В рыбацкой деревушке ниже по берегу им удалось раздобыть несколько обшитых шкурами лодок, на которых они добрались до родной бухты Малла. Первое, что заметил Бьярни на берегу, когда, покачиваясь на волнах, они миновали остров Кальф и вошли в спокойные воды, — знакомые широкобокие очертания «Морской коровы».
А затем — дикий и радостный лай, и черная фигура, подняв брызги, вбежала на мелководье навстречу лодке. Бьярни выпрыгнул за борт вместе со всеми, чтобы вытащить легкое суденышко на берег, а Хунин то бросался на него, то кружил вокруг, как черный тюлень. Бьярни отошел от лодки — остальные могли легко управиться с ней — и позволил, чтобы пес изо всех сил приветствовал его, чуть не утопив от радости.
Он уселся прямо в воде, среди водорослей, закрыл глаза и обнял вертлявое, восторженное существо, а Хунин бросился на него и облизал ему лицо. А когда радость пса немного поутихла, и Бьярни открыл глаза, он увидел над собой капитана «Морской коровы», он стоял широко расставив ноги и ухмылялся.
— Хериольф! Какая встреча! Не знал, что увижу тебя еще до заката дня.
— Зато я знал, — отозвался торговец, — этот твой черный дьявол с самого рассвета сидел на берегу и смотрел в море.
К этому времени на берег вытащили все остальные лодки, и собралась толпа, где были почти одни женщины — они расспрашивали о сыновьях и мужьях, потому что не получали почти никаких известий после смерти повелителя. Бьярни отвечал, как мог, на нетерпеливые и тревожные вопросы. Но заботы поселения на Кейтнессе его больше не касались; он взял дорожный сундук, перекинул через плечо свое небогатое имущество и направился с Хериольфом в пивную на дальний конец берега.
Позже, когда остальные моряки разбрелись по своим хижинам или ужинали в усадьбе вождя — люди еще собирались там, передавая друг другу гусли, и Эджил, бывший предводитель дружины Торштена, сидел теперь на резной скамье — и весть об их возвращении уже пронеслась до самых отдаленных поселений Малла, Бьярни отдыхал с командой «Морской коровы» в пивной возле горящих поленьев, а Хунин спал у его ног.
Некоторые лица в свете факелов казались ему чужими, но большинство он знал и был весьма доволен тем, что его старая жизнь протягивала дружескую руку новой жизни, в которую он вступил.
Они передавали друг другу кувшин с элем и обменивались новостями за последние три года. Так, Бьярни узнал об утомительном плавании «Морской коровы» на юг и восток, в Средиземное море за темнокожими рабами для дублинского рынка, и рассказал о том, как Онунд Деревянная нога приходил к ярлу Сигурду с Оркни, и как заполучил право наполнить свой корабль пресной водой из его колодцев, и о смерти двух вождей еще до того, как они устроили поселение на Кейтнессе, и об отплытии леди Од в Исландию. Но они уже много раз слышали об этом и больше интересовались его собственными подвигами.
— Какую же награду ты получил от леди Од за убийство того, кто лишил жизни ее сына? — спросил один моряк, подавшись вперед в свете факелов.
— Нет-нет, я просто первым вонзил нож, — поспешно ответил Бьярни. Он слишком хорошо помнил лицо молодого пикта, и ему было не по себе. — Когда я сказал ей, что прошу вернуть мне свободу, она заплатила мне столько же, сколько заплатил бы вождь.
Он помедлил, бросив взгляд на меч в кожаных ножнах, висящий на боку.
— А еще она дала мне меч. Так что теперь у меня их два.
Он вынул его наполовину из ножен, радуясь звону клинка по железу, и свет заструился по мастерски выкованному лезвию.
— Ну что ж… Один для тебя, а второй для сына. Теперь у тебя целое состояние, — дружески усмехнулся Хериольф и нагнулся, чтобы получше рассмотреть меч.
— Славный клинок. И куда, интересно, ты с ним направишься? Опять в Дублин? — его маленькие темные глаза сузились в улыбке. — Борода у тебя — что надо.
Бьярни покачал головой.
— Прошли пять лет моего изгнания, и долг я отплатил. Хочу вернуться в Рафнглас со своим черным дьяволом. Ты случайно не туда направляешься?
Он и не надеялся на это, но Хериольф, разглядывая языки пламени, произнес не спеша:
— Знаешь, я думал, не отправиться ли мне на юг, к островам, перед тем как моя старушка вновь поплывет в дальние моря. Скорее всего, на Рафнгласе можно хорошо поторговаться….
Бьярни хлопнул по мешочку на поясе.
— На этот раз я смогу тебе заплатить.
Хериольф отпил из кувшина и передал его дальше.
— Не стоит! Ты уже дважды охранял меня в плавании, и, похоже, Норны, плетущие судьбу человека, замыслили это и третий раз. Так что давай не будем нарушать традицию!
«Морская корова» отплыла два дня спустя. Обычно Хериольф гораздо дольше оставался на Малле, потому что в здешнем поселении было выгодно торговать шкурами и драгоценностями, но теперь весь остров был в нетерпении, готовясь взлететь, словно дикие гуси весной, и жители были слишком увлечены ожидавшей их новой жизнью, чтобы уделять внимание великолепной бронзе и янтарю, диковинным украшениям с восточных базаров или толстым шкурам белых медведей.
— Когда Эджил наведет тут порядок, торговля вернется, — заметил Бьярни.
Но Хериольф сомневался.
— Может быть, со временем. Если Эджил удержит поселение и защитит его от пиратов…
«Морская корова» вышла в залив и, минуя остров Кальф, направилась на юг. Погода была спокойная, и они держались поближе к берегу, потом бросили якорь у белых берегов Айлея[87] и торговали там целый день, а затем направились на юго-запад, к Аргайлу, чтобы закупить превосходные шкуры диких кошек с лесистых земель. Потом на Арран, а когда острова остались позади, они вышли в открытое море — с пустынными водами залива Солуэй-Ферт[88] на востоке и голубоватой дымкой ирландских берегов, окаймлявших мир с запада.
А дальше, на юго-востоке, еще невидимые — но Бьярни учуял их, как лошадь родную конюшню, — тянулись побережье и поселения Лейкланда. За пять лет своего изгнания он плавал и этими путями, но теперь все было по-другому — он плыл к родному поселению, домой — если вообще какое-то место на земле можно считать домом — к небольшой укромной долине над Эскдейлом[89], где он построит себе домик и его жена будет прясть у камина, и родится сын, которому он везет новый меч. Славное будущее, и все же, подплывая к родным берегам, он не чувствовал, как ожидал, бурной радости.
Рафнглас был самым северным поселением Лейкланда. Осталось совсем немного, они успеют доплыть задолго до темноты…
И тут их настигла буря. Сначала это были внезапные порывы ветра, которые кружили следом за ними и временами утихали до мертвого штиля. Но как только они вышли из пустынных вод Солуэй-Ферта в открытое море, с северо-запада, под рваными грозовыми облаками, бегущими низко над волнами, на них обрушилась буря.
