– Хорошо, – согласился Генри, поняв, что не получит ответа. – Если все обойдется, я обязательно тебя возьму с собой на Большую землю. Ты хороший парень. Ты мне тоже нравишься.
Зуро одобрительно улыбнулся.
– Маори ушли? – прошептал Зуро.
– Вряд ли. Они могут и затаиться, а ночью напасть. Кто их знает, этих дикарей. Нам надо установить постоянное дежурство. Я останусь первым.
– Я тебя сменю, – вызвался Зуро.
– Тогда иди и отдыхай. – Генри взял большой шест, который сделал Зуро еще днем, и присел недалеко от входа в хижину, не спуская глаз с того места, где недавно были дикари.
Дэвид уже проснулся и сидел в своем углу, расспрашивая Тома о том, как они сходили в разведку.
Том ему ничего не стал рассказывать, но София рассказала все, что видела, пока он спал.
– Нам лучше держаться вместе, – сделал заключение Дэвид. – Надо садиться на нашу шлюпку и дергать отсюда, пока целы, в открытое море.
– Хорошо говоришь, но нашей шлюпки нет на месте.
– Как нет?
– Это катастрофа, – заплакала София. – Это мы ее прозевали, – ругала она себя и Дэвида.
– Ничего не поделаешь, значит, такова наша судьба, – сказал Том.
– Я что-то не особенно хочу, чтобы нас здешнее население съело, – сказал расстроенный Дэвид. – А судьбу каждый человек делает себе сам.
В дверях показалась голова Генри.
– Вы можете говорить потише? Всех аборигенов распугаете, – сказал он и снова скрылся в темноте.
– Надо же, он еще и шутит, – заметил Дэвид. – У нас, можно сказать, катастрофа, а он шутит.
Зуро пошел подменить Генри.
Так они менялись втроем несколько раз и не сомкнули ни на минуту глаз.
– Что будем делать? – спросил Дэвид, когда, усталый от бессонной ночи, явился Генри.
– Я не знаю.
– Генри, ну, придумай что-нибудь, ты же можешь, – взмолилась София.
Генри склонил голову и молчал.
– Правильно Дэвид говорит, нам надо вооружиться этими палками, чтобы отбиваться от дикарей, – снова повторил Том. – Нам больше ничего не остается теперь делать.
Неожиданно Генри встал, взглянул на присутствующих и решительно сказал:
– Никто и никуда не уходит. Все остаются здесь, и если что, держите оборону. Я скоро вернусь.
Он взял длинную заостренную палку и направился к выходу.
– Ты это куда? – спросил Дэвид. – Совсем башню снесло?
– Генри, я с тобой, – заплакала София.
Он оглянулся и, одарив ее своей прекрасной улыбкой, сказал:
– Нет, этого не стоит делать. Будьте вместе и ждите меня. Том, сам знаешь, что надо, если что…
Генри вышел из хижины, окинул взглядом то место, где ночью появлялись дикари, и решительным шагом двинулся вперед.
Генри сразу направился туда, где прошлой ночью они наблюдали жертвоприношение.
Он пробирался вперед, раздвигая колючие кустарники. Ему сейчас было все равно, кого он встретит. Генри рассчитывал на самое худшее, не зная, что его ждет там, впереди. Он сознательно шел на сближение с дикарями, чтобы испытать судьбу и, если повезет, добыть огонь, на который оставалась теперь только одна надежда.
Его юное лицо покрылось румянцем, и глаза светились надеждой. Он понимал, куда он идет и что может его ждать там, но кроме него этого сделать никто не мог. Всем нужен был огонь.
Генри не представлял, как это у него получится, но шел уверенно. Он помнил, что его ждет София и гордится его поступком. Может, он и делал сейчас роковую ошибку, но на данный момент выхода другого просто не видел.
Генри с трудом пробирался вперед, вспоминая дорогу, по которой они шли прошлой ночью. Он поднял голову и взглянул на палящее солнце, остановился, чтобы перевести дыхание. Кажется, он на верном пути. Тогда, ночью, он порвал свою рубашку об этот колючий, как кактус, куст. На нем так и остался висеть клок материи от рукава его рубашки. Он взял его и внимательно осмотрел. Да, это был он… Другому здесь неоткуда было взяться. Он сунул его в карман и уселся на жесткую сухую траву, вытирая ладонью пот.
От волнения, которое он переносил в эти минуты, у него тряслись руки. Неожиданно он почувствовал за спиной чей-то пронзительный взгляд. Генри медленно повернул голову и с ужасом увидел направленное прямо на него копье. Перед ним стоял темнокожий молодой человек, голый, с разукрашенными плечами и грудью. Лицо его тоже было покрыто яркими цветными красками.
Генри окинул его взглядом, определив, что этот дикарь примерно его же возраста и, если что, он с ним может справиться в схватке, но тут же взял себя в руки, чтобы не натворить бед.
«Может, он не один, – мелькнула в голове мысль. – Если я сейчас дернусь, то он из меня просто сделает решето своим копьем».
Генри медленно поднялся, отбросил свою длинную палку и еще раз окинул дикаря взглядом. Тот отскочил в сторону, принял позу для нападения и замер. Его черные глаза светились ненавистью к чужеземцу, но Генри в них заметил и интерес к своему присутствию. Этот дикарь никогда не видел светлолицего человека, а одежда его просто вводила в недоумение.
Генри приложил правую руку к груди и поклонился, посматривая по сторонам и стараясь приметить где-нибудь поблизости его сородичей.
Дикарь тоже выпрямился и некоторое время стоял неподвижно, разглядывая незнакомца. Он опустил свое копье. Теперь Генри мог его разглядеть – перед ним стоял молодой дикарь, чуть выше его ростом, с любопытным взглядом, который отражался в его глазах.
Генри еще раз приложил руку к груди и поклонился. Осторожный дикарь, на удивление, повторил то же самое, и Генри одобрительно улыбнулся, сделал шаг ему навстречу. Глаза дикаря сразу сделались строгими, и он отступил назад. Генри сделал еще один шаг в его сторону. Теперь тот стоял неподвижно, понимая, что опасности от незнакомца можно не ожидать.
Генри протянул к нему свою руку, и он позволил прикоснуться к своему телу. Генри сразу почувствовал, какое оно холодное, хотя солнце уже давно пекло в полную силу.
– Мана, – прошептал дикарь.
Генри покачал головой, хотя не понимал значение произнесенного им слова.
– Понарури, – повторил тот.
Генри снова качал головой, озираясь по сторонам.
– Атуа?
Не понимая значения этих слов, но чувствуя, что дикарь признает в нем кого-то особенного, закивал головой.
Генри сделал еще шаг вперед и уже стоял перед лицом дикаря, который улыбался, показывая свои на удивление ровные белые зубы.
Теперь и он протянул к Генри руку и провел по его лицу. Это была слегка грубая, но еще юношеская рука человека, который считал себя здесь хозяином.
– Я – Генри, – показал он на себя пальцем. – Я с большой земли, из Англии. Я пришел с миром.
Генри чувствовал, как дрожит тело дикаря, и старался унять в себе ту же дрожь.
