их глупые перебирали ногами да трясли головами и хвостами от мух.
А тут еще и Брюнхвальд бегом прибежал, придерживая меч, и спросил удивленно у Рене:
— Ротмистр, а что тут у вас происходит?
А Рене и говорит:
— Да вот, господин Брюнхвальд, приехали эти господа, имен не называют, зачем приехали, не говорят, сдается мне, что они разбойники.
— Ах вот как, — говорит Брюнхвальд, сам он был не большой хитрец, но догадался, что это опять какая-то хитрость Волкова и продолжил, выходя вперед. — Господа, немедля назовитесь, или будем считать, что вы разбойники!
— Разбойники! — тут уже барон не выдержал. Да как тут выдержать, если арбалетчики взводят арбалеты и на тебя поглядывают недружелюбно. Он покраснел и выкрикнул обиженно. — Я барон Фезенклевер, а со мной рыцари мои, тут мы по приглашению… — он, конечно, не помнил имени Волкова. — По приглашению господина Эшбахта.
— Ах вот как, — опять сказал Брюнхвальд, — сейчас мы разыщем кавалера.
Но искать Волкова не пришлось, он как раз вышел, хромая из-за лачуг, и подходя ко всем, сказал непринужденно:
— Барон, так вы уже познакомились с моими друзьями и офицерами?
— Нет еще, — кисло отвечал барон. — Я лишь успел представиться, своих имен эти господа не назвали.
Волоков про себя откровенно радовался этой кислой его физиономии, хорошо, что сдержался и не засмеялся.
— Это ротмистр Рене, а это ротмистр Брюнхвальд. А где Бертье? — спросил он у офицеров.
— С утра поехал на охоту, волков бить, как вы его просили, — ответил ему Рене.
— А это, — кавалер показал на блестящие ряды солдат, — добрые люди, что покрывали себя славой в войне с еретиками. Ну, а меня вы знаете. Прошу вас, господа, спешивайтесь, — говорил он барону и его рыцарям, — у меня есть копченые лини и щуки, а еще пол-бочонка неплохого вина.
Нехотя рыцари начали слезать с коней, за ними спустился с лошади и барон. Лицо его все еще было кислым, видно, не так он себе представлял эту встречу, совсем не так.
Господам рыцарям нашли лавки, они расселись позади барона. Пока им разливали вино в солдатские стаканы с отбитыми краями, они морщились, но от вина не отказывались, уж больно жарко им было в мехах. Людям Брюнхвальда, Рене и Бертье тоже было жарко в доспехах. Денек шел к полудню и солнце палило.
Кавалер уселся напротив барона и был радушным хозяином.
— Не хотите ли рыбы копченой, господа, свежая, очень вкусная, — он предлагал им рыбу, которую подносили господам повара.
Но большинство господ морщилось, глядя на щук и линей, что лежали порезанные на подносах. Не все взяли себе кусок попробовать. Вообще, кажется, они чувствовали себя не очень уютно в окружении стольких вооруженных солдат.
Уж точно не к такому раскладу они готовились.
— И что же, господин барон, — улыбался Волков, — привезли вы расписки
