– Ах, Мортимер, это вы… – вздохнула молодая женщина, немного тревожась оттого, что говорит громко.
– Вы позволите сесть рядом с вами, миледи? – спросил вежливо герцог де Монтроуз.
– Ну, конечно, идите сюда.
Зефирина подобрала юбку своего платья, чтобы освободить место рядом с собой. Своей особой походкой, казавшейся в темноте еще более прямой, английский герцог подошел к Зефирине.
– О, миледи, отчего у вас такие грустные глаза? Присаживаясь рядом с ней, Мортимер взял руку Зефирины и поднес к своим губам.
Губы его, горячие, мягкие, нежные, от пальцев двинулись к запястью.
– Ах, Мортимер, – снова вздохнула Зефирина, не отнимая руки. – Я уверена, вы чувствуете то же, что и я. Эта ночь просто омерзительна, вместе со всеми находящимися здесь людьми. Это… это…
Зефирина просто не находила слов. Воспользовавшись ее замешательством, Мортимер обнял Зефирину за талию.
– Да, миледи, я тоже думаю, как вы. О… Я вообще не могу понять, как муж может оставить такую красивую женщину.
– Нечего сказать, муж, со своей Бигалло, этой гнусной, вульгарной бабой. Знаете, чем занимается в эту минуту мой муж? – сказала, задыхаясь, Зефирина.
Извиваясь, точно змея, герцог поглаживал одной рукой грудь Зефирины, а второй все сильнее прижимал ее к себе.
– Бедная очаровательная миледи… мне хочется утешить вас.
Губы Мортимера приближались к губам Зефирины.
– Да, Мортимер, утешьте меня… мне хочется отомстить ему…
– О… да, миледи. Я отомщу за вас, – твердо сказал Мортимер.
Слова эти герцог произнес каким-то странным тоном. И прежде, чем Зефирина успела пошевелиться, губы его впились в нее властным поцелуем, от которого она почувствовала во всем теле дрожь. Никогда бы Зефирина не подумала, что флегматичный англичанин способен на такую страсть.
Не пытаясь сопротивляться, Зефирина ответила на этот жгучий поцелуй. Она ощущала властную силу этих пухлых губ, которые, разжав ее зубы, овладели ее языком, нежно коснулись нёба, а затем, влажные и горячие, снова вернулись к ее губам, будто утоляли жажду у источника. Никогда еще никто не целовал Зефирину так – разве что тот, незнакомый шевалье.
Захваченная неведомым ей доселе волшебным вихрем, Зефирина заметила, что даже не сопротивляется в объятиях герцога де Монтроуза.
– Мортимер… – выдохнула Зефирина… – так, значит, это вы были там, в «Золотом лагере»?..
Не ответив ни слова, лорд решительно уложил ее на диван. Рука его приблизилась к вырезу платья, чтобы прикоснуться к ее юным, набухшим от желания грудям. И в эту минуту Зефирина вздрогнула, заметив в свете лунного луча тяжелый перстень с печаткой на указательном пальце молодого человека.
Леопард с золотой головой! Герб рода Фарнелло.
– Фульвио…
Зефирина изо всех сил оттолкнула от себя князя.
В ответ она услышала смех. Фульвио снял маску. Несмотря на темноту, Зефирина увидела, как его единственный глаз блестел от удовольствия.
– Фульвио, – повторила Зефирина, – вы бессовестный человек!
Она почему-то готова была рассмеяться и в то же время испытывала некоторое замешательство.
– Вот видите, мадам, до чего я дошел в своем стремлении соблазнить собственную жену, – вздохнул князь в притворном отчаянии.
Испытывая удовлетворение, которое она изо всех сил старалась не обнаружить, Зефирина с радостью подумала:
«Так, значит, Бигалло там с Мортимером!..» А вслух сказала насмешливо:
– Я и не знала, что вы обладаете талантом подражателя, монсеньор.
– Вы вообще плохо меня знаете, мадам, – ответил Фульвио ласковым голосом.
Предложив руку своей молодой жене, он сказал:
– Не желаете ли вернуться домой, Зефирина?
Голос Фульвио звучал нежно, что, впрочем, не ввело Зефирину в заблуждение.
«Давайте, забудем все и будем любить друг друга». Вот что хотел сказать Фульвио. Покоренная, готовая упасть в объятия того, кто был ей мужем только по имени, она коснулась своими слегка дрожащими пальцами его рукава и спустилась вместе с ним в гостиные.
«Я люблю его… Я люблю своего мужа… я отрекаюсь… я буду принадлежать ему… Фульвио… Фульвио», – повторяла про себя Зефирина.
Это неожиданное открытие ее сразило.
– Подождите здесь, Зефирина, я пойду поищу вашу накидку, – сказал Фульвио.
Двигаясь своей кошачьей походкой, князь отправился на поиски своих людей.
Снаружи вокруг дворца была невообразимая толчея. Слышалось щелканье кнутов, крики людей, ржание лошадей.
Уже кое-кто из гостей начал покидать бал. Кучера переругивались друг с другом, их хозяева бегали в поисках своих портшезов, носилок или карет. А тем временем в коридорах и вестибюлях дворца лежащие вперемешку пьяные мужчины и женщины приходили в себя после перепоя.
Дрожа от холода в своем прозрачном платье, Зефирина спряталась от сквозняка за кадкой с апельсиновым деревом. Тяжелые драпировки скрывали вход в помещения, где обычно размещаются лакеи и охрана дворца.
Ожидание показалось ей слишком долгим. Зефирина решила выйти на крыльцо и посмотреть, не вернулся ли Фульвио, но в эту минуту услышала за драпировками шепот, пригвоздивший ее к месту.
– Это приказ, Карл, – сказал женский голос.
– Но это же очень важно, Генриетта, ты уверена, что хорошо поняла приказ императора? – ответил мужчина.
Зефирина прижала руки к губам, чтобы не дать вырваться возгласу изумления… «Карл… Генриетта…» Донья Гермина и Карл Бурбонский… Неужто это они, ее злейшие враги, в нескольких шагах от нее, за этим занавесом?
– Каролюс возвратился из Генуи с посланием. В нем все четко сказано. Читай. Если все сложится так, как мы рассчитываем, задуманное должно произойти в последний день карнавала…
При звуках этого ледяного голоса Зефирина почувствовала, как ее охватывает дрожь.
Проклятая! Конечно, это она, ее мачеха, со своей подлой душонкой, предавшая короля Франции, и коннетабль де Бурбон – слуги императора Карла V.
Не опасаясь быть услышанными, оба заговорщика, пошуршав пергаментом, продолжали разговор шепотом:
– Все это, конечно, очень хорошо, Генриетта, но я жду обещания императора… Он удерживает Франциска, и я все еще не король Франции…
– Ты его получишь, Карл, обещаю. Ты будешь первым Бурбоном на французском троне… Карл V – человек слова. Осталось последнее препятствие. Ты должен его преодолеть, Карл, и потом, ты ведь будешь не один, князь Колонна обещал поддержать меня, и не только он… Князь Фарнелло тоже с нами! Ты видишь, итальянские князья наши союзники. Соглашайся, Карл, скажи «да», которое откроет тебе врата Рая…
– Мне не нравится идея захвата папы.
Зефирина больше не в силах была слушать. С меховой накидкой на руке князь возвращался к своей молодой жене. Торопливо покинув свое укрытие, она пошла впереди мужа. Вероятно, лицо ее так побледнело, что он заволновался:
