— Какие объяснения? — усмехнулась Вероника. — Первое, это то, что, возможно, Морган и не возил сюда всю свою добычу, а спрятал только то, что добыл, захватив Панаму. Конечно, взял он больше, но ведь и с собой увез немало, кое-чем поделился с самыми верными соратниками, и даже тех, кого откровенно обманул, немного, но все же уделил.
— Правдоподобно, — согласился Мейнард. — Ну, а второе объяснение?
— Второе? Оно может огорчить всех любителей искать клады. Грандиозное землетрясение тысяча шестьсот девяносто второго года, если помнишь, вызвало гигантскую волну. Она смыла часть побережья Ямайки, уничтожив Порт-Рояйл вместе с дворцом Моргана и вместе с его могилой. Здесь, на панамском побережье сила землетрясения ощущалась мало, но сильные волны, говорят, прошли и с этой стороны. Что, если большую часть клада великого пирата просто-напросто смыло, и сокровища утонули в пучине?
— Может быть и такое! — вздохнул лейтенант. — Или мы не все нашли.
— Ну, это едва ли. Мои парни обшныряли каждый уголок этой свалки. А они не скрыли бы от меня ни одной находки.
Некоторое время молодые люди молчали. После вчерашнего ветреного вечера и лунной, но, как всем показалось, предштормовой ночи, этот день оказался ясным и безветренным. Море, сияющее, словно улыбающееся, мерцало и переливалось, а стайки летучих рыб, с утра носившихся в воздухе над кораблями, вспыхивали ярче, чем найденные среди принесенной прибоем рухляди драгоценные камни.
— Как думаешь поделить то, что мы нашли? — решился спросить лейтенант.
Вероника хотела по своему обыкновению пожать плечами, но раненая рука отозвалась болью, и девушка поморщилась.
— Я обещала моей команде, что одна бочка золота достанется им. Делить будем по нашим общим правилам. Остальное на твое усмотрение, сэр Роберт: можешь сдать в английскую казну, можешь тоже поделить с командой.
— Что ты! — возмутился он. — Да что я…
— Хотел сказать «что я, пират, что ли»? Нет, у тебя бы не получилось. Делай со всем этим, что захочешь. А куда денешь голову Тича?
— Насажу на рею и так привезу в Кингстон. Или оставить ее тебе?
Леди Дредд снова сморщилась, на этот раз не от боли.
— Я умею ненавидеть только живых врагов, Роберт. Ну, все, кажется, корабль готов к плаванию. Полагаю, твои корабли тоже. Возвращайся на свой флагман.
Ему очень хотелось взять ее руку, хотелось еще что-то сказать, но ничего не получалось. Какое-то время он, потупившись, молчал. Потом спросил:
— Что ты теперь будешь делать? Твоя цель достигнута. Что дальше?
Она подняла на него темные, блестящие, как море, глаза и неожиданно улыбнулась почти прежней, ясной, девической улыбкой.
— Не знаю. Еще не решила. Что-то изменится, но что, Бог ведает! Прошлое ушло, а теперь уходит и настоящее. Посмотрим.
Час спустя военные шлюпы «Король Георг» и «Вечерняя звезда» ушли в сторону Панамского перешейка, а «Черный алмаз», снявшись с якоря, двинулся в открытое море.
Именно такое дерзкое требование выставил и именно такие условия назвал властям города Чарлстона пират Черная Борода, совершивший дерзкий захват кораблей прямо в порту столицы Южной Каролины. По свидетельствам современников, это был самый наглый пиратский налет со времен легендарного флибустьера Генри Моргана, «прославившегося» в 60-70-е годы XVII века.
Знаменитый Генри Морган имел королевский патент, разрешавший ему грабить испанские суда. Тем самым он помогал Англии в борьбе с ее самым непримиримым врагом — Испанией. На то, что иной раз его жертвами становились и корабли других стран, и даже изредка английские суда, правительство закрывало глаза. Однако после подписания в 70-е годы XVII века очередного, одного из самых продолжительных мирных договоров между Англией и Испанией отношение к пиратскому промыслу изменилось. После знаменитого похода Моргана на Панаму, завершившегося ее разграблением и уничтожением, королю Англии, получившему гневную ноту от испанского правительства, пришлось арестовать и отправить в Лондон для суда губернатора Ямайки, покровительствовавшего Моргану, и самого легендарного пирата. Но суд был чисто формальным, вскоре Морган вышел на свободу, обязавшись не покидать Лондона. А закончилась эта «подписка о невыезде» оправдательным приговором суда с формулировкой «Виновность не доказана». Вскоре после этого пират был назначен на должность вице-губернатора Ямайки.
В XVI веке Голландия сделалась одной из ведущих морских держав, а в судостроении вскоре обогнала Англию и Испанию. Там впервые научились делать высокие мачты из двух частей, что делало их устойчивее к ветру и проще в изготовлении.
Француз дворянского происхождения, известный пират Анри де Граммон, немало сделавший для усиления Франции в Карибском море, в конце концов получил от короля Людовика XIV патент на должность губернатора Сан-Доминго, французской части Эспаньолы. Де Граммон снарядил свой корабль, отплыл с Тортуги, но так и не появился на Эспаньоле. Что сталось с ним и с его кораблем, неизвестно — его так никто больше и не видел.
Рок, Олонэ — имена пиратов конца XVI века, известных наибольшей жестокостью.
Порт-Ройял — до 1б92 г. столица Ямайки, крупнейшего из островов Карибского моря, в середине XVII века отнятого у испанцев англичанами.
В иные годы своих пиратских приключений знаменитый Генри Морган сколачивал флотилии и из двадцати с лишним кораблей. На промысел же ходил с таким количество судов, какое требовалось для той или иной поставленной цели.
Странно, что в пиратских романах и фильмах обычно не упоминается это удивительное правило «найма» на пиратские корабли: поступающий туда на службу заранее знакомился с правилами поведения на корабле, отношений с товарищами и дележа добычи. Все это оговаривалось в специальном контракте, который подписывали новый наемник и капитан судна либо руководитель пиратской флотилии, как в данном случае Генри Морган.
Портобело и Маракаибо — испанские портовые города-крепости на карибском побережье.
Вопреки всеобщему убеждению, возникшему из-за образа, созданного «пиратскими» фильмами и романами, флибустьеры не ходили постоянно под черным флагом. Они поднимали на мачте флаг любой страны, присутствие которой в тех или иных водах не могло вызвать подозрения. Черное пиратское полотнище взмывало на мачте лишь в тот момент, когда преследование подходило к концу и пираты шли на абордаж.
